Гадд, Александр Оттович

Александр Оттович Гадд
Дата рождения	12 февраля 1875 (24 февраля 1875)(1875-02-24)
Дата смерти	26 декабря 1960(1960-12-26) (85 лет)
Годы службы	Россия:1895-1917
Звание	Контр-адмирал
Награды и премии	Георгиевское оружие

Александр Оттович Гадд (12 (24) февраля 1875, Кронштадт — 26 декабря 1960, Хельсинки) — русский контр-адмирал. Капитана первого ранга за отличие в делах против неприятеля (30.07.1915), произведён в контр-адмиралы по корпусу Императорских армии и флота 14 января 1930 года (по другим данным в контр-адмиралы был произведён 14.6.1918) Сын генерал-лейтенанта Гадда Отто Федоровича, брат другого контр-адмирала Георгия Оттовича Гадда.

Биография

В 1895 год окончил Морской корпус. Служил на Балтийском флоте.

Окончил в 1902 году водолазную школу, в 1904 году Минные офицерские классы и в 1907 году Курсы подводного плавания.

Офицер подводного плавания. Командир подводных лодок

• «Осётр» (1904)
• «Сиг» (1905—1907)
• «Макрель» (1907)
• «Крокодил» (1907—1908)
• «Кайман» (1908—1910)

В 1910 году некоторое время исполнял обязанности начальника 2-го дивизиона подводных лодок Балтийского моря.

Переведён на Черноморский флот, в 1910—1912 годах — Руководитель дивизиона подводных лодок Черного моря. Впоследствии командовал канонерскими лодками «Донец», «Кубанец», эскадренным миноносцем «Дерзкий». Командир крейсера «Память Меркурия». Принимал участие в боевых действиях во время Первой мировой войны. 30 июля 1915 года ему было присвоено звание капитана первого ранга, в 1916 награждён Георгиевским оружием.

Служба после Февральской революции 1917 года

В июле 1918 года адмирал Андрей Покровский отдал приказ по флоту о формировании бригады морских тральщиков в Одессе и назначил её командиром капитана первого ранга А. Гадда.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Она состояла из трёх дивизионов: первым командовал лейтенант Опанасенко, вторым — лейтенант Кривицкий, а третьим — старший лейтенант Благовещенский.

До конца июля одесский порт и фарватер были полностью очищены от мин. Военный флот обеспечил безопасность морских перевозок, и до конца 1918 года ни одно торговое судно не подорвалось на этих минах.

Это траление считается первой боевой операцией Украинского Флота в XX веке.

По возвращении немцами кораблей Черноморского флота, 12 ноября 1918 года был объявлен приказ Гетмана об утверждении боевого состава флота, а также о призыве на службу офицеров и матросов.

14 ноября 1918 года Адмирал Андрей Покровский был назначен Министром морских дел Украинской Державы, его заместителями стали: контр-адмирал Николай Максимов в Одессе и Александр Гадд в Киеве.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

После антигетманского восстания Директории переезжает в Севастополь и переходит на службу ВСЮР.

В 1920 эмигрирует в Константинополь. Переезжает в Варну, затем в Париж. Член Парижской кают-компании (1924—1930).

Последние годы жил в Хельсинки, где и умер 26 декабря 1960 года.

Литература

•  (фин.) [www.kansallisbiografia.fi/kenraalit/index.php?gid=147 Gadd, Alexander Gideon Adalbert] - Биографическая справка на финском

Отрывок, характеризующий Гадд, Александр Оттович

– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.