Гаджимагомедов, Муслим Замиалиевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Муслим Замиалиевич Гаджимагомедов
Личная информация
Гражданство

СССР СССРРоссия Россия

Специализация

Дзюдо

Дата рождения

8 января 1981(1981-01-08) (43 года)

Место рождения

Анчих, Ахвахский район, Дагестанская АССР, РСФСР, СССР

Вес

до 90 кг

Спортивное звание

Муслим Замиалиевич Гаджимагомедов[1] — российский дзюдоист, чемпион и призёр чемпионатов России. Чемпион Всемирных Юношеских Игр-1998[2][3].



Спортивные результаты

Напишите отзыв о статье "Гаджимагомедов, Муслим Замиалиевич"

Примечания

  1. [анчих.рф/node/28 М. З. Гаджимагомедов. Анчих: история и родословие]
  2. [www.allsportinfo.ru/index.php?id=43287 Исследование Агентства «Весь спорт»! Всемирные юношеские игры 1998 года в Москве: максимально полная статистика; 10 российских талантов, ставших мировыми суперзвездами; и сотни несбывшихся надежд]
  3. [www.sport-express.ru/newspaper/1998-07-08/14_4/ С КОНКУРЕНТАМИ ЗНАКОМЫ НЕ ПОНАСЛЫШКЕ]

Ссылки

  • [www.judoinside.com/judoka/564/Muslim_Gadzhimagomedov Muslim Gadzhimagomedov] (англ.). judoinside.com. Проверено 4 декабря 2015.

Отрывок, характеризующий Гаджимагомедов, Муслим Замиалиевич

Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.