Гадкие американцы
Поделись знанием:
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Шаблон:Мультсериал «Гадкие американцы» (англ. Ugly Americans) — американский мультипликационный сериал, созданный Дэвином Кларком 17 марта 2010 года.
Содержание
Сюжет
Действие разворачивается в альтернативной реальности, где большую часть населения США составляет различная нечисть: демоны, бесы, зомби, двухголовые черви, оборотни и прочие монстры. Главный герой - Марк Лилли - работает в Департаменте по вопросам интеграции населения, и проводит своё рабочее время помогая новым жителям своей страны.
Серии
Премьеру первой серии показали 17 марта 2010 года[1], после премьеры серии «Сексуальное лечение» Южного парка. Премьера первой серии наблюдалась более чем двумя миллионами зрителей[2]. 21 апреля 2010 года Comedy Central объявил, что они заказали 7 дополнительных серий «Гадких американцев», которые начали показывать в октябре 2010 года[3]. Пятнадцатого декабря Comedy Central объявил, что они продлили первый сезон до четырнадцати серий[4].
Персонажи
Главные персонажи
- Марк Лилли (озвучен Мэттом Обергом) — главный персонаж телесериала, социальный работник департамента по интеграции Нью Йорка. Добрый, отзывчивый, а иногда беспредельно наивный молодой человек, испытывающий искреннюю симпатию к своим клиентам, чем частенько пользуются другие персонажи в собственных интересах. Имеет странное пристрастие к яичным продуктам. Несмотря на кажущуюся простоту, Марк неоднократно проявлял смекалку и ловкость, выбираясь из многочисленных переделок на протяжении сериала. Имеет романтические связи с сексуальной девушкой-демоном Келли Мэгабоун, которая отвечает взаимной симпатией, несмотря на явное различие в характерах.
- Рэндал Скеффингтон (озвучен Куртом Митцергом) — сосед Марка, «новоиспечённый» зомби. Принял новый образ жизни в не слишком трезвом состоянии, стараясь понравиться девушке, встречающейся только с ходячими мертвецами. К сожалению, к тому моменту когда Рэндал расстался с человеческим обликом, девушка уже переключилась на колдунов. Безработен, хотя неплохо зарабатывает на стороне самыми разнообразными способами: выгуливает собак, снимает порнографическое кино (частенько снимая Марка и Келли в их спальне через дыру в стене), организует нелегальные бои человекообразных птиц, и вообще ловко адаптируется в любой ситуации. Рэндал бабник и извращенец, причём для своих сексуальных утех предпочитает спальню Марка. Несмотря на то что вольный образ жизни Рэндала и его привычка брать чужие вещи без спроса иногда раздражают Марка, соседи крепко сдружились, и всегда помогают друг другу в трудную минуту. Рэндал иногда теряет конечности и другие части тела (впрочем, достаточно быстро заменяя их новыми), а время от времени испытывает желание съесть соседа. Зомби успешно борется с этими импульсами, однако не упуская возможности откусить от Марка кусочек, когда есть такая возможность.
- Келли Мэгабоун (озвучена Наташей Леджеро) — симпатичная девушка-демон, работает на начальника Твэйна в департаменте по интеграции. Теоретически является полу-демоном, или суккубом, так как мать Келли человеческая женщина, в своё время соблазнённая дьяволом. Хотя «полукровный» статус Келли иногда мешает ей пробиться среди людей и демонов, девушка сделала неплохую карьеру, добровольно отказавшись от шанса стать преемником отца в аду ради сохранения индивидуальности. Умна, агрессивна, а иногда откровенно жестока, хотя в глубине души испытывает искренние чувства к Марку. Очень сексуальна, часто устраивает Марку садомазохистские ночи, вне зависимости от его желания. Обладает многими демоническими способностями: умеет менять облик, дышать огнём, летает на кожистых крыльях, а иногда разговаривает страшным адским голосом во время припадков ярости.
- Леонард Пауэрс (озвучен Рэнди Перлштейном) — 500-летний волшебник, работающий в одном офисе с Марком. Достаточно хорошо знает разнообразных существ Нью Йорка, иногда даёт коллеге ценные советы. Однако, на этом положительные качества волшебника заканчиваются: Леонард труслив, страдает алкогольной зависимостью, чрезвычайно редко выполняет свои прямые обязанности, а также из рук вон плохо владеет магией и волшебством. Обычно засыпает за своим рабочим столом в состоянии сильного алкогольного опьянения. Неоднократно предавал друзей ради какой-нибудь поблажки от начальства, пусть даже самой незначительной. Несмотря на все это, Марк поддерживает дружеские отношения со стариком, стараясь помочь Леонарду по мере возможности. В свою очередь, Пауэрс время от времени использует волшебство по просьбе Марка, хотя пользы от его услуг обычно немного.
- Фрэнк Граймс (озвучен Ларри Мёрфи) — начальник охраны департамента по интеграции. Трудолюбив и любит свою работу, хотя обладает на редкость агрессивным и зловредным характером. Испытывает неприязнь практически ко всем не-людям, однажды продемонстрировал многочисленные шрамы и увечья, полученные во время стычек с опасными существами. Особенно ненавидит вампиров, так как жена Фрэнка бросила его и ушла к некоему богатому «графу». Предпочитает женщин на 20-30 лет старше себя, мотивируя это тем, что у дам почтенного возраста «больше опыта в койке». Подрабатывает в многочисленных компаниях, почти всегда охранником, хотя однажды показал себя наёмным убийцей.
- Твэйн Костетрах (озвучен Майклом-Леоном Вули) — главный управляющий департамента по интеграции, демон. Несмотря на внушительную внешность, силу, а также наглое и хамовитое поведение, Твэйн достаточно легко раним и морально слаб. Не отличаясь особым умом, Твэйн редко способен правильно выполнить что-либо по специальности, поэтому чаще он сваливает свои обязанности на Келли. Сотрудники департамента по интеграции уже давно привыкли к бесполезности своего начальника. Недолюбливают Твэйна и другие демоны. Между семьями Костетрахов и Мэгабоунов заключён договор, согласно которому Келли обязана выйти замуж за Туэйна, хотя оба не проявляют особого желания осуществить эти планы, несмотря на постоянные попытки дьявола сблизить их.
Второстепенные персонажи
- Даг — человек-коала, регулярный посетитель занятий по социальной интеграции. Очень эмоционален, регулярно плачет от обиды, счастья, растрогавшись и т. д. Очень редко говорит, да и то шёпотом, обычно на ухо одному из других учеников. Хотя на первый взгляд Даг кажется милым и безобидным, он имеет несколько довольно тёмных аспектов жизни, кроме того, порой он становится агрессивным и даже опасным. Твэйн однажды упомянул, что в своё время Даг был профессиональным наёмником, спалившим деревню в Южной Америке вместе с жителями. Проживает в витрине зоомагазина, а в одной из серий сериала под давлением демонов был вынужден произвести покушение на Кэлли.
- Альдермак Мэгабоун — отец Келли и самый главный демон в аду. Спокойный и рассудительный бизнесмен, относится ко злу как к повседневной работе. Немного огорчён, что получил дочь вместо сына, но явно желает лучшего для Келли, то и дело стараясь пристроить её на высокопоставленную должность поближе к себе.
Напишите отзыв о статье "Гадкие американцы"
Примечания
- ↑ [www.comedycentral.com/shows/UglyAmericans/index.html Ugly Americans — Comedy Central]
- ↑ Seidman, Robert [tvbythenumbers.com/2010/03/18/south-park-parties-like-its-1999-and-other-wednesday-cable-finals/45451 "South Park" parties like it's 1999 and other Wednesday cable finals]. TV by the Numbers (18 марта 2010). Проверено 19 марта 2010. [www.webcitation.org/698xuX1Is Архивировано из первоисточника 14 июля 2012].
- ↑ [www.thefutoncritic.com/news/2010/04/21/animated-series-ugly-americans-receives-order-for-additional-episodes-to-premiere-in-october/20100421comedycentral01/ Animated Series "Ugly Americans" Receives Order for Additional Episodes to Premiere in October]. Comedy Central press release (21 апреля 2010). Проверено 4 июня 2010. [www.webcitation.org/698xvI6hz Архивировано из первоисточника 14 июля 2012].
- ↑ [www.comedycentral.com/press/press_releases/2010/121510-ugly-americans-renewed-for-second-season.jhtml 12.15.10 | Ugly Americans Renewed For A Second Season | Comedy Central Press Release]
Ссылки
- [www.comedycentral.com/shows/ugly_americans/index.jhtml Официальный сайт] (англ.)
- Ugly Americans (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Гадкие американцы
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
