Газенкампф, Михаил Александрович

Михаил Александрович Газенкампф
Михаилъ Александровичъ Газенкампфъ
генерал М. А. Газенкампф
Дата рождения	13 октября 1843(1843-10-13)
Место рождения	Российская империя
Дата смерти	1913(1913)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	инфантерия (пехота)
Годы службы	1861 — 1913
Звание	генерал от инфантерии
Командовал	лейб-гвардии Московский полк

Михаил Александрович Газенкампф (13 октября 1843 — 1913) — русский военный деятель, писатель и публицист, генерал от инфантерии (06.12.1905).

Биография

Из дворян Санкт-Петербургской губернии. Образование получил во 2-м Кадетском корпусе (1862) и Николаевской академии Генерального штаба (1870, с малой серебряной медалью по 1-му разряду). На службе с 13.06.1861. Выпущен 13.06. 1862 поручиком в Калужский пехотный Его Величества Короля Прусского полк (в 4-й резервный батальон), с прикомандированием к лейб-гвардии Московскому полку, в который переведен с чином прапорщика гвардии 10.05.1863.

Участник усмирения Польского восстания 1863 — 1864 годов, за сражение при Стравениках получил орден св. Анны IV степени с надписью «за храбрость». Уже 19.05.1863 произведен в подпоручики. С 17.04.1866 — поручик, с 30.08.1868 — штабс-капитан. В чине капитана Генерального штаба (с 03.06.1870) переведен на должность старшего адъютанта штаба 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, с 29.09.1870 — в Генеральный штаб с зачислением на службу помощником старшего адъютанта в штаб войск Гвардии и Санкт-Петербургского ВО.

С 1871 читал лекции в Академии, а в 01.09.1872 — 29.11.1873 назначен адъюнкт-профессором по кафедре военной администрации, в 29.11.1874 — 03.06.1889 профессор Академии. С 30.08.1872 подполковник с назначением состоящим для поручений при штабе войск Гвардии и Санкт-Петербургского ВО. Отбывал цензовое командование батальоном в лейб-гвардии Павловском полку (18.09.1872 — 24.09.1873). С 13.04.1873 — старший адъютант штаба войск Гвардии и Санкт-Петербургского ВО. Полковник (30.08.1875).

Участник русско-турецкой войны 1877 — 1878: с 01.04.1877 состоял в распоряжении Е.И.В. Главнокомандующего Действующей армией оставаясь формально на прежней должности старшего адъютанта (до 19.05.1878). Вел все делопроизводство Армии. За отличия награждён Орденом св. Владимира III степени с мечами и золотым оружием. С 19.05.1878 — состоящий для поручений при Е.И.В. Главнокомандующем войсками Гвардии и Санкт-Петербургского ВО.

30.08.1885 произведен в генерал-майоры, с 03.06.1889 заслуженный профессор Академии, с 07.08.1890 — заслуженный ординарный профессор, командующий лейб-гвардии Московским полком (9.06. — 31.08.1891), с 31.08.1891 назначен окружным интендантом Санкт-Петербургского ВО. 28.05.1894 стал почётным членом Конференции Николаевской Академии Генерального штаба. 14.11.1894 произведен в генерал-лейтенанты. С 04.11.1895 Астраханский губернатор и наказной атаман Астраханского казачьего войска. С 28.09.1903 член Военного Совета.

В 1904 и 1905 неоднократно командирован с Высочайшими повелениями с особо важными поручениями в Московский, Казанский и Варшавский ВО. С 26.10.1905 помощник Главнокомандующего войсками Гвардии и Санкт-Петербургского ВО. Член Совета государственной обороны и Высшей аттестационной комиссии с оставлением членом Военного Совета. 07.08.1911 в день празднования 100-летия лейб-гвардии Московского Его Величества полка, был зачислен в списки полка.

Труды

• «Войсковой обоз новой организации и переходного устройства», Санкт-Петербург, : Военная типография, 1885 год.
• «Военное хозяйство в нашей и иностранной армиях», СПб.
• Журнал военных действий против Турции на Европейском театре войны в 1877 году. Часть I. С 12 апреля по 17 июня включительно. — С.-Петербург: Военно-Историческая Комиссия Главного Штаба. — 1898 год.

Литература

• Освободителната война 1877—1878, Енциклопедичен справочник, ДИ «П. Берон», София, 1986, с. 83 (на болгарском).
• Газенкампф, Михаил Александрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1905. — Т. доп. Ia. — С. 488.

Отрывок, характеризующий Газенкампф, Михаил Александрович

Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.