Газетная утка

Газе́тная у́тка — непроверенная или преднамеренно ложная информация, опубликованная в средствах массовой информации с корыстной или иной целью. Это интернациональное выражение: в большинстве языков лживую информацию в СМИ называют газетной уткой. Термин употребляют даже официальные лица: например, руководитель Гостелерадио СССР Леонид Кравченко утверждал:

Евгений Додолев запускал обо мне такие утки, что мне приходилось объясняться в прямом эфире

Теории о происхождении термина

Статья об утках-убийцах

Происхождение выражения связывают с бельгийцем Робертом Корнелиссеном, который однажды вздумал испытать степень легковерности публики и опубликовал в одном из журналов заметку о прожорливости уток. В ней он описал, как одна утка съела девятнадцать своих сородичей, предварительно порубленных на кусочки. После выхода в свет этой истории все только и говорили о невероятном феномене. Однако через некоторое время автор всё-таки рассказал о своём розыгрыше. С тех пор любую недостоверную информацию, появившуюся в печати, принято называть газетной уткой.

N.T.

От лат. non testatum или англ. not testified — раньше в некоторых английских газетах статьи без достоверных источников помечались буквами «N.T.», что читалось в Германии по правилам немецкого языка как «эн-тэ», созвучно с нем. Ente — «утка».

Синие утки

По теории братьев Гримм, в одной из своих речей Мартин Лютер использовал метафору «голубых уток», чтобы описать заблуждение или потерю веры.

Ордок учту

В киргизском языке Ордок учту или Ордок учту окшойт («Утки взлетели», «Ну, началось, кажется, утки взлетели») — присказка, намекающая остальным участникам беседы, что кто-то из присутствующих начинает явно привирать.

«Люгенде»

По предположению немецкого филолога Георга Бюхмана, слово происходит от термина Lügenda (нем. Lüge — ложь), который Мартин Лютер использовал в одной из своих речей (вместо слова «легенда») для описания чудес св. Франциска. Затем это слово использовалось в 1672 году Гриммельсгаузеном как Lugende, а в 1696 Кристиан Ройтер (нем.) видоизменил его до Lüge-Ente, которое впоследствии было сокращено до Ente — «утка». Сохранив свой смысл (неправдоподобная выдумка, враньё) оно сначала перекочевало во французский язык, а в 19 веке «французская утка» была переведена на русский язык и слово «утка» получила второе значение.

Статья о новом способе ловли уток

В 1776 году французская «Земледельческая газета» опубликовала статью, в которой предлагала читателям опробовать новый, доселе неизвестный способ ловли уток. Он заключался в следующем: перед охотой в специальном зелье (являющемся слабительным) нужно было отварить жёлудь, привязать к нему верёвку и использовать в качестве приманки для утки. Проглотившая жёлудь утка начинала мучиться, и он покидал её кишечник, после чего становился добычей другой утки. Таким образом, по заверению авторов статьи, некий судебный пристав поймал на верёвку двадцать уток, которые чуть было не унесли его в небо. С тех пор эти утки стали синонимами ложных новостей. Такой же способ ловли уток приписывается барону Мюнхгаузену (имя стало нарицательным и обозначает завравшегося лгуна), только вместо жёлудя барон использовал кусок сала.

Знаменитые газетные утки

Снос Великой Китайской стены

Газетная утка, опубликованная всеми газетами Денвера 25 июня 1899 года о сносе Великой китайской стены и постройки на её месте автодороги. «Утка» была подхвачена и европейскими изданиями.

Большое лунное надувательство

Серия из шести очерков, опубликованных в нью-йоркской газете «Sun», первый из которых вышел из печати 25 августа 1835 года, об открытии жизни и цивилизации на Луне.

San Serriffe

en:San Serriffe — остров-государство, созданный журналистами газеты The Guardian в качестве первоапрельской шутки 1977 года. Профессор Дональд Кнут выписывает наградные чеки от имени банка, расположенного на Сан-Шериффе.

Часы Биг-Бен станут электронными

В 1980 году телекомпанией ВВС было объявлено о замене механических часов знаменитого Биг-Бена на электронные. Такое решение властей журналисты связывали с желанием идти в ногу со временем. Британская общественность пришла в ужас. В редакцию поступали звонки с протестами. Такое действие было расценено, как посягательство на святыню. Однако в числе звонивших были и те, кто не прочь был бы приобрести части легендарного Биг-Бена.

Татуировка взамен пожизненной скидки

В апреле 1994 году американская радиостанция National Public Radiо сообщила, что компания Pepsi объявляет акцию. Все, сделавшие татуировку в виде логотипа компании себе на ухе, смогут получить скидку в 10% на всю оставшуюся жизнь. В течение всего месяца в редакцию звонили выполнившие условия акции, чтобы забрать свои честно заработанные призы.

Власти штата Алабама собираются изменить значение числа Пи

В 1998 году в журнале New Mexicans for Science and Reason вышла статья, о том что власти штата Алабама хотят изменить значение числа Пи. Власти назвали нынешнее значение «не христианским», намереваясь округлить число до «библейского значения» 3,0. Статья наделала много шуму, разойдясь по Интернету. Со всего мира начали поступать письма и звонки протестующих.

Раскрыта тайна происхождения «1 апреля»

В 1983 году агентство Associated Press назвало имя ученого, раскрывшего историческую загадку происхождения самой веселой даты в году. Профессор истории Бостонского Университета Джозеф Боскин утверждал, что начало Дню Дурака дал император Константин, после того, как его придворный шут сказал, что смог бы управлять империей не хуже него самого. Идея так понравилась Константину, что тот разрешил шуту царствовать, но только один раз в год — 1 апреля. Новость была перепечатана почти всеми изданиями США. Лишь позже профессор признался, что в его интервью не было и слова правды.

Великий Марадона в составе московского «Спартака»

В 1988 году к радости советских футбольных болельщиков газета «Известия» сообщало о возможном переходе Диего Марадоны в состав московского «Спартака». Якобы клуб готов заплатить футболисту 6 миллионов долларов за переход в команду. Позже издание призналось, что разыграло своих читателей.

Эйфелеву башню демонтируют

В 1986 году Париж потрясла новость. В газете Le Parisien говорилось о демонтаже башни, которую перевезут в строящийся Диснейленд и соберут заново. Такое решение правительство объясняло удобством местоположения для строительства нового стадиона предстоящей Олимпиады 1992 года. Реакция была незамедлительной. Парижане вздохнули с облегчением, когда узнали, что это лишь розыгрыш.

См. также

• Фактоид

Отрывок, характеризующий Газетная утка

– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]