Гази (район Афин)

Гази (греч. Γκάζι) — район Афин, расположенный в пределах старого города, на пересечении Иерос Одосий (греч. Ιεράς Οδος) и Одосий Пиреос (греч. Οδός Πειραιώς). Граничит с историческими районами Керамикос и Акрополь.

Современный Гази основан и перестроен в 1857 году. Здесь расположен так называемый Афинский технополис — газоперерабатывающий комплекс (от которого район и получил своё название), который занимает площадь в 30 000 м ². Около 1910 года в Гази, крупнейшем индустриальном районе Афин, насчитывалось наибольшее количество домов. Афиняне даже стали называть бордели Газохори, их посетителей — «газахоритис», а проституток — «газохиритиссами».

Вокруг газоперерабатывающего завода в 1920-е годы постепенно выросли дома. Район оставался неблагополучным, с высоким уровнем преступности. В 1967 году в связи с тяжелым экономическим положением Северной Греции в Гази переселялись целыми семьями мусульмане в поисках работы. Отношения с местными этническими греками оставались достаточно формальными и ни разу не перерастали в беспорядки или столкновения.

В последние десять лет район быстро разрастается и застраивается. Здесь действует Промышленный музей современной архитектуры. Станция Афинского метрополитена «Керамикос» выходит прямо к воротам завода.

Ссылки

• [www.in2greece.com/english/opinions/funnystories.htm Χαρτης της Αθηνας] (греч.)

Отрывок, характеризующий Гази (район Афин)

– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.