Газопровод «Восток-Запад»

Газопровод «Восток-Запад» — общегосударственный проект развития газотранспортной инфраструктуры в Туркмении, реализация которого началась в 2010 году. Газопровод предполагает объединение основных газовых месторождений Туркмении, расположенных на востоке страны, с западными районами и Каспийским морем для возможности создания замкнутой газотранспортной системы в Туркмении и транзита значительных объёмов газа как в восточном, так и в западном направлениях. Введен в строй в 2015 году. Заказчиком строительства и подрядчиком проекта cтоимостью 2,5 миллиарда долларов выступил государственный госконцерн "Туркменгаз".

Характеристики

Пропускная способность газовой магистрали составляет 30 миллиардов кубометров в год, длина — 766 км (по др. источникам почти 1000 км). Диаметр труб газопровода 1420 миллиметров. Газопровод берет начало у газокомпрессорной станции «Шатлык» в Марыйском регионе и затем, пересекая на запад территорию Марыйского и Ахалского регионов, ведет к газокомпрессорной станции «Белек» в Балканском регионе.

Стоимость проекта составляет более двух миллиардов долларов США.

Маршрут газопровода

Маршрут пройдет по территории Туркменистана с востока от месторождений Довлетабад и Южный Иолотань, до Каспийского моря.

В состав газопровода войдут семь газокомпрессорных станций. Газопровод соединит месторождения в восточной части страны с побережьем. Путь газопровода пройдет от газокомпрессорной станции «Шатлык» газотранспортной магистрали Довлетабад—Дерялык до газокомпрессорной станции «Белек 1».

Финансирование строительства

Весной 2009 г Туркменистан объявил международный тендер на строительство газопровода, в котором участвовали более 70 иностранных компаний, в том числе российская фирма "Итера", однако тендер не был завершен: госконцерн "Туркменгаз" решил строить газопровод "Восток-Запад" собственными силами. Стоимость проекта составит порядка 2 млрд долл., строительство будет вестись за счет средств «Туркменгаза». Ожидается, что газопровод будет сдан в июне 2015 г с полной готовностью к эксплуатации.

Возможно, в строительство инвестирует итальянская компания Eni, глава которой Паоло Скарони приурочил посещение Туркменистана к началу строительства газопровода и пообещал этой стране "крупные инвестиции в нефтегазовую сферу"

История

Решение о строительстве газопровода было принято правительством Туркмении. 21 мая 2010 года на заседании Кабинета Министров Туркмении государственные концерны «Туркменгаз» и «Туркменнебитгазгурлушик» были утверждены в качестве исполнителей проекта строительства.

Торжественная церемония сварки первого стыка газопровода состоялась на газокомпрессорной станции «Шатлык» (Радость), находящейся в 90 км от месторождения «Южный Елетен-Осман», 30 мая 2010 года. Торжественное открытие строительства газопровода «Восток-Запад» во время поездки в Марыйский велаят произвёл президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов.

В декабре 2011 года руководством Туркмении было принято решении о закупке оборудования для строительства газопровода в России.

В апреле 2012 года было сообщено о постройке первых 40 километров будущего газопровода.

Срок сдачи газопровода и ввода в эксплуатацию со всей наземной инфраструктурой запланирован на середину 2015 года.

Геополитическое значение

По ожиданиям Европейского союза и США, построенный газопровод можно будет использовать для переправки подведённого к Каспийскому морю газа в Азербайджан по дну моря с помощью преполагаемого к постройке Транскаспийского газопровода, который должен доводить газ до уже действующего Южнокавказского газопровода (Баку — Тбилиси — Эрзрум) и стать источником наполнения газопровода «Набукко».

Ссылки

• [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1379081 Ъ: Туркмения оперлась на трубу]
• [www.rbc.ua/rus/top/show/turkmeniya-nachinaet-stroitelstvo-gazoprovoda-vostok-zapad--02062010113900 Туркмения начинает строительство газопровода Восток-Запад]
• [www.trubagaz.ru/issue-of-the-day/aziatskijj-proekt-italjanskikh-gazovikov/ Азиатский проект итальянских газовиков]

Отрывок, характеризующий Газопровод «Восток-Запад»

Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.