Трансгаз-Ставрополь
| Трансгаз-Ставрополь | |
| Основан | 1993 |
|---|---|
| Зал | КСК Георгиевского колледжа |
| Президент | Борис Лисицын |
| Тренер | Юрий Лисицкий |
| Капитан | Валентин Иванов |
| Соревнование | Высшая лига «А» |
| 2015/2016 | 9-е место |
«Трансгаз-Ставрополь» — российский мужской волейбольный клуб из Георгиевска. Основан в 1993 году, ранее носил названия «Спартак» (1993—1997), «Кавказтрансгаз-Спартак» (1997—2007), «Кавказтрансгаз» (2007—2008), «Газпром-Ставрополь» (2008—2015).
Содержание
История
Волейбольный клуб «Спартак» в Георгиевске появился в 1993 году на базе грозненского «Автомобилиста», который после обострения политической и военной обстановки в Чечне с целью сохранения коллектива в полном составе переехал на Ставрополье[1].
Заняв место «Автомобилиста» в низшем профессиональном эшелоне чемпионата России, георгиевский «Спартак» в 1995 году добился права играть в первой лиге, а в 1999-м стал участником высшей лиги «Б». В том же году связующий «Спартака» Роман Ратунда был вызван в юниорскую сборную России и в её составе завоевал золото на чемпионате мира в Саудовской Аравии.
В сезоне-2000/01 «Кавказтрансгаз-Спартак» впервые пробился в финал высшей лиги «Б», а внимание наставников сборных резерва привлёк ещё один воспитанник клуба — центральный блокирующий Андрей Ащев, в апреле 2001 года ставший победителем и лучшим игроком чемпионата Европы среди юношей в Чехии[2]. В августе того же года его одноклубник Роман Ратунда выиграл серебряную медаль молодёжного первенства планеты во Вроцлаве.
Несмотря на регулярные переходы перспективных игроков в более именитые клубы, «Кавказтрансгаз-Спартак» демонстрировал стабильные результаты. В 2002 и 2005 годах команда занимала третьи места в финалах высшей лиги «Б», а в 2007-м по итогам матчей во Владимире и Мирном стала второй и получила право на повышение классе. Цвета георгиевского коллектива, бессменно возглавляемого заслуженным тренером России Михаилом Антоновичем Волосевичем, защищали связующие Валерий Волосевич и Александр Ситников, блокирующие Павел Блинников, Мурат Джусоев и Алексей Суров, либеро Александр Волосевич, нападающие Дмитрий Ерохин, Александр Ноздрачёв, Юрий Свиденцов, Александр Толмачёв, Александр Пчелинцев — чемпион России 2001 года в составе МГТУ и мастер спорта Юрий Лисицкий — двукратный бронзовый призёр чемпионатов страны в составе казанского «Динамо-Таттрансгаз».
Задержаться во втором по силе дивизионе чемпионата России волейболистам из Георгиевска не удалось — в сезоне-2007/08 «Кавказтрансгаз» финишировал на предпоследней позиции в первенстве высшей лиги «А», всего на 5 очков отстав от спасительного 10-го места. Летом 2008 года команда сменила название на «Газпром-Ставрополь» и в каждом из шести следующих чемпионатов страны выходила в финалы высшей лиги «Б», решив наконец задачу по возвращению в подэлитный дивизион в сезоне-2013/14, в рамках которого выиграла 36 из 40 проведённых матчей. К успеху команду привёл Юрий Геннадьевич Лисицкий, возглавивший её после смерти Михаила Волосевича в апреле 2013 года.
Результаты в чемпионате России
| Сезон | Лига | Место | И | В | П | С/П |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1993/94 | Вторая лига (III) | 5-е | ||||
| 1994/95 | 2-е | |||||
| 1995/96 | Первая лига (III) | 6-е | ||||
| 1996/97 | ||||||
| 1997/98 | Первая лига (IV) | 6-е в зоне Европы | 21 | 11 | 10 | 40:50 |
| 1998/99 | 5-е в зоне Европы | 35 | 14 | 21 | 66:73 | |
| 1999/00 | Высшая лига «Б» (III) | 5-е в зоне Европы | 42 | 16 | 26 | 72:88 |
| 2000/01 | 4-е | 50 | 30 | 20 | 114:80 | |
| 2001/02 | 3-е | 50 | 31 | 19 | 105:79 | |
| 2002/03 | 7-е в зоне Европы | 37 | 21 | 16 | 77:61 | |
| 2003/04 | 5-е в зоне Европы | 37 | 17 | 20 | 73:70 | |
| 2004/05 | 3-е | 41 | 27 | 14 | 91:72 | |
| 2005/06 | 4-е в зоне Европы | 35 | 18 | 17 | 72:66 | |
| 2006/07 | 2-е  |
47 | 30 | 17 | 102:83 | |
| 2007/08 | Высшая лига «А» (II) | 11-е  |
44 | 13 | 31 | 62:106 |
| 2008/09 | Высшая лига «Б» (III) | 4-е | 54 | 36 | 18 | 124:83 |
| 2009/10 | 3-е | 54 | 36 | 18 | 125:79 | |
| 2010/11 | 4-е | 54 | 35 | 19 | 124:92 | |
| 2011/12 | 6-е | 50 | 36 | 14 | 118:59 | |
| 2012/13 | 3-е | 40 | 33 | 7 | 102:43 | |
| 2013/14 | 1-е |
40 | 36 | 4 | 112:22 | |
| 2014/15 | Высшая лига «А» (II) | 6-е | 44 | 23 | 21 | 89:85 |
| 2015/16 | 9-е | 44 | 22 | 22 | 82:83 |
Состав в сезоне-2016/17
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Арена
Домашние матчи «Трансгаз-Ставрополь» играет в культурно-спортивном комплексе Георгиевского колледжа (улица Калинина, 152).
Напишите отзыв о статье "Трансгаз-Ставрополь"
Примечания
- ↑ Евгений Малков. [bmsi.ru/doc/fe89f25e-b3f6-4891-a442-89048e741fbd Три времени города по имени Грозный] // Время волейбола. — 2008. — № 2. — С. 38—49.
- ↑ [www.sport-express.ru/newspaper/2001-04-23/7_19/ Российские юноши стали чемпионами Европы]. «Спорт-Экспресс» (23 апреля 2001). [www.webcitation.org/6HikEBT9E Архивировано из первоисточника 29 июня 2013].
Ссылки
- [vkgs.ru/ Официальный сайт]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Трансгаз-Ставрополь
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
