Гайдар, Борис Всеволодович

Борис Всеволодович Гайдар
Дата рождения:	19 января 1946(1946-01-19) (78 лет)
Место рождения:	Запорожье, Украинская ССР, СССР
Научная сфера:	медицина
Учёная степень:	доктор медицинских наук
Альма-матер:	Алма-атинский государственный медицинский институт
Награды и премии:

Бори́с Все́володович Гайда́р (род. 1946) — начальник Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова (2000—2007), академик РАН, заслуженный деятель науки РФ, доктор медицинских наук, профессор, генерал-лейтенант медицинской службы.

Вице-президент Ассоциации нейрохирургов РФ, член секции нейрохирургии Ученого медицинского совета Министерства здравоохранения, член президиума Ученого медицинского совета Главного военно-медицинского управления Минобороны РФ, председатель диссертационного совета по защите докторских диссертаций, главный редактор журналов “Вестник Российской военно-медицинской академии”, “Российская нейрохирургия”, член редакционных коллегий журналов “Нейрохирургия” и “Клиническая медицина и патофизиология”, член правления Санкт-Петербургской ассоциации нейрохирургов имени профессора И.С. Бабчина.

Биография

• 19 января 1946 года — родился в Запорожье.
• В 1969 году — окончил Алма-атинский государственный медицинский институт.
• С 1972 года — начал военную службу с должности хирурга медсанбата.
• С 2000 по 2007 год — начальник Военно-медицинской академии.
• С 2007 года преподаёт на кафедре нейрохирургии Военно-медицинской академии.

Семья

• Отец — Гайдар, Всеволод Андреевич (1904—1974).
• Мать — Гайдар, Серафима Дмитриевна (1913—1996).
• Супруга — Лучинская, Татьяна Александровна (р. 11.03.1946).
• Сын — Гайдар, Михаил Борисович (р. 31.07.1969).
• Дочь — Гайдар, Анна Борисовна (р. 03.04.1979).

Награды

• Заслуженный деятель науки Российской Федерации
• Государственная премия Российской Федерации

Примечания

Медицина   Образование   Россия   Персоналии

Отрывок, характеризующий Гайдар, Борис Всеволодович

Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.