Гайкис, Леонид Яковлевич

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Леонид Яковлевич Гайкис (Леон Хайкис; 1898, Варшава или Варшавская губерния — 1937, Москва) — советский дипломат. Во время гражданской войны в Испании недолго служил полпредом СССР в Мадриде. 17 июня 1937 г. отозван в Москву, арестован и вскоре расстрелян.

Ранние годы

Родился в Варшаве в 1898 г. Имя при рождении — Леон Хайкис. В 1916—1917 — член польской социалистической партии. С 1917 — член ВКП(б). Образование — незаконченное высшее (студент до 1918 г.). В 1918 г. был арестован в Варшаве «за агитационную деятельность». После революции служил в 11-й армии Западного фронта РККА (1919). С 1919 — сотрудник аппарата Казахского военно-революционного комитета (Казревкома). С 7 февраля 1920 — представитель Казревкома в отделе управления Оренбургского губисполкома «для организации тылового ополчения». С мая 1920 — один из руководителей Комиссии КРВК «по ревизии и выяснению причин возникновения родовой вражды с правом реорганизации ревкомов в Тургайском и Иргизском уездах» (другое название — «Особая комиссия по обследованию и организации соввласти в Тургайском и Иргизском уездах»). В августе-октябре 1920 — управляющий делами и технический секретарь Казревкома.

Карьера дипломата

• 1921 — поступил на работу в Наркомат иностранных дел (НКИД РСФСР); секретарь российско-украинско-белорусской делегации в смешанной пограничной советско-польской комиссии.
• 1922—1923 — работал в центральном аппарате НКИД.
• 1923—1924 — секретарь наркома иностранных дел СССР Г. В. Чичерина
• 1924—1928 — 1-й секретарь, поверенный в делах в Мексике, одновременно в 1926—1927 гг. занимал пост торгпреда.
• 1929—1933 — работал в системе Профинтерна
• 1933—1935 — вновь в центральном аппарате НКИД СССР.
• 1935—1936 — генеральный консул в Стамбуле.
• 1936 — направлен в Испанию советником полпредства,
• 1937 — 19 февраля назначен полпредом на место отозванного в Москву М. И. Розенберга. 17 июня отозван в Москву, арестован и вскоре расстрелян (21 августа 1937).

См. также

• Репрессии в НКИД СССР

Отрывок, характеризующий Гайкис, Леонид Яковлевич

«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.