Гайстер, Арон Израилевич
Поделись знанием:
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
| Арон Израилевич Гайстер | |
 | |
| экономист-аграрник | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
30 октября 1937 (38 лет) |
Аро́н Изра́илевич Га́йстер (6 января 1899 — 30 октября 1937) — советский государственный деятель, экономист-аграрник.
Биография
Родился в семье ремесленника-кожевника Израиля Гайстера и Софьи Гайстер, по одним данным, в Бобруйске, по другим — в местечке Златополь Чигиринского уезда Киевской губернии. Был старшим из шести детей (Семен, Юрий (Иуда), Фанни, Берта, Иосиф).
Образование получил в реальном училище в Елисаветграде. Окончил Институт красной профессуры в Москве.
Основные должностные назначения:
- 1930—1932 — член Президиума Госплана СССР
- 1932—1934 — заместитель Председателя Госплана СССР, курировал сельское хозяйство
- 1934—1937 — заместитель Народного Комиссара Земледелия СССР
Член ВКП(б) с 1919 года. Вёл преподавательскую работу в вузах. В 1934 году под редакцией Гайстера в «Сельхозгизе» вышел Сельскохозяйственный словарь-справочник[1].
Был избран академиком ВАСХНИЛ.
Семья
- Жена — Каплан, Рахиль Израилевна, 31.12.1897- 03.03.1967;
- Дочери:
- Гайстер, Ина Ароновна, 30.09.1925 — 12.03.2009;
- Гайстер, Наталья Ароновна, 25.03.1930;
- Гайстер, Валерия Ароновна, 27.05.1936- весна 1943.
Арест и обвинения
- До ареста проживал по адресу: ул. Серафимовича, д. 2 (Дом правительства), кв. 167.
29 октября 1937 Военной коллегией Верховного суда СССР приговорён к высшей мере уголовного наказания — расстрелу с конфискацией лично ему принадлежащего имущества. «Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и на основании закона от 1 декабря 1934 приводится в исполнение немедленно». Обвинялся в том, что:
«являясь троцкистом с 1923 года, в 1931 году вступил в контрревол. организацию правых в Госплане СССР, в 1935 году установил связь с антисоветской террористической организацией правых в НКЗ СССР, являясь впоследствии одним из её руководителей, проводил вредительство в области сельского хоз-ва, как в ГОСПЛАНЕ СССР, так и в НКЗ СССР»[2]
30 октября 1937 был расстрелян.
12 мая 1956 года был реабилитирован Военной коллегией Верховного суда СССР
Напишите отзыв о статье "Гайстер, Арон Израилевич"
Примечания
- ↑ [biblioclub.ru/index.php?page=dict&dict_id=110 Сельскохозяйственный словарь-справочник / Главный редактор: А. И. Гайстер] на сайте Издательства «Директ-Медиа»
- ↑ [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/auth_pages.xtmpl?Key=16860&page=202 Из постановления об избрании меры пресечения и предъявления обвинения]
Ссылки
- [www.memo.ru/history/1937/bios.htm Биография на сайте «МЕМОРИАЛ»]
- [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/auth_book.xtmpl?id=86402&aid=126 Воспоминания Шихеевой-Гайстер И. А. на Сайте «Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова»]
- [museumdom.narod.ru/repres.html Официальный сайт Музея «Дом на Набережной»]
Отрывок, характеризующий Гайстер, Арон Израилевич
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 6 января
- Родившиеся в 1899 году
- Родившиеся в Бобруйске
- Умершие 30 октября
- Умершие в 1937 году
- Выпускники Елисаветградского реального училища
- Репрессированные в СССР
- Работники Госплана СССР
- Академики ВАСХНИЛ
- Расстрелянные в СССР
- Реабилитированные в СССР
- Посмертно реабилитированные
