Гай Веллей Патеркул

Гай Веллей Патеркул

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Гай Ве́ллей Пате́ркул (лат. Gaius Velleus Paterculus, ?19 год до н. э. — ?31 год н. э.) — римский историк, автор «Римской истории» («Historiae Romanae libri II») в 2 книгах, излагающие события от Троянской войны до 30 года н. э. Особенно подробно описаны времена Августа в виде биографических очерков выдающихся деятелей.

Биография

Был претором, сопровождал Тиберия в походах в Германию и Паннонию; по возвращении в Рим был претором. Его «Historiae Romanae» в двух книгах представляет краткий очерк римской истории от прибытия Энея в Италию до 30 года н. э. В первой книге события излагаются кратко, и дошла она до нас в одних отрывках. Во второй, касающейся событий более близкого времени, рассказ ведётся подробнее, и потому, несмотря на односторонность, обуславливаемую общественным положением автора, она составляет ценный источник. К концу первой книги приложено нечто вроде очерка истории греческой и римской литературы.

Литература

Единственная рукопись Веллея Патеркула, дошедшая до эпохи Возрождения, утрачена, однако она послужила источником первому изданию, вышедшему в 1520 году. Новейшие издания: Крица (Лейпц., 1848), Гаазе (2 изд., Лейпц., 1858) и Гальма (Лейпц., 1876). Есть русский перевод Фёдора Моисеенкова, под заглавием «Веллей Патеркул. Сокращение греческой и римской истории» (СПб., 1774).

Переводы

• В серии «Loeb classical library» сочинение издано под № 152.
• В серии «Collection Budé» [www.lesbelleslettres.com/recherche/?fa=tags&tag=VELLEIUS%20PATERCULUS издано] в 2 томах.

Русские переводы:

• Веллея Патеркула сокращение Греческия и Римския истории. / Пер. Ф. Мойсеенкова. СПб, 1774. 328 стр.
• Немировский А. И., Дашкова М. Ф. «Римская история» Веллея Патеркула. Воронеж, 1985. 212 стр. (первоначально напечатано во ВДИ. 1983. № 4. 1984. № 1-4. 1985. № 1.)
  • переизд.: Малые римские историки. М.: Ладомир. 1996.

Ссылки

• [www.thelatinlibrary.com/vell.html Латинский текст «Римской истории»]
• [www.ancientrome.ru/antlitr/paterculus/publ.htm Издания «Римской истории»]

Отрывок, характеризующий Гай Веллей Патеркул

– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.