Гай Курций Филон
| Гай Курций Филон |
Гай Курций Филон (лат. Gaius Curtius Philo; V век до н. э.) — древнеримский политический деятель, консул 445 года до н. э.
Коллегой Гая Курция по должности стал Марк Генуций Авгурин. Во время их консульства народный трибун Гай Канулей выдвинул законодательные инициативы о разрешении смешанных браков между представителями плебса и патрициата и о допуске плебеев к консульской должности. Консулы выступили против обеих инициатив. Они попытались пойти на компромисс, согласившись со смешанными браками, но отстаивая монополию патрициев на консульство; но трибуны отказались от уступок.
Курций и Генуций не могли противодействовать трибунам открыто через сенат и поэтому были вынуждены совещаться с наиболее влиятельными сенаторами с глазу на глаз. Было решено допустить избрание вместо консулов новых должностных лиц — военных трибунов с консульской властью, причём избирать их из числа всех граждан[1].
Выборы первых военных трибунов проводил Гай Курций. Из-за того, что он не вполне правильно поставил шатёр для птицегаданий, трибунам пришлось спустя три месяца сложить свои полномочия[2]. О дальнейшей судьбе Гая Курция ничего не известно.
Напишите отзыв о статье "Гай Курций Филон"
Примечания
Отрывок, характеризующий Гай Курций Филон
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
