Гай Навтий Рутил (консул 287 года до н. э.)
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
| Гай Навтий Рутил |
Гай Навтий Рутил (лат. Gaius Nautius Rutilus; IV — III века до н. э.) — древнеримский политический деятель из патрицианского рода Навтиев, консул 287 года до н. э.
Возможно, Гай Навтий был сыном Спурия Навтия Рутила, консула 316 года до н. э.
Коллегой Гая Навтия по консульству стал Марк Клавдий Марцелл. В тот год Квинт Гортензий стал диктатором и принял свой закон, уравнявший плебеев в правах с патрициями.
Военный трибун Навтий, упоминающийся у Флора как человек, потерявший храбрость перед отплытием флота в Африку[1], вероятно, был сыном Гая Навтия.
Напишите отзыв о статье "Гай Навтий Рутил (консул 287 года до н. э.)"
Примечания
- ↑ Луций Анней Флор. Эпитомы I, 18, 17.
Отрывок, характеризующий Гай Навтий Рутил (консул 287 года до н. э.)
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
