Гай Саллюстий Крисп Пассиен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гай Саллюстий Пассиен Крисп
Gaius Sallustius Passienus Crispus
Род деятельности:

консул Римской империи

Дата рождения:

неизвестно

Дата смерти:

47(0047)

Супруга:

1. Домиция Лепида Старшая
(33 - 41)
2. Агриппина Младшая
(41 - 47)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Гай Саллюстий Пассиен Крисп (лат. Gaius Sallustius Passienus Crispus, ? — 47) — консул-суффект 27 года и консул Римской империи 44 года.

Дата рождения неизвестна. Являлся дальним родственником (внучатым племянником) знаменитого римского историка Саллюстия. Был усыновлён сыном историка.

Пассиен Крисп был уважаем современниками за свою энергию, богатство, влияние, остроумие и скромность, выгодно отличавшую его от нобилитета того времени. В 27 году он стал консулом-суффектом вместе с Публием Корнелием Лентулом. Они по неизвестной причине заменили консулов того года — Луция Кальпурния Пизона и Марка Лициния Красса Фруги.

В 33 году он женился на Домиции Лепиде Старшей, дочери Антонии Старшей и Луция Домиция Агенобарба, внучатой племяннице императора Августа. Для Домиции это был второй брак.

В 41 году Клавдий принудил пару развестись, чтобы женить Саллюстия Криспа на своей племяннице, Агриппине, которую он вернул из ссылки и чьё имущество было ранее конфисковано и растрачено Калигулой. Пара жила в Риме и часто подвергалась нападкам Мессалины, которая подсылала в дом Криспа наёмников, которые должны были убить сына Агриппины — будущего императора Нерона.

В 44 году, несмотря на сопротивление Мессалины, Крисп, при поддержке Клавдия, стал консулом.

В 47 году он умер по неизвестной причине. Существует версия, что он был отравлен Агриппиной. Однако, скорее всего, это предположение родилось уже после того, как Агриппина вышла замуж за Клавдия.

Напишите отзыв о статье "Гай Саллюстий Крисп Пассиен"



Литература

Отрывок, характеризующий Гай Саллюстий Крисп Пассиен

Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.