Себастьян, Гай

Гай Себастьян англ. Guy Sebastian
Гай на ARIA Music Awards, Сидней , 26 ноября 2014
Основная информация
Полное имя	Гай Теодор Себастьян
Дата рождения	26 октября 1981(1981-10-26) (42 года)
Место рождения	Кланг, Селангор, Малайзия
Годы активности	с 2003 года
Страна	Австралия Австралия
Профессии	певец, музыкант, автор текстов
Инструменты	гитара, фортепиано, барабаны
Жанры	Поп-музыка, соул, R'n'B
Сотрудничество	Стив Кроппер, The MGs, Лупе Фиаско, Дэвид Райан Харрис, Planetshakers
Лейблы	Sony Music Australia, The Cherry Party, RAL, RCA
[guysebastian.com.au stian.com.au]

Гай Теодор Себастьян (англ. Guy Theodore Sebastian, родился 26 октября 1981 в Кланге) — австралийский певец родом из Малайзии, первый победитель шоу «Australian Idol» (2003), судья австралийского музыкального шоу «The X Factor» и первый представитель Австралии на конкурсе песни Евровидение: в 2015 году выступив с песней «Tonight Again», набрал 196 баллов и занял 5-е место.

Достижения

Себастьян выпустил восемь альбомов, попадавших в Топ-10 радиочартов, двое из которых заняли первые места, а первые семь альбомов получили платиновый или мультиплатиновый статус. Также в активе Себастьяна 12 синглов, попадавших в Топ-10 радиочартов, шесть из которых заняли первые места, что делает Себастьяна единственным певцом Австралии с подобным достижением (в рейтинге всех исполнителей и групп по количеству хитов №1 он занимает 3-е место). Восемь его синглов получили мультиплатиновый статус (в том числе девятикратный платиновый сингл «Battle Scars». Его дебютный сингл «Angels Brought Me Here» стал самым продаваемым в Австралии за последние 10 лет, а с 51 платиновыми и золотыми дисками и объёмом продаж более 3,7 млн. в Австралии он считается самым популярным участником шоу «Australian Idol».

В Новой Зеландии Себастьян попадал в Топ-10 с одним альбомом и шестью синглами (два сингла занимали первые места), шесть его дисков получили платиновый статус, три — золотой. Песня «Battle Scars», записанная с американским рэпером Лупе Фиаско, 20 недель находилась в американском чарте Billboard Hot 100, достигнув 71-го места и получив платиновый статус; также она заняла 2-е место в радиочартах Норвегии. Себастьян сотрудничал с американскими певцами: Брайан Макнайт, Робин Тик, Стив Кроппер, Джон Мэйер, Джордин Спаркс и Ив.

За свою карьеру Себастьян получил 24 приза ARIA Award, в том числе четыре приза за лучший поп-релиз и лучший концерт. Также он награждался премией APRA Awards за лучшую городскую работу, призом от телеканала en:Channel V Australia «Лучший артист года», премией Urban Music Awards «Лучший певец» и «Лучший R&B альбом», а также побеждал на международном конкурсе авторов-исполнителей с песней «Battle Scars». Выступал на концертах у Папы римского Бенедикта XVI, Опры Уинфри и Елизаветы II. Активно занимается благотворительностью, является послом Австралийского Красного Креста и австралийского отделения евангелистской благотворительной организации World Vision International.

Биография

Мама Гая выросла в Индии, но её предки из Великобритании и Португалии, папа — шри-ланкиец. В 1988 семья Гая переехала в Австралию.

Гай с детства увлекался музыкой, играл на фортепиано, барабанах и скрипке.

2003 — 2004: Начало карьеры, Australian Idol и дебютный альбом

В мае 2003 года Гай успешно прошёл прослушивание в местном реалити-шоу en:Australian Idol, где он пел песню Стиви Уандера Ribbon in the Sky (рус. Ленточка на небе). В ноябре того же года он стал победителем этого проекта и подписал контракт с звукозаписывающей компанией BMG. Через месяц его дебютный альбом Just as I Am (рус. Просто я) занял первое место в местном хит-параде среди альбомов. После этого он участвовал в специальной программе en:World Idol, где занял третье место.

2005 — 2007: Beautiful Life и Closer to the Sun

Второй альбом Beautiful Life (рус. Красивая жизнь), были включены песни в жанре R&B, которые написал в соавторстве с Робином Тиком и Брайаном Макнайтом и Forever With You (рус. Навсегда с тобой), дуэт с американской певицей Mýa. Out с My Baby дебютировал на первом месте в октябре 2004 года и получил платиновый сертификат. Себастьян выступал на ежегодной премии 2004 ARIA Music Awards, где он получил награду за номинацию как Лучший продаваемый сингл, а канал V за номинацию Исполнитель года.

2013 — настоящее время: Madness и Евровидение

В октябре 2013 года Гай выпустил новую композицию en:Like a Drum (рус. Как барабан), как лид-сингл к восьмому студийному альбому. Эта песня дебютировала на четвёртом месте, но песня получила платиновую сертификацию. Гай пел на разогреве концерте американской певицы Тейлор Свифт австралийской части тура Red Tour.В ноябре 2014 года Гай выпустил восьмой студийный альбом Madness и получил золотой сертификат. Гай Себастьян был выбран комиссией местного телеканала SBS на Евровидение 2015, он стал первым певцом, кто выступал за Австралию на конкурсе. Он пел песню Tonight Again (рус. Сегодня опять) и занял пятое место. Сейчас Гай записывает девятый по счёту альбом. Помимо песенной карьеры, Гай является членом жюри и наставником местной программы X Factor (Австралия) и занимается благотворительностью.

Личная жизнь

В мае 2008 году Гай женился на своей подруге Джулес Эган. Имеет двух сыновей: Хадсон Джеймс (род. 3 марта 2012) и Арчи Джонс (род. 17 апреля 2014). Является болельщиком футбольного клуба en:Adelaide Football Club Австралийской футбольной лиги.

Дискография

Студийные альбомы

• 2003 — Just as I Am / Просто я
• 2004 — Beautiful Life / Красивая жизнь
• 2006 — Closer to the Sun / Ближе к Солнцу
• 2007 — The Memphis Album
• 2009 — Like it Like That / Как это так
• 2012 — Armageddon / Армагеддон
• 2014 — Madness / Безумство

Ссылки

• [www.guysebastian.com.au sebastian.com.au] — официальный сайт Гай Себастьян (недоступная ссылка с 19-06-2016 (2862 дня))
• [www.youtube.com/guysebastianVEVO Видеоканал Себастьян, Гай] на YouTube
• Guy Sebastian (англ.) на сайте Internet Movie Database

Музыка   Персоналии   Австралия

Отрывок, характеризующий Себастьян, Гай

Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.