Гай Сервилий Гемин
| Гай Сервилий Гемин Gaius Servilius Geminus | |
| Консул 203 года до н. э., начальник конницы в 208 году до н. э., диктатор в 202 году до н. э., великий понтифик в 183—180 годах до н. э. | |
|---|---|
| Смерть: | 180 до н. э. |
| Отец: | Гай Сервилий Гемин |
Гай Сервилий Гемин (лат. Gaius Servilius Geminus, умер 180 до н. э.) — древнеримский политик, консул 203 года до н. э., диктатор в 202 году, великий понтифик в 183—180 годах.
Представитель рода Сервилиев. В 208 году до н. э. стал начальником конницы при диктаторе Тите Манлии Торквате. В 206 году был избран претором и в этой должности управлял Сицилией, в 203 году стал консулом. В 202 году был назначен диктатором, но с техническими целями — для проведения комиций (comitiorum habendorum causa). В 183 году был избран великим понтификом после смерти Публия Лициния Красса Дива, но уже в 180 году умер.
Гемин был последним римским диктатором, избранным в полном соответствии с традицией.
Напишите отзыв о статье "Гай Сервилий Гемин"
Ссылки
- [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0003.001/801?rgn=full+text;view=image Гай Сервилий Гемин] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
|
Это заготовка статьи о Древнем Риме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Гай Сервилий Гемин
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
