Гай Эмилий Мамерцин

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Гай Эмилий Мамерцин
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Гай Эмилий Мамерцин (лат. Gaius Aemilius Mamercinus; V — IV века до н. э.) — древнеримский политический деятель из патрицианского рода Эмилиев, военный трибун с консульской властью 394 и 391 годов до н. э.

Во время первого трибуната Гай Эмилий воевал с эквами. Сначала он разбил их совместно с коллегой Спурием Постумием, но потом, когда армия Эмилия получила известия о том, что Постумий разбит, она в панике бежала в Тускул, отказавшись подчиняться своему командиру[1].

В 391 году до н. э. Гай Эмилий и его коллега Луций Лукреций Триципитин Флав воевали с вольсинийцами. Восьмитысячная армия противника сдалась им без боя, и после этого Вольсинии были вынуждены просить мира[2].

Напишите отзыв о статье "Гай Эмилий Мамерцин"



Примечания

  1. Тит Ливий. История Рима от основания Города V, 28, 5—11.
  2. Тит Ливий. V, 32, 2—5.

Отрывок, характеризующий Гай Эмилий Мамерцин

Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».