Галактион, Гала

Гала Галактион (настоящее имя и фамилия Григоре Пишкулеску, рум. Gala Galaction; 16 апреля 1879, дер. Дидешти (ныне румынский жудец Телеорман в регионе Валахия) — 8 марта 1961, Бухарест) — священник румынской православной церкви, теолог и писатель, эссеист, журналист, общественный деятель. Академик Румынской АН (1947). Депутат Великого Национального собрания Румынской Народной Республики (1948—1952).

Первый переводчик Библии на современный румынский язык.

Биография

Родился в семье богатого крестьянина-арендатора, внук священника. В 1890—1898 обучался на богословском факультете коллегии Св. Савы в Бухаресте. Затем изучал философию в Бухарестском университете, получил учёную степень по теологии в Черновицком университете. Как ученик Константина Доброджану-Геря, испытал влияние марксизма.

В 1922 принял сан священника, а в 1926 стал профессором богословия и изучения Нового Завета училища богословия при Кишиневском университете. Был его деканом в 1928—1930 гг.

В 1936 обвинялся в связях с Коминтерном.

После освобождения Румынии от фашистов в 1944 г. выступал в защиту мира, демократии и социализма. Вопреки духу времени, был пропагандистом терпимости по отношению к еврейскому меньшинству в Румынии.

Избирался в 1947 вице-президентом Союза писателей Румынии, почетным членом Академии в 1948, а также был избран депутатом парламента Румынии (1946—1948).

Лауреат нескольких премий Румынской Народной Республики, награждён Орденом Труда I степени (1954).

Творчество

Еще в детстве приобщился к румынскому фольклору.

В студенческие годы начал проявлять интерес к литературе, некоторое время находился под влиянием идей Жозефа Пеладана, французского поэта-оккультиста.

Дебютировал в 1900 с повестью «Мельница Калифара», зловещей историей на тему демонических искушений. Однако, растущий интерес к православию привел его к отказу от литературы на следующие десять лет.

Последующие ранние повести на исторические и фольклорные сюжеты теперь проникнуты христианской моралью («У реки Водиславы», 1910, «Церквушка в Рэзоаре», 1914, «Колокола монастыря Нямцу», 1916). В 1914 опубликовал сборник рассказов «La Vulturi!», ставший одним из его самых известных литературных произведений, награждённый в 1915 премией Румынской академии.

Изучив труды К. Доброджану-Геря, стал сторонником левых взглядов, Гала Галактион, приветствовал Октябрьскую революцию в России (книга «Новый мир», 1919).

В романах «Роксана» (1931), «Доктор Тайфун» (1933) критиковал буржуазное общество, сочетая критику с проповедью христианского аскетизма.

Автор нескольких научных исследований, статей и комментариев к Новому Завету, осуществил знаменитый перевод на румынский «Венецианского купца» Шекспира .

Ссылки

• [biserica.org/WhosWho/DTR/P/GrigoriePisculescu.html Grigorie Pisculescu] (рум.)

Отрывок, характеризующий Галактион, Гала

Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.