Галеро

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Галеро (лат. galerus ruber — красная шапка) — кардинальская шляпа, очень большая, плоская, красная шляпа с широкими полями, с которых по сторонам свисают по 15 кисточек. Галеро является геральдическим отличием сана кардинала. Также называются Галерами (множественное число) иные подобные знаки на гербах церковных сановников.



История

После долгих споров с германским императором папа римский Иннокентий IV бежал в Лион. На Рождество 1245 года во время Первого Лионского собора папа римский назначил 13 новых кардиналов, вручивши им впервые новые красные шапки.

Галеро происходит от простой шляпы паломников с широкими полями. В церковной геральдике оно используется с разным числом кисточек и в разных цветах.

Первое время папа римский давал галеро кардиналам при их праздничном назначении. После смерти галеро висит на могиле кардинала, пока тело не превратилось в прах. Это служит напоминанием о бренности земного жития. Как головной убор не используется с 1969 года.

Геральдика

Галеро на гербах кардиналов — красное с 30 кисточками. На гербе патриархов зеленое, тоже с 30 кисточками и на гербах архиепископов — зеленое, однако с 20 кисточками. Такое же зеленое галеро на гербах епископов и аббатов, однако имеет лишь 12 кисточек. Наряду с зелёным цветом используют также фиолетовый и чёрный цвета для выделения разных рангов в церковной иерархии.

См. также

  • Коллекция Филиппи
  • Другой вид головного убора Капелло Романо не имеет церемониального значения, а лишь практическое (например: защита от солнца).
  • [photos1.blogger.com/blogger/6322/78/1600/SlypyjGalero1.jpg Митрополит Иосиф Слипый в кардинальском галеро]
  • [1.bp.blogspot.com/-PN9tUw2TDhI/T-s0zA-YyKI/AAAAAAAACJU/-g4PWZZLrt8/s1600/Green+Galero+of+a+bishop.jpg Архиепископ Галеро]


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Напишите отзыв о статье "Галеро"

Отрывок, характеризующий Галеро

– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?