Галлеффи, Пьерфранческо

Его Высокопреосвященство кардинал Пьерфранческо Галлеффи лат. Petrus Fraciscus Galleffi итал. Pietro Francesco Galleffi<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет кисти неизвестного</td></tr>
Камерленго Святой Римской Церкви
20 декабря 1824 года — 18 июня 1837 года
Церковь:	Римско-католическая
Предшественник:	Бартоломео Пакка
Преемник:	Джакомо Джустиниани
Кардинал-епископ Порто-Санта Руфины и Чивитавеккьи
5 июля 1830 года — 18 июня 1837 года
Предшественник:	Бартоломео Пакка
Преемник:	Эммануэле Де Грегорио
Архипресвитер собора Святого Петра
6 мая 1820 года — 18 июня 1837 года
Предшественник:	Алессандро Маттеи
Преемник:	Джакомо Джустиниани
Рождение:	27 октября 1770(1770-10-27) Чезена, Папская область
Смерть:	18 июня 1837(1837-06-18) (66 лет) Рим, Папская область
Похоронен:	церковь Пресвятой Троицы паломников, Рим
Принятие священного сана:	22 февраля 1794
Епископская хиротония:	12 сентября 1819, номинирован 31 августа 1819
Кардинал с:	11 июля 1803, назначен папой Пием VII

Пьерфранче́ско Галле́ффи, или Пье́тро Франче́ско Галле́ффи (лат. Petrus Fraciscus Galleffi, итал. Pierfrancesco Galleffi; 27 октября 1770, Чезена, Папская область — 18 июня 1837, Рим, Папская область) — кардинал и церковный сановник в Папской области, архипресвитер собора Святого Петра, титулярный архиепископ Дамаска, камерленго Святой Римской Церкви, камерленго Коллегии кардиналов, кардинал-священник Сан-Бартоломео-аль’Изола, кардинал-епископ Альбано и Порто-Санта Руфины и Чивитавеккьи, префект Священной Конгрегации дисциплины монашествующих, протектор монашеских орденов и конгрегаций.

Выступал против политики Наполеона Бонапарта в отношении папского государства. Неоднократно подвергался арестам, заключению и ссылке. Является одним из тринадцати «чёрных кардиналов» отказавшихся присутствовать на церемонии бракосочетания императора Наполеона I и эрцгерцогини Марии Луизы Австрийской. Участвовал на трёх конклавах в 1823, 1829 и 1830 годах, на которых римскими папами были избранны Лев XII, Пий VII и Григорий XVI.

Биография

Ранние годы

Пьерфранческо Галлеффи родился в Чезене 27 октября 1770 года. Происходил из аристократической среды. Он был сыном графа Винченцо Галлеффи и Виоланты, урождённой графини Фантагуцци. Графы Галлеффи дружили с графами Браски, семьёй, к которой принадлежал Джананджело Браски, будущий папа Пий VI.

Начальное образование Пьерфранческо Галлеффи получил в школе при монастыре францисканцев-реформатов в Чезене под руководством монаха Бонавентуры Гацолы, будущего епископа и кардинала. С 1791 по 1793 год он обучался в Папской Церковной академии для лиц благородного происхождения в Риме.

Начало церковной карьеры

22 февраля 1794 года Пьерфранческо Галлеффи был рукоположен в сан священника и назначен прелатом Его Святейшества, а 21 сентября того же года получил место каноника базилики святого Петра в Ватикане. После создания Римской республики 17 мая 1798 года был вынужден покинуть Рим. После восстановления папского государства, 30 октября 1800 года был назначен казначеем и секретарем Конгрегации фабрики святого Петра. 8 ноября того же года стал домашним прелатом Его Святейшества, вскоре назначен референдарием, а 20 декабря апостольским протонотарием. В 1801 году, вместе с кардиналом Франческо Караффа делла Спина Траэтто, был апостольским визитатором госпиталя Санто-Спирито-ин-Саксия в Риме.

На консистории 11 июля 1803 года Пьерфранческо Галлеффи был удостоен сана кардинала. 14 июля того же года он получил кардинальскую шапку, а 26 сентября титул кардинала-пресвитера Сан-Бартоломео-аль’Изола и назначен настоятелем монастыря святого Бенедикта и святой Схоластики в Субиако. 22 июня 1805 года стал протектором караччолинцев.

Изгнание и возвращение

Он был одним из четырнадцати кардиналов, которые 23 марта 1808 года были изгнаны из Рима под давлением французской оккупационной администрации. По приказу Наполеона Бонапарта в 1809 году его доставили во Францию, где уже насильно удерживали папу Пия VII. Пьерфранческо Галлеффи стал одним из тринадцати «чёрных кардиналов», отказавшихся присутствовать на церемонии бракосочетания императора Наполеона I и эрцгерцогини Марии Луизы Австрийской 12 апреля 1810 года. «Чёрными» этих кардиналов стали называть из-за запрета носить кардинальское облачение, который последовал сразу после отказа присутствовать на свадьбе императора. Бонапарт выслал его под надзор в Седан, откуда позднее Пьерфранческо Галлеффи перевезли в Шарлевиль, где он находился с кардиналом Фердинандо Мария Салуццо. Оба были освобождены только после подписания Пием VII конкордата в Фонтенбло 25 января 1813 года. Ему позволили встретится с папой, но 27 января 1814 года снова сослали в Лодев, откуда он был освобожден 2 апреля того же года и вернулся в Рим.

Продолжение церковной карьеры

После восстановления папского государства, 20 мая 1814 года он был назначен секретарем мемориалов (итал. segretario dei memoriali). С 26 сентября 1814 года по 10 марта 1818 года нёс служение камерленго Священной Коллегии кардиналов. В сентябре 1815 года стал протектором ордена августинцев-еремитов. В апреле 1817 года, как душеприказчик кардинала-непота Ромоальдо Браски-Онести, стал опекуном его племянника, герцога Пио Браски. В том же году кардинал выступил как протектор орденов францисканцев и камальдолийцев и братства при церкви Санта-Тринита-дей-Пеллигрини в Риме, а также был назначен префектом Священной Конгрегации дисциплины монашествующих.

31 августа 1819 года Пьерфранческо Галлеффи был номинирован титулярным архиепископом Дамаска. Он был хиротонисан 12 сентября 1819 года в римской церкви святых Доминика и Сикста кардиналом Алессандро Маттеи, епископа Остии и Веллетри и деканом Священной Коллегии кардиналов, которому сослужили Меральдо Мачоти, титулярный епископ Халуцы и Франческо Альбертини, епископ Террачина-Сецце-Приверно. 6 мая 1820 года он был назначен архипресвитером собора святого Петра в Ватикане, а 29 мая того же года получил титул кардинала-епископа субурбикарной епархии Альбано. Участвовал в конклаве 1823 года, на котором был избран папа Лев XII. 20 декабря 1824 года был назначен камерленго Священной Римской Церкви и архиканцлером Римского университета. В 1829 году участвовал в конклаве, на котором новым папой избрали Пия VIII. 29 мая 1830 года поменял титул кардинала-епископа Альбано на титул кардинала-епископа Порто–Санта-Руфины и Чивитавеккьи и стал вице-деканом Священной Коллегии кардиналов. Последним конклавом, в работе которого он принимал участие, был конклав 1830—1831 годов, на котором новым папой был избран Григорий XVI.

Пьерфранческо Галлеффи умер в Риме 18 июня 1837 года. После панихиды, его тело было похоронено в семейной усыпальнице при церкви Санта-Тринита-де-Пеллегрини.

Литература

• Cardisoni, Lorenzo. [books.google.ru/books?id=DNNUSghrR78C&pg=PA1&lpg=PA1&dq=Pierfrancesco+Galleffi&source=bl&ots=y6I4bVGD0v&sig=NKMzLH6tt8WE_wlc_VqOgrSIkEw&hl=ru&sa=X&ved=0CEsQ6AEwCWoVChMIjcC_7eqcxwIVxHxyCh3g9gr9#v=onepage&q=Pierfrancesco%20Galleffi&f=false Elogio funebre alla memoria dell'eminentissimo cardinale Pier-Francesco Galeffi pronunziato nella metropolitana di Camerino ...] : [итал.]. — Camerino : Giuseppe Marchi, 1839. — 19 p.</span>
• Giorni, Francesco. [books.google.ru/books?id=elVgAAAAcAAJ&pg=PA350&lpg=PA350&dq=Pierfrancesco+Galleffi&source=bl&ots=gFByuxr_3y&sig=V8rmw-C7Yalfz9nwDH2VqwzatiE&hl=ru&sa=X&ved=0CCQQ6AEwAjgKahUKEwi2_NyG65zHAhXE33IKHWd-Cg8#v=onepage&q=Pierfrancesco%20Galleffi&f=false Storia di Albano] : [итал.]. — Roma : Puccinelli, 1842. — P. 127, 350. — 372 p.</span>
• Moroni, Gaetano. [books.google.ru/books?id=N2lHAQAAMAAJ&pg=PA114&lpg=PA114&dq=Pietro+Francesco+Galleffi&source=bl&ots=EXhDVGuQya&sig=zPRZQVzalxsjltBsJlejE6z1r7A&hl=ru&sa=X&ved=0CGMQ6AEwDmoVChMI88T16pSLxwIVQYosCh1-8wqO#v=onepage&q=Pietro%20Francesco%20Galleffi&f=false Dizionario di erudizione storico-ecclesiastica da san Pietro sino ai nostri giorni...] : [итал.]. — Venezia : Tipografia Emiliana, 1844. — P. 59, 114–116, 196. — 291 p.</span>

Ссылки

• [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bgalef.html Pietro Francesco Cardinal Galleffi]. Catholic Hierarchy. — Информация о кардинале Пьерфранческо Галлеффи на сайте Римско-католической иерархии. Проверено 31 июля 2015.  (итал.)

Отрывок, характеризующий Галлеффи, Пьерфранческо

– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.