Галисия (королевство)

Галисия
галис. Reino de Galiza
← 409 — 1833 →
Флаг Герб
Девиз Hoc hic misterium fidei firmiter profitemur
Гимн Antiga Marcha do Reino de Galicia
Королевство Галисия в XI веке
Столица	Брага, Туй, Овьедо, Леон, Сантьяго-де-Компостела
Язык(и)	Галисийско-португальский, Кастильский
Религия	Христианство
Форма правления	Монархия

К:Появились в 409 годуК:Исчезли в 1833 году

Королевство Галисия (галис. Reino de Galiza) — средневековое государственное образование на юго-западе Европы, которое во время наивысшего расцвета занимало всю северо-западную часть Пиренейского полуострова. Королевство было основано свевским королём Хермерихом около 409 года нашей эры со столицей в Браге. Галисия была первым королевством, принявшим католичество, и официально чеканило свою монету. После временного господства вестготов (585—711) Галисия вошла в состав Астурии и Леона — нового христианского королевства на северо-западе полуострова, временами достигая независимости под властью собственных королей.

Основание (410)

Королевство как самостоятельное образование появилось в V веке, когда свевы поселились в римской провинции Галлеция. Их король Хермерих, вероятно, заключил договор с римским императором Гонорием, который разрешил им селиться на этих землях. Свевы сделали своей столицей Брагу, заложив тем самым основы государства, позднее ставшего известным как Королевство Свевов, а затем как Королевство Галисия.

Спустя столетие различия между галисийцами и свевами исчезли, что привело к равноправному использованию таких терминов, как Regem Galliciae (Король Галисии), Rege Suevorum (Король Свевов) и Galleciae totius provinciae rex (Король всех галисийских областей), а епископ Мартин Брага титуловался episcopi Gallaecia (епископом Галисии).

Королевство свевов (410—585)

Королевство Галисия было практически независимым в период с 410 по 585 годы.

V век

В 410 году Галлеция была разделена между двумя германскими племенами: вандалами, поселившимися в восточных землях, и свевами, которые обосновались в прибрежных районах. Подобно другим варварским племенам, создававшим свои королевства на развалинах Римской империи, свевы были относительно немногочислены. Их число оценивается от 30000 до 100000 человек. Они поселились в основном в регионах вокруг современной северной Португалии и Западной Галисии, в городах Брага и Порту, а затем в Луго и Асторге.

В 419 году началась война между вандалами короля Гундериха и свевским королём Хермерихом. Получив помощь от римлян, свевы заставили вандалов бежать в Бетику в юго-восточной Испании. В отсутствии конкурентов Королевство свевов расширилось, вначале в пределах Галлеции, а затем и в других провинциях Римской Испании.

Из-за ухудшения здоровья Хермерих уступил престол своему сыну Рехиле (438—448), который, продолжая завоевания на юге и на востоке, завоевал Мериду и Севилью, столицы римских провинций Лузитания и Бетика. Рехиле наследовал его сын Рехиар (448—456). Большинство германских племён исповедовали арианский вариант христианства. Рехиар был одним из первых варварских королей, обратившимся в католичество (449). Рехиар женился на вестготской принцессе, а также первый из германских королей начал чеканить монеты. Он продолжал политику дальнейшего расширения на восток. Западно-римский император Авит послал большую армию федератов под руководством вестготского короля Теодориха II, разгромившего армию свевов недалеко от современного города Асторга (456). Рехиар бежал, но был схвачен и казнён (457).

После разгрома и гибели Рехиара появилось несколько претендентов на престол, которые затем разделились на две группы. В 457 году свевы жившие на окраине Галисии провозгласили своим королём Мальдру сына Масилы. Границей между двумя группами была река Минью, вероятно, как следствие расположения населённых пунктов племен квадов и маркоманов, составлявших племенной союз свевов на Пиренейском полуострове. В итоге одна часть страны признала королём Фрамтана, а другая — Мальдру. С войском свевов Мальдра опустошил Лузитанию, убив многих римлян и забрав большую добычу. Фрамтан вскоре умер, и его сторонники избрали Рехимунда (464—469), который примирился с Мальдрой и вместе с ним опустошал Лузитанию. Мальдра же на четвёртом году своего правления был убит собственными людьми. Свевы на севере завоевали Луго. В 465 году Ремисмунд (464—469), который заключил союз с готами-арианами и вновь обратил свой народ в арианство, был признан единственным королём свевов.

VI век

Очень мало известно о событиях первой половины VI века за отсутствием письменных источников. Королевство свевов появляется вновь в европейской политике по прибытии Мартина Брагского, паннонского монаха, посланного для обращения свевов в ортодоксальное христианство, которое было тогда государственной религией только Византии и франков.

Первый Брагский собор (1 мая 563 года) оформил обращение свевов в католичество. Собор, на котором присутствовал король Ариамир (558—566), осудил присциллианство и арианство. Позднее король Теодемир (566—570) ещё увеличил привилегии церкви.

Сын и преемник Теодемира Миро (570—583) пригласил на Второй Брагский собор (1.7.572) всех епископов королевства. 5 из 12 епископов носили германские имена, что свидетельствует о слиянии церковных кругов свевов и римлян.

В 585 году король вестготов Леовигильд вторгся в Галисию. Последний король Аудека (584—585) свергнул своего брата Эборика, и удерживался у власти менее года до захвата страны вестготами в том же году. Дворянин по имени Маларик пытался восстать против вестготов, но был разбит ими.

Владычество вестготов (585—711)

В 585 году Леовигильд, вестготский король Испании и Септимании, присоединил Галисию, победив короля Аудеку, а затем и претендента на престол Маларика. Таким образом, королевство свевов, в которое были включены большие территории древнеримских провинций Галлеция и Лузитания, стало шестой провинцией вестготского королевства Толедо.

Владычество вестготов в Галисии не разрушило сложившееся общество. Католические епархии сохранились. Однако при Леовигильде были вновь поставлены и некоторые арианские епископы в городах Луго, Порту, Туй, и Визеу. В 589 году король вестготов Реккаред I сам перешел в католичество вместе с готами и свевами.

Территориальное и административное деление унаследованное от свевов было включено в новое государство на том же уровне, однако митрополитство Луго был понижено до епископства. Крестьяне остались на своей земле. Иммиграция вестготов в VI—VII веках была небольшой. Эта преемственность привела к сохранению Галисии как отдельного края в королевстве.

Наиболее заметной фигурой VII века в Галисии был святой Фруктуоз из Браги. Фруктуоз был сыном вестгота Дукса (военного губернатора провинции) и был известен монашескими общинами, основанными им повсюду на западе Пиренейского полуострова, особенно на островах и в труднодоступных горных долинах. Св. Фруктуоз составил два монашеских устава в стиле договорных обязательств. По этим правилам монашеским сообществом управлял аббат под общим руководством епископа (episcopus sub regula). Фруктуоз стал позже аббатом-епископом Думио, самого важного монастыря Галисии. В 656 году он был назначен епископом Браги, главным епископом Галисии, якобы вопреки его желанию.

В монархии вестготов между тем наступил упадок, в значительной мере из-за упадка торговли и резкого сокращения денежного обращения, связанного с мусульманскими завоеваниями в южной части Средиземноморья в начале VIII века. Фруктуоз Брагский осудил общий культурный спад в королевстве и церкви, вызвав недовольство в галисийском духовенстве.

Кризис пришёлся на время короля Эгики (687—701). Монарх назначил своим преемником сына Витицу, хотя короли вестготов считались выборными. Эгика даже выпустил монету с изображением их обоих.

После смерти Эгики Витица перенёс столицу в Толедо (702). После смерти Витицы (710) аристократы возвели на трон Родериха (710—711) в обход сыновей Витицы. Враги Родериха бежали в Африку к мусульманам. В 711 году войско мусульман пересекло Гибралтарский пролив. Христиане были разбиты в сражении при Гвадалете. Это положило начало мусульманскому завоеванию Пиренейского полуострова.

Средневековье

После поражения готов, в течение нескольких столетий Галисия соединялась с другими соседними областями на основе личной унии. Периоды унии чередовались с краткими периодами отдельного существования королевства Галисия в том случае, если король завещал государство нескольким сыновьям. Северо-запад Пиренейского полуострова включая Галисию, стал основной базой войны за изгнание арабов. Наряду с остальной частью северо-запада, Галисия была освобождена от арабов уже в середине VIII века.

Позднее Средневековье

Во время правления Фернандо III (1230—1252) началось постепенное снижение влияния Галисии в объединённом государстве. Политика централизации была продолжена во время правления его сына Альфонсо X (1252—1284). Галисия оказалась на периферии разросшегося королевства, которым управляли из Толедо или Севильи, и управляли в основном кастильцы. Королевский двор оставил Компостелу. Началась политика централизации. Несмотря на это, галисийские дворяне и епископы частично сохрапяли некоторую автономию от кастильской короны до объединения Испании под властью Католических королей (1470).

Хотя кастильская (Кастилия и Толедо) и леонская (Леон и Галисия) корона принадлежали одному королю, каждая из них, однако, сохраняла свои особенности. Галисия и Леон сохранили свод законов Liber Iudicium и собственный парламент, официальные документы в Галисии продолжали составлять на галисийском, хотя документы от имени королевского двора издавались только на кастильском языке.

См. также

• Список правителей Галисии

Литература

• Arias, Jorge C. [www.scribd.com/doc/28736425/Hispano-Romans IDENTITY AND INTERACTION: The Suevi and the Hispano-Romans]. — University of Virginia, 2007.  (англ.)
• Isla Frez, Amancio. La sociedad gallega en la Alta Edad Media. — Мадрид: Consejo Superior de Investigaciones Científicas, 1992. — ISBN 8400072154.  (исп.)
• López Carreira, A. O Reino medieval de Galicia. — A Nosa Terra, 2005. — ISBN 9788483412930.  (англ.)
• Thompson E. A. [books.google.com/books?id=BiXgsE7vsjcC&printsec=frontcover&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Romans and barbarians: the decline of the Western Empire]. — Univ of Wisconsin Press., 2002. — ISBN 9780299087043.  (галис.)
• Анонимные авторы. [kuprienko.info/las-cronicas-de-la-espana-medieval-reconquista-chronicon-de-cardena-los-anales-toledanos-al-ruso/ Испанские средневековые хроники: Хроника Карденьи I. Хроника Карденьи II. Анналы Толедо I. Анналы Толедо II. Анналы Толедо III.]. www.kuprienko.info (А. Скромницкий) (24 августа 2011). Проверено 17 ноября 2012. [archive.is/qiOz Архивировано из первоисточника 4 декабря 2012].

Отрывок, характеризующий Галисия (королевство)

Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m'avoir sauve… de cet enrage… J'en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacre dieu, c'etait beau. Il fallait voir ca, c'etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l'atoux que j'y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
– J'y ai ete, [Я был там,] – сказал Пьер.
– Bah, vraiment! Eh bien, tant mieux, – сказал француз. – Vous etes de fiers ennemis, tout de meme. La grande redoute a ete tenace, nom d'une pipe. Et vous nous l'avez fait cranement payer. J'y suis alle trois fois, tel que vous me voyez. Trois fois nous etions sur les canons et trois fois on nous a culbute et comme des capucins de cartes. Oh!! c'etait beau, monsieur Pierre. Vos grenadiers ont ete superbes, tonnerre de Dieu. Je les ai vu six fois de suite serrer les rangs, et marcher comme a une revue. Les beaux hommes! Notre roi de Naples, qui s'y connait a crie: bravo! Ah, ah! soldat comme nous autres! – сказал он, улыбаясь, поело минутного молчания. – Tant mieux, tant mieux, monsieur Pierre. Terribles en bataille… galants… – он подмигнул с улыбкой, – avec les belles, voila les Francais, monsieur Pierre, n'est ce pas? [Ба, в самом деле? Тем лучше. Вы лихие враги, надо признаться. Хорошо держался большой редут, черт возьми. И дорого же вы заставили нас поплатиться. Я там три раза был, как вы меня видите. Три раза мы были на пушках, три раза нас опрокидывали, как карточных солдатиков. Ваши гренадеры были великолепны, ей богу. Я видел, как их ряды шесть раз смыкались и как они выступали точно на парад. Чудный народ! Наш Неаполитанский король, который в этих делах собаку съел, кричал им: браво! – Га, га, так вы наш брат солдат! – Тем лучше, тем лучше, господин Пьер. Страшны в сражениях, любезны с красавицами, вот французы, господин Пьер. Не правда ли?]
До такой степени капитан был наивно и добродушно весел, и целен, и доволен собой, что Пьер чуть чуть сам не подмигнул, весело глядя на него. Вероятно, слово «galant» навело капитана на мысль о положении Москвы.
– A propos, dites, donc, est ce vrai que toutes les femmes ont quitte Moscou? Une drole d'idee! Qu'avaient elles a craindre? [Кстати, скажите, пожалуйста, правда ли, что все женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись?]
– Est ce que les dames francaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] – сказал Пьер.
– Ah, ah, ah!.. – Француз весело, сангвинически расхохотался, трепля по плечу Пьера. – Ah! elle est forte celle la, – проговорил он. – Paris? Mais Paris Paris… [Ха, ха, ха!.. А вот сказал штуку. Париж?.. Но Париж… Париж…]
– Paris la capitale du monde… [Париж – столица мира…] – сказал Пьер, доканчивая его речь.
Капитан посмотрел на Пьера. Он имел привычку в середине разговора остановиться и поглядеть пристально смеющимися, ласковыми глазами.
– Eh bien, si vous ne m'aviez pas dit que vous etes Russe, j'aurai parie que vous etes Parisien. Vous avez ce je ne sais, quoi, ce… [Ну, если б вы мне не сказали, что вы русский, я бы побился об заклад, что вы парижанин. В вас что то есть, эта…] – и, сказав этот комплимент, он опять молча посмотрел.
– J'ai ete a Paris, j'y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]