Галицийские евреи

Галицкие евреи — евреи-ашкеназы Западной и части Восточной Галиции, носители галицкого говора центрального (польского) диалекта идиша.

Роль евреев в Галиции

Евреи в Галиции проживали практически во всех районах, малых городах и, конечно, во всех крупных центрах. На их языке, идише, издавались книги и газеты. Однако, большая часть евреев ассимилировалась в языковом плане и пользовалась или польским, или немецким языками. Евреи Галиции оказывали серьёзное интеллектуальное влияние в философско-религиозной сфере (Мартин Бубер), литературе (Йозеф Рот и Маша Калеко), естественных науках, кинематографе (Билли Уайлдер), юриспруденции и во многих других сферах культуры и науки. Несмотря на то, что среди евреев Галиции были достаточно широко распространены сионистские идеи, большинство из них считало Галицию своим настоящим домом.

История евреев Галиции

1772 год | 171 851 чел. | 6,4 %

1817 год | 200 402 чел. | 5,7 %

1831 год | 232 000 чел. | 5,5 %

1841 год | 273 000 чел. | 6,2 %

1846 год | 335 000 чел. | 7,1 %

1851 год | 333 451 чел. | 7,3 %

1857 год | 448 973 чел. | 9,7 %

1869 год | 575 433 чел. | 10,6 %

Еврейское население Галиции формировалось задолго до вхождения этой земли в состав Австро-Венгрии. Со времён приглашения евреев в Польское королевство Казимиром Великим, они составляли влиятельнейшую часть польского общества, сдерживая экспансию германских колонистов в польские города. Именно там зародился и сформировался субэтнос евреев-ашкеназов. В Галиции они являлись третьей наиболее многочисленной этнической группой, и составляли по меньшей мере 10 процентов всего населения. Украинский академик Сергей Ефремов отмечал: «Евреи, как известно, живут в тесной связи с украинским народом, они даже не соседи, как большинство других народов, но неотъемлемая часть народа, веками на украинской земле живущего».

Вплоть до середины XIX века процентное соотношение евреев в Галиции более-менее равномерно колебалось в пределах 5,5-6,5 % от общего количества населения. Однако, уже с 1840-х годов еврейское население Галиции начало увеличиваться непропорционально. Причиной тому послужила еврейская иммиграция из инкорпорированных Российской империей польских земель. Рост эмиграции был обусловлен тем, что во времена царствования Николая I был введён ряд юридических норм, ограничивающих права евреев, в первую очередь в виде дополнительных налоговых сборов. Кроме этого, новые западные губернии были внесены в «черту оседлости», которая ограничивала права евреев на свободное передвижение.

Как евреи из Российской Империи, так и евреи из, собственно, Галиции, массово эмигрировали в США. Согласно данным галицийской администрации, в 1857 году Галицию покинуло 2000 евреев, а в 1890 их уже насчитывалось 7000. В общей сложности, с 1880 по 1910 гг из Галиции выехало, преимущественно в США, 236 504 еврея.

В связи с тем, что во время переписи 1900 года идиш в перечне материнских языков отсутствовал, галицийские евреи признали разговорными языками: польский (76 процентов), немецкий (17 процентов) и украинский (5 процентов). На деле в быту, конечно же, доминировал именно идиш.

После Первой мировой войны Галиция служила полем битвы между украинскими и польскими войсками. В ходе этого конфликта, галицийские евреи в целом соблюдали нейтралитет, хотя 1200 человек всё же сформировали еврейский батальон («Жидівський курінь») в Украинской Галицкой Армии. В парламенте Западно-Украинской Народной Республики для евреев было задекларировано выделение 10 % мест.

Однако после победы польских войск в Галиции в 1920 году Галиция отошла к Польше. И галицийским евреям, и украинцам, польским правительством было запрещено работать на государственных предприятиях, в железнодорожных, почтовых, телеграфных учреждениях и т. д. Эти меры были применены в максимально строгой форме. Галицийские евреи, вместе с украинцами, пережили сильную национальную дискриминацию и полномасштабную полонизацию (например, в 1912 году в Галиции насчитывалось 2420 украинских народных школ, в 1938 году осталось лишь 352).

В сентябре 1939 года большая часть Галиции перешла к Советской Украине, где уже через два года они попали под немецкую оккупацию, во время которой большинство галицких евреев было уничтожено нацистами. Основная часть выживших эмигрировала в Израиль, США, Канаду или Австралию. Очень немногие оставшиеся на Украине или в Польше подверглись ассимиляции.

Жизнь евреев Галиции

В большинстве своем галицийское еврейское население жило бедно, в основном работая в небольших мастерских и на промышленных предприятиях, а также занимаясь кустарными промыслами. Среди евреев, в первую очередь, часто встречались портные, плотники, шляпники, ювелиры и оптики. Почти 80% портных в Галиции были евреями. Важным занятием евреев в городе и деревне была торговля, как оптовая, так и розничная.

Несмотря на это в Галиции, благодаря тяге к образованию, число еврейских работников умственного труда, пропорционально было гораздо выше, чем среди украинцев и даже поляков. Из 1700 врачей в Галиции 1150 были евреями, равно как и 41% работников в сфере культуры, более 65% парикмахеров, 43% стоматологов, 45% старших медсестер и 2200 евреев-юристов. Для сравнения, в то же время в Галиции было только 450 юристов-украинцев. Среди галицийских евреев отдельно стоит выделить четырех лауреатов Нобелевской премии: Исидор Айзек Раби (физика), Роалд Хофман (химия), Жорж Шарпак (физика), Шмуэль Агнон (литература).

В народном восприятии галицийские евреи были более эмоциональным и набожными, чем их соседи, евреи-литваки, которые считали их иррациональными и необразованными. Ира Штейнгрут в работе «Карты изучения идиш» посвятила этому карту «ашкенази версий Хатфилдса и Маккойса». Это совпадает с тем, что хасидизм был наиболее влиятельным на Украине и в южной части Польши, но упорно отрицался в Литве (даже та форма хасидизма, которая укоренилась там, а именно Хабад, была более склонна к интеллектуальному труду, чем другие хасидские группы). Обе эти группы отличались своими диалектами идиша и даже традиционной кухней.

См. также

• Холокост во Львове
• Евреи
• Галиция
• Хасидизм
• Евреи на Украине

Источники

[www.judea.ru/show_topic.php3?topic_id=892&abs=2 Иудея.ру]

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/11028 Галиция] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [www.jewishgalicia.net История евреев в Галиции]

Отрывок, характеризующий Галицийские евреи

– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211
«Tout Moscou ne parle que guerre. L'un de mes deux freres est deja a l'etranger, l'autre est avec la garde, qui se met en Marieche vers la frontiere. Notre cher еmpereur a quitte Petersbourg et, a ce qu'on pretend, compte lui meme exposer sa precieuse existence aux chances de la guerre. Du veuille que le monstre corsicain, qui detruit le repos de l'Europe, soit terrasse par l'ange que le Tout Рuissant, dans Sa misericorde, nous a donnee pour souverain. Sans parler de mes freres, cette guerre m'a privee d'une relation des plus cheres a mon coeur. Je parle du jeune Nicolas Rostoff, qui avec son enthousiasme n'a pu supporter l'inaction et a quitte l'universite pour aller s'enroler dans l'armee. Eh bien, chere Marieie, je vous avouerai, que, malgre son extreme jeunesse, son depart pour l'armee a ete un grand chagrin pour moi. Le jeune homme, dont je vous parlais cet ete, a tant de noblesse, de veritable jeunesse qu'on rencontre si rarement dans le siecle оu nous vivons parmi nos villards de vingt ans. Il a surtout tant de franchise et de coeur. Il est tellement pur et poetique, que mes relations avec lui, quelque passageres qu'elles fussent, ont ete l'une des plus douees jouissances de mon pauvre coeur, qui a deja tant souffert. Je vous raconterai un jour nos adieux et tout ce qui s'est dit en partant. Tout cela est encore trop frais. Ah! chere amie, vous etes heureuse de ne pas connaitre ces jouissances et ces peines si poignantes. Vous etes heureuse, puisque les derienieres sont ordinairement les plus fortes! Je sais fort bien, que le comte Nicolas est trop jeune pour pouvoir jamais devenir pour moi quelque chose de plus qu'un ami, mais cette douee amitie, ces relations si poetiques et si pures ont ete un besoin pour mon coeur. Mais n'en parlons plus. La grande nouvelle du jour qui occupe tout Moscou est la mort du vieux comte Безухой et son heritage. Figurez vous que les trois princesses n'ont recu que tres peu de chose, le prince Basile rien, est que c'est M. Pierre qui a tout herite, et qui par dessus le Marieche a ete reconnu pour fils legitime, par consequent comte Безухой est possesseur de la plus belle fortune de la Russie. On pretend que le prince Basile a joue un tres vilain role dans toute cette histoire et qu'il est reparti tout penaud pour Petersbourg.