Галкин, Владимир Александрович

Галкин Владимир Александрович
Герой Советского Союза Галкин Владимир Александрович
Дата рождения	22 мая 1908(1908-05-22)
Место рождения	с. Ушаково Нижегородская область
Дата смерти	27 декабря 1944(1944-12-27) (36 лет)
Место смерти	Люблин (Польша)
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Танковые войска
Годы службы	1932—1944
Звание	подполковник
Командовал	32-й танковый полк 16-й гвардейской Черниговской кавалерийской дивизии
Сражения/войны	Бои на Халхин-Голе (1939), Советско-финская война (1939—1940), Великая Отечественная война
Награды и премии

Га́лкин Влади́мир Алекса́ндрович (22 мая 1908 — 27 декабря 1944) — полковник, Герой Советского Союза.

Биография

Родился в 1908 году в с. Ушаково ныне Гагинского района, Нижегородской области. В конце 20-х годов он переехал в Дзержинск Нижегородской области. Стал работать на Чернореченском химическом заводе. Здесь стал коммунистом. Впоследствии стал заведующим отделом Дзержинского райкома ВЛКСМ. В 1932 году Владимир поступил в танковое училище, после окончания которого служил командиром взвода 55-й легко-танковой бригады Московского военного округа (с декабря 1934), командиром взвода 20-й броне-бригады Забайкальского военного округа (с сентября 1935), а затем командиром взвода 9-й броне-бригады Монгольской Народной Республики (с августа 1936 года).

В 1939 году японские войска начали боевые действия на Халкин-Голе. За отвагу в сражениях танкист Галкин был награждён орденом Красного Знамени и орденом Монгольской Народной Республики.

В 1940 году танки его роты вели сражение с финской армией. С начала Великой Отечественной войны танковый батальон старшего лейтенанта Галкина выполнял опасные задания, не раз прорываясь в тыл врага. В 1944 году гвардии полковник Галкин командует танковым полком на первом Белорусском фронте.

За время боёв 21-24 июля 1944 года при освобождении польских городов Хелм и Люблин танкистами под командованием подполковника Галкина В. А. было подбито двенадцать танков и два штурмовых орудия, уничтожено много другой техники и живой силы противника.

В возрасте 36-ти лет, в декабре 1944 года Владимир Александрович Галкин заболел и умер в госпитале.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года Владимиру Александровичу Галкину посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Память

Имя Героя Советского Союза В. А. Галкина носит средняя школа в его родном селе Ушаково, там же установолен его бюст. Мемориальная доска — в городе Дзержинске Нижегородской области. Имя В. А. Галкина высечено золотыми буквами на мемориальных досках вместе с именами всех 78-и Героев Советского Союза 112-й Башкирской (16-й гвардейской Черниговской) кавалерийской дивизии, установленных в Национальном музее Республики Башкортостан и в Музее 112-й (16-й гвардейской) Башкирской кавалерийской дивизии в г.Уфе.

Литература

• Горнева Р. Н. / Город Дзержинск:Экскурсионный очерк. — Горький:Волго-Вятское книжное изд.,1985 г. — 127 с.
• Шальнов С. М. / Дзержинск — наш дом. — Н. Новгород: Издательство «Литера», 1999. — 160 с.
• Ахмадиев Т. Х. Башкирская гвардейская кавалерийская. Уфа, 1999.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• За Отчизну, свободу и честь! Книга 1. Горький, 1961
• Слава башкирских конников. Уфа: Китап, 2005.
• Тюльников Л.К. Герои Советского Союза — горьковчане / Тюльников Л.К., Басович Я.И. — 2. — Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1981. — 365 с.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4353 Галкин, Владимир Александрович]. Сайт «Герои Страны».
• [gagino.info/novosti/lyudi-raiona/geroi-sovetskogo-soyuza-vladimir-aleksandrovich-galkin.html Герой Советского Союза Владимир Александрович Галкин].

Отрывок, характеризующий Галкин, Владимир Александрович

– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.