Галлахер, Лиам

Лиам Галлахер Liam Gallagher
Основная информация
Полное имя	Уильям Джон Пол Галлахер
Дата рождения	21 сентября 1972(1972-09-21) (51 год)
Место рождения	Манчестер, Англия
Годы активности	1991 — настоящее время
Страна	Великобритания
Профессии	вокалист, автор песен
Певческий голос	Баритон
Инструменты	вокал, тамбурин, гитара, бас-гитара
Жанры	брит-поп, рок-н-ролл
Коллективы	Oasis, Beady Eye
Лейблы	Creation Records, Big Brother Records, Epic Records, Sony BMG Music Entertainment
[www.oasisinet.com oasisinet.com] (англ.)]

Уи́льям Джон Пол Га́ллахер (англ. William John Paul Gallagher; 21 сентября 1972 года, Бернидж, Манчестер, Англия) — британский музыкант, наибольшую известность получивший как вокалист группы Oasis; с 2009 по 2014 год — фронтмен Beady Eye. Его эксцентричное поведение, характерный стиль исполнения и своеобразная осанка являлись постоянным объектом обсуждения прессы. Хотя его брат Ноэл Галлахер писал большую часть песен Oasis, в течение последних нескольких лет в Oasis и Beady Eye Лиам проявил себя и на авторском поприще. Лиам Галлахер — одна из самых заметных фигур направления брит-поп в 1990-х годах — остаётся одним из самых узнаваемых музыкантов в современной британской музыке.

Биография

(1972—1993) Детство и ранние годы

Лиам родился в Бернидже, в 1972 году, в семье ирландцев Томми и Пегги Галлахер. Он является младшим из трёх сыновей в семье Галлахер. Его старшие братья, Пол и Ноэл, называли его «наш малыш». Когда Лиам был ребёнком, он также был «Тенью Пегги», так как он всюду следовал за матерью, и «Малышом Уитабикс» («Уитабикс» — фирменное название пшеничных батончиков из спрессованных хлопьев) из-за его любви к овсянке. Томми был алкоголиком и частенько поколачивал членов семьи. Как самый младший ребёнок, Лиам воспринимал всё это тяжелее остальных. Когда ему было 14, Пегги забрала мальчиков и ушла от Томми. Ноэл Галлахер говорит, что они не оставили ему «ничего кроме полов».

Пол и Ноэл утверждают, что с юных лет Лиам постоянно искал поводы для драк, особенно с Ноэлем, делившим с ним комнату. Однажды он заявил, что «поколотит всякого, у кого в руках увидит гитару». Ноэл придавал большое значение своему гитарному мастерству, поэтому они постоянно дрались друг с другом. Лиам, большой фанат футбола, болел за «Манчестер Сити» и шотландский футбольный клуб «Селтик».

Пол и Ноэл заявляют, что в детстве Лиам не выказывал интереса к музыке, за исключением того момента, когда он встретил Джейсона Лайвзи, игравшего на гитаре с Яном Брауном и Джоном Сквайром ещё до основания The Stone Roses, а также увлечения рэпом в середине-конце 1980-х. Сам Лиам заявляет, что ему было наплевать на музыку примерно до того момента, когда в восемнадцать лет он побывал на концерте, посвящённому жертвам СПИДа в клубе «International Two» в Манчестере. Хотя фаворитами вечера были Jamess, внимание Галлахера обратили на себя именно The Stone Roses. Лиам очень увлёкся и начал слушать таких исполнителей, как The Kinks, The Jam T.Rex и The Beatles (не без одержимости Джоном Ленноном). Выпустив второй альбом, The Stone Roses пробудили в Лиаме огромное желание создать собственный коллектив, и. когда школьный друг Пол МакГиган по прозвищу "Гигси", пригласил Лиама в свою группу «The Rain» в качестве вокалиста, он согласился, но настоял на переименовании коллектива в «Oasis», т.к. на тот момент уже существовала ливерпульская группа "Rain".

Лиам писал песни совместно с Полом Артурсом («Боунхэд»), который также играл на гитаре в группе. Ноэл Галлахер открыто насмехался над их «партнёрством», ведь производительность была и вправду низкой. Группа репетировала всего раз в неделю и мало выступала. В 1992 году Ноэл, вернувшийся из тура по Америке с Inspiral Carpets, где он участвовал в качестве гитарного техника, посетил один из редких концертов группы брата. Лиам понимал, что брат намного сильней его в поэтическом искусстве, и поэтому пригласил его в группу.

(1994—1998) Брит-поп и рок-н-ролл

Под предводительством Ноэла, Oasis подписали контракт с независимым лейблом Creation Records и записали дебютный альбом Definitely Maybe, ставший самым быстро продаваемым за всю историю британской музыки. Лиам Галлахер был отмечен за свои вокальные данные, а его своеобразное поведение во время выступлений добавило популярности Oasis. Также, заметная искривленная осанка Лиама привлекла немалое внимание желтой прессы, тут же начавшей сочинять разного рода истории о его склонности к наркотикам и сексуальной распущенности.

В 1994 году, во время первого тура Oasis по США, Лиам часто заменял слова в текстах Ноэла, так, чтобы они становились оскорбительными как для американской публики, так и для самого Ноэла. Противоречия между братьями закончились тем, что Ноэл уехал в Сан-Франциско, а оттуда в Лас-Вегас (предполагается, что песня «Talk Tonight» написана как раз в то время). Во время записи второго студийного альбома (What's the Story) Morning Glory?, между ними произошла серьезная драка, была даже задействована крикетная бита. Причиной конфликта послужило поведение Лиама: изрядно приняв на грудь, он пригласил всех из местного паба в студию, где Ноэл пытался работать. В 1995 году барабанщик Тони МакКэрролл покинул коллектив после драки с Галлахером ^{(каким именно?)}.

Второй альбом, (What’s the Story) Morning Glory? набрал популярность ещё быстрее дебютной пластинки и попал на третью строчку списка самых продаваемых альбомов в истории британской музыки. Примерно в это же время, не без помощи прессы, Oasis оказались вовлеченными в своего рода битву с другой командой, играющей в стиле брит-поп - Blur. Группы, лидирующие в одном направлении, но разделённые журналистами на два "лагеря" (Oasis - северная команда, Blur - южная) действительно стали соперниками. Ноэл сыпал саркастическими замечаниями в сторону участников Blur (самая цитируемая фраза из The Observer, где Ноэл высказывает надежду, что Дэймон Албарн и Алекс Джеймс «подхватят СПИД и сдохнут»). Лиам, во время получения награды на BRIT Awards за победу в номинации «Лучший альбом», исковеркал название песни Blur «Parklife», произнеся «Shit-life». На этой же церемонии Oasis, получив награду из рук Майкла Хатченса, «поблагодарили» его грубыми словами. В один день, 14 августа 1995 года, Blur и Oasis выпустили по новому синглу. Музыкальное сообщество во главе с прессой объявило «Битву брит-попа» и начало подсчитывать количество проданных копий синглов обеих групп. Сингл «Country House» Blur одержал победу, так как был продан в количестве 274,000 копии за неделю, а сингл Oasis «Roll with It» - 216,000 копий.

После распада

28 августа 2009 года Ноэл Галлахер объявил об уходе из группы, по причине того, что он "больше не способен находиться с Лиамом на одной сцене". По неофициальной информации, такое решение было связано с очередным конфликтом, на этот раз произошедшем между братьями перед концертом в Париже. 8 октября 2009 года Лиам Галлахер объявил об официальном распаде Oasis. 9 ноября 2009 года газета The Sun сообщила, что на своей вечеринке Лиам Галлахер, якобы, предложил Майлзу Кейну стать участником его новой команды Beady Eye. Через несколько дней Кейн подтвердил эту информацию, добавив, что их с Лиамом объединяет любовь к Джону Леннону.

В начале 2011 года вышел дебютный альбом Beady Eye - Different Gear, Still Speeding, 12 марта поднявшийся до 3-го места в UK Albums Chart. Лиам Галлахер, сравнив Different Gear, Still Speeding с дебютным альбомом Oasis Definitely Maybe, заявил, что считает новую пластинку своей лучшей работой. Beady Eye отправились в небольшой тур по Великобритании и Европе. 13 августа 2012 года группа выступила на церемонии закрытия Летних Олимпийских игр в Лондоне. 10 апреля 2013 года Лиам Галлахер объявил, что релиз второго альбома Beady Eye под названием BE намечен на 10 июня 2013 года. Продюсером стал Дэйв Ситек, уже работавший с группами Yeah Yeah Yeahs, TV on the Radio и Jane’s Addiction. Первый сингл с новой пластинки, «Second Bite of the Apple», был выпущен в мае 2013 года.

24 октября 2014 года фронтмен группы Лиам Галлахер официально заявил о распаде коллектива в своем твиттере:

"Beady Eye больше не существует. Спасибо всем за поддержку. LG x"

Личная жизнь

В 90-х Лиам Галлахер недолго встречался с актрисой и фотомоделью Кадамбой Симмонс.

В 1997 году женился на актрисе Пэтси Кенсит. 13 сентября 1999 года у супругов родился сын, Леннон Фрэнсис - Лиам сам выбрал имя. Спустя год Кенсит и Галлахер развелись.

В 1998 году, спустя год после свадьбы Лиэма с Пэтси, модель и певица Лиза Муриш родила девочку, Молли. Хотя Муриш и утверждала поначалу, что отцом ребёнка был ударник группы Elastica Джастин Уэлч, позже она призналась, что Молли – от Лиама Галлахера. Он признал дочку и выплачивает алименты на её содержание.

В июле 2001-го года у бывшей участницы поп-группы All Saints Николь Эпплтон и Лиама Галлахера родился сын, Джин Эпплтон Галлахер. Пара узаконила отношения только спустя семь лет, 14-го февраля 2008 года в Лондоне, в том же самом месте, где в своё время Лиам женился на Пэнси Кенсит. 9 апреля 2014 года Николь и Лиам официально развелись. Причиной стала измена Галлахера. Благодаря госуслуге "Быстрый развод" процесс расторжения брака занял 68 секунд.

В 2010 году у Лиама Галлахера и американской журналистки Лизы Горбани, бравшей у музыканта интервью для The New York Times, начался роман. В январе 2013-го года Горбани родила от Галлахера дочь, Джемму, и журналистка подала иск в суд на алименты. Лиам согласился выплачивать алименты ещё до начала очередного судебного заседания.

Интересные факты

• В 1998 году Галлахер ударил головой в лицо Бенджамина Джонса, поклонника Oasis, за попытку сфотографировать участников группы, выходивших из отеля Quay West. В результате удара у пострадавшего был сломан нос. 20-летний парень немедленно обратился в полицию, после чего вокалиста задержали. После уплаты залога ($6.700), Лиам был отпущен до предварительного слушания по его делу.
• Согласно проведённому в Великобритании опросу, признан самым худшим папашей 2001-го года.
• Бывшая жена Лиама Галлахера Пэтси Кенсит после развода была вынуждена обратиться к помощи преступного мира, чтобы Лиам больше не досаждал ей своим хулиганским поведением. Кенсит попросила известного бандита Фрэдди Формана «припугнуть» рок-звезду и заставить его успокоиться.
• По мнению журнала Now! на каждой ноге вокалиста британской группы Oasis имеется по шесть пальцев.

Ссылки

• [twitter.com/liamgallagher Официальная страница] в Твиттере

Отрывок, характеризующий Галлахер, Лиам

– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.