Галле (город, Шри-Ланка)

Галле
сингальск. ගාල්ල

Страна	Шри-Ланка
Входит в	Южная провинция
Население (2002)	104,2 тыс.
Плотность	613 чел./км²
Часовой пояс	+5:30

Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 451 [whc.unesco.org/ru/list/451 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/451 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/451 фр.]

Га́лле (произносится Голль) (сингальск. ගාල්ල [ɡaːlːə]) — город и порт на юго-западе Шри-Ланки, столица Южной провинции. Население — 104,2 тыс. человек (2002). Связан железной дорогой с Коломбо и Матарой.

Историк Джеймс Эмерсон Теннент считал, что Галле соответствовал ветхозаветному городу Таршиш, из которого царь Соломон вывозил ланкийские самоцветы и слоновую кость. Город был крупным центром торговли — здесь вели свои дела персидские, греческие, римские, арабские, малайские и индийские купцы.

К моменту появления португальцев (в 1505 году) город назывался Гимхатиффа. В 1640 году на смену португальцам пришли голландцы. Они построили (к 1663 году) гранитный форт Галле (входит в список Всемирного наследия ЮНЕСКО) — крупнейшую сохранившуюся до настоящего времени крепость в Азии, созданную европейскими колонизаторами. В 1796 году город захватили англичане. При британском господстве роль Галле как портового города значительно упала, поскольку новые хозяева острова предпочли развивать порт Коломбо.

В настоящее время в Галле развита пищевая (в том числе рыбная), стекольная и текстильная промышленность. Галле является одним из главных центров туризма страны. Из достопримечательностей города, помимо форта Галле, можно отметить собор Св. Марии (построен иезуитами) и многочисленные индуистские и буддийские храмы.

Город сильно пострадал во время цунами 26 декабря 2004 года. Погибло несколько тысяч человек. Однако к настоящему моменту город практически полностью восстановлен, спад в туристической отрасли сменился новым подъёмом.

Отрывок, характеризующий Галле (город, Шри-Ланка)

– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.