Галлиени, Жозеф Симон

Жозеф Симон Галлиени
Дата рождения	24 апреля 1849(1849-04-24)
Место рождения	Сен-Бет Верхняя Гаронна
Дата смерти	27 мая 1916(1916-05-27) (67 лет)
Место смерти	Версаль
Принадлежность	Франция Франция
Род войск	морская пехота
Годы службы	1868—1916
Звание	дивизионный генерал (1899), Маршал Франции (1921, посмертно)
Сражения/войны	Франко-прусская война Первая мировая война Битва на Марне (1914)
Награды и премии

Жозеф Симон Галлиени (фр. Joseph Simon Gallieni; 24 апреля 1849, Сен-Бет, Верхняя Гаронна — 27 мая 1916, Версаль) — французский военачальник, участник колониальных войн, военный комендант и организатор обороны Парижа в сентябре 1914, министр обороны в 1915—1916, Маршал Франции (1921, посмертно).

Биография

Молодость и колониальные войны

Сын иммигрантов из Италии. Окончил военный колледж Ла-Флеш и военное училище в Сен-Сирe, 15 июля 1870 выпущен сублейтенантом морской пехоты. Через три дня началась Франко-прусская война; Галлиени в рядах 3-го полка «синей дивизии» морской пехоты сражался при Базейле, был взят в плен после Седанской катастрофы и находился в плену до 11 марта 1871 года. Дальнейшая служба проходила в колониальных войсках:

• 1873—1876 — Реюньон
• 1876—1882 — Африка: Дакар, Мали, Нигер. В 1878 получил звание капитана
• 1883—1886 — Мартиника
• 1886—1891 — Судан. По завершении кампании повышен до полковника
• 1892—1896 — Индокитай, командующий Тонкинской дивизией
• 1896—1905 — военный губернатор Мадагаскара. В 1897 — непосредственный «ликвидатор» мадагаскарской монархии, в 1899 произведён в дивизионные генералы

После возвращения во Францию награждённый высшим знаком Почётного легиона Галлиени возглавил 14-й армейский корпус и Лионский военный округ. В 1911 рассматривался кандидатом на пост командующего войсками Франции; командующим был назначен генерал Жоффр, некогда — подчинённый Галлиени. В апреле 1914 года, уже будучи смертельно больным, Галлиени вышел в отставку.

Оборона Парижа

С началом Первой мировой войны, 26 августа 1914 года, был вновь призван в строй на пост военного губернатора Парижа. Формально подчинявшийся ставке генерального штаба (Жоффру) и считавшийся преемником главкома в случае его гибели или плена, Галлиени был низведён до роли тылового коменданта, ответственного за оборону Парижа, но не располагающего собственными войсками; резервные парижские части регулярно передавались на фронты по требованию ставки.

30 августа 1914 года правофланговая немецкая армия фон Клюка, двигавшаяся прямо на Париж, достигла Компьена; перед ней находились только слабые завесы отступавшего британского экспедиционного корпуса, дорога на Париж была открыта. Однако 31 августа 1914 года по приказу немецкого командования фон Клюк приступил к манёвру на юго-восток, в сторону от Парижа, с целью окружения главных французских сил. 1 сентября Жоффр распорядился перебросить войска из Вогезов в район Парижа для подготовки контрнаступления и подчинил командованию Галлиени 6-ю армию генерала Монури (одна кадровая марокканская дивизия и четыре резервные дивизии — те самые, что были ранее взяты из Парижа), а также алжирские части, только что переброшенные из Африки. 2 сентября, в годовщину капитуляции при Седане, правительство покинуло Париж, предоставив Галлиени право на неограниченные военные действия в городе, и генерал оказался предоставлен самому себе. 3 сентября Галлиени вывесил в городе прокламации, заканчивающиеся словами «Я получил мандат защитить Париж от захватчиков. Я его выполню до конца».

Вечером 3 сентября, получив разведданные о том, что фон Клюк действительно подставляет французам свой правый фланг, Галлиени отдал приказ на выдвижение своих войск на рубеж Марны, однако колебавшийся Жоффр назначил начало контрнаступление лишь на 7 сентября. Первая битва на Марне фактически началась 5 сентября, с безуспешной атаки 6-й армии Монури на превосходящие немецкие силы. 7 сентября 1914 года по приказу Галлиени на марнский фронт были переброшены последние парижские резервы (для этого Галлиени реквизировал парижские такси). 9 сентября 1914 года армии фон Клюка и фон Бюлова, под угрозой окружения войсками Галлиени и пятой армией д’Эспере, начали отступление на рубеж реки Эн, тем самым похоронив план Шлиффена.

Литература

• Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. — М.: АСТ, 2003. — 896 с. — 5000 экз. — ISBN 5-271-06895-1.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Жозеф Симон Галлиени
• [www.hrono.ru/biograf/bio_g/gallieni.html Биография Жозефа Галлиени на сайте «Хронос»]

Отрывок, характеризующий Галлиени, Жозеф Симон

– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.