Галлиполийский обелиск
48°37′54″ с. ш. 2°20′40″ в. д. / 48.6318028° с. ш. 2.3445694° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.6318028&mlon=2.3445694&zoom=14 (O)] (Я)
Галлиполийский обелиск — памятник на русском кладбище Сент Женевьев де Буа, недалеко от Парижа. Памятник находится на Галлиполийском участке кладбища. Обелиск был создан в память о солдатах Русской армии, погибших за пределами России. Открытие состоялось в 1921 году.
Название монумент получил по аналогии с подобным монументом, который находился неподалеку от турецкого порта Галлиполи (совр. Гелиболу).
Содержание
Современная история
В 1949 году галлиполийский обелиск в Гелиболу был серьёзно поврежден в результате землетрясения. Длительное время он оставался в полуразрушенном состоянии, а затем был окончательно разобран. В 50-е и 60-е галлиполийцы собирали пожертвования на восстановление разрушенного памятника на территории Западной Германии[1].
В 2007–2009 годах Центр Национальной Славы (ФНС) и Фонд Андрея Первозванного (ФАП) реализовали крупный зарубежный проект по восстановлению памятника россиянам, скончавшимся в 1920–1921 годах во время вынужденного пребывания на Галлиполийском полуострове эвакуированных из Крыма частей Русской армии. Восстановление этого памятника стало ещё одним важным шагом на пути к «уврачеванию ран разделения», нанесённых нашему народу революциями 1917 года и Гражданской войной.
В рамках реализации этого проекта в Гелиболу был не просто восстановлен знаменитый памятник, но создан целый мемориальный комплекс, включающий обширную огороженную и обустроенную территорию, а также здание музея истории «галлиполийского сидения» с постоянно действующей экспозицией редких исторических документов. Это героическая страница в летописи Белой армии и всей русской истории, показавшая миру силу русского духа и национального самосознания.
У мемориального комплекса русским воинам при участии местных жителей состоялась официальная церемония. Венки к памятнику возложили председатель попечительского совета ФАП и ЦНС В.И. Якунин и епископ Женевский и Западноевропейский Михаил, председатель Союза потомков галлиполийцев А.П. Григорьев, представители Генконсульства РФ в Турции и турецких властей. Затем состоялись панихида по умершим в Галлиполи россиянам и осмотр участниками похода мемориального комплекса. Завершился морской поход в Севастополе возложением венков к мемориальной доске на Графской пристани в память о соотечественниках, вынужденных покинуть Родину в ноябре 1920 года[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Галлиполийский обелиск"
Примечания
- ↑ О.И. Бэйда [portal.rusarchives.ru/publication/publ_2015_N02_donesenie-gubanov.shtml «Операция была разыграна при 35-градусном морозе южными гессенцами и тюрингенцами против сибиряков». Донесение переводчика М.А. Губанова о службе в вермахте в декабре 1941 г. – феврале 1942 г.] (рус.) // Отечественные архивы. — 2015. — № 2. — С. 96-104.
- ↑ [www.cnsr.ru/o-fonde/proekty/programma-russkiy-mir/ Программа Русский Мир]
Ссылки
- [telegrafua.com/442/world/9364/ Галлиполийский обелиск]. Проверено 22 ноября 2010. [www.webcitation.org/66QNfdXdY Архивировано из первоисточника 25 марта 2012].
- [www.hermitagemuseum.org/html_En/02/hm2_6_0_61.html Russians at Gallipoli]. Проверено 22 ноября 2010. [www.webcitation.org/66QNg78tT Архивировано из первоисточника 25 марта 2012].
Отрывок, характеризующий Галлиполийский обелиск
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
