Галлицизм

Галлици́зм (от лат. gallicus — галльский, фр. gallicisme) — слово или выражение, заимствованное или происходящее от французского языка.

Следует учитывать, что само понятие галлицизм не совсем верно, так как до 99 % заимствований из французского имеют латинское (точнее, романское) происхождение и не имеют к вымершему галльскому языку (кельтскому по происхождению) никакого отношения. Тем не менее, современный французский язык развился из народной латыни на территории бывшей Римской Галлии, откуда и произошло название галлицизм. Оно более благозвучно, чем «французизм». Галлицизмы довольно многочисленны в лексике и отчасти семантике современного литературного русского языка, куда они интенсивно проникали в конце XVIII — первой половине XIX вв., хотя со временем часть из них устарела, превратившись в историзмы и архаизмы. Количество галлицизмов также значительно и в ряде других языков мира, куда они попали в разное время. Английский, немецкий, голландский, румынский и молдавский, польский, японский, турецкий, лингала и многие африканские языки имеют значительное количество галлицизмов.

Терминология

К прямым лексическим галлицизмам относятся некоторые слова бытового обихода, связанные с модой: кашне, пенсне, шато, пресс-папье, папье-маше, макияж, парфюм, одеколон, вуаль и др. Наряду с лексическими галлицизмами для русской литературы типичны галлицизмы синтаксиса, то есть синтаксические конструкции, перенятые из французского языка.

Особое место среди галлицизмов занимают буквальные переводы французских выражений («кальки»), которые стали естественной реакцией русского языка на высокое количество прямых заимствований; например, «иметь место» (< фр. avoir lieu). Калькой с французского языка являются слова: впечатление (< фр. impression), влияние (< фр. influence), «трогательный» (< фр. touchant) и др. Для сравнения, все эти слова пришли в английский как прямые заимствования (impression, influence, touchy), а не кальки.

Русский язык

Галлицизмы начали пополнять русскую лексику с XVIII века. В ХХ—XXI веках, в связи с ослаблением роли французского как языка международного общения, количество заимствований из французского сократилось до минимума. Более того, наблюдается тенденция (по крайней мере в разговорно-публицистическом стиле) к замене ряда галлицизмов более модными англицизмами типа «мейкап» вместо «макияжа» или «прайслист» вместо «прейскуранта».

Другие языки

Влияние французского и близкого ему нормандского языка было наиболее значительным в средневековой Англии. Это привело к тому, что в современном английском сохраняются обширные пласты французской и другой романской лексики (page, change, mushroom, chase, catch, cause, mirror, arrogant, sumptuous и др.). Влияние французского языка на голландский язык и особенно на его фламандские диалекты было очень существенным, сохраняясь в Бельгии до сих пор. В XIX веке обширные пласты французской лексики были переняты деятелями так называемой Трансильванской школы в Румынии. Румынский язык принял большое количество французской лексики (шомаж, сурыде, ымпортант, элев и др.).

Сильное лексическое влияние французского языка до сих пор прослеживается в бывших колониях Франции (Экваториальная Африка, страны Магриба), то есть там, где французский продолжает играть роль лексификатора в функции языка межнационального общения или же второго языка. Интересно, что первые галлицизмы в современном греческом языке (рандеву) появились ещё в эпоху крестовых походов, в период между 1204 и 1456 годами, когда после первого падения Константинополя (1204) под ударами крестоноцев пала Византийская империя и на греческих землях образовалась так называемая Латинская империя и зависимые от неё государства (Афинское герцогство, Ахейское княжество и др.), в которых официальным языком двора и католических рыцарей был старофранцузский язык.

В XIX веке влияние французского испытал вьетнамский язык.

См. также

• Галлизация

Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.

Отрывок, характеризующий Галлицизм

– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.