Галльский петух

Га́лльский пету́х (фр. le coq gaulois) — одно из аллегорических названий Франции. Символ Франции.

История происхождения

Галлами древние римляне называли кельтов, населявших Галлию — территорию современной Франции, Бельгии и Северной Италии. Латинское слово «gallus» означает не только «галл», но и «петух». Французский учёный Адольф Блок разъяснил, что римляне дали такое название кельтам потому, что они все были рыжеволосыми и огненно-рыжие хохолки их напоминали петушиные гребешки.

Во времена французской революции XVIII века был объявлен конкурс на рисунок новой монеты. После того, как Огюстэн Дюпре предложил отчеканить гения Франции, пишущего на жертвеннике,— сообщается в отчёте жюри конкурса 1791 года, — члены комитета посоветовали прибавить с одной стороны жертвенника петуха — эмблему бдительности. Проект Дюпре с добавленным к нему петухом и был использован для чеканки двадцатифранковых монет. Петуха, изображённого на монетах, французы, считавшие галлов своими предками, осмыслили как «галльского петуха» и стали считать своей национальной эмблемой.

Империя Наполеона I изгнала галльского петуха, но он был восстановлен в 1830 году, придя на смену «бурбонским лилиям».

При Луи-Филиппе изображение галльского петуха стали применять на знамёнах и рукоятках холодного оружия. Наполеон III вновь отменил галльского петуха, но тот опять был восстановлен Третьей республикой, изображавшей его с 1871 года на двадцати- и стофранковых монетах. В 1899 году президент Французской Республики Эмиль Лубе издал декрет о том, чтобы изображение галльского петуха чеканить на десяти- и двадцатифранковых монетах. (на илл.)

Французский нумизмат Дюкрок утверждал, что галльский петух неправильно считается национальной эмблемой, доказывая это тем, что в коллекции галльских монет, хранящейся в Парижской национальной библиотеке, из 10413 монет только на четырнадцати изображён петух; игра же на двойном смысле слова «gallus», как объяснил Дюкрок, возникла в эпоху Возрождения, и восходит к «Поэме о петухе» (1585) Пассавана

Тем не менее выражение галльский петух вошло в литературную речь как аллегория Франции. Карикатуристы часто изображали Францию в виде петуха, намекая на задор, якобы являющийся национальной чертой французов. Де Голль вводил его в военные медали как символ боевого духа Франции. Петух — эмблема Национального олимпийского комитета Франции.

Примеры изображений

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Марка с изображением галльского петуха

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Плакат времён первой мировой войны

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Спичечный коробок

Примеры в литературе

Галльский петух сумеет поставить принцип на принадлежащую ему высоту, сумеет выставить паразитство к позорному столбу. М.Е. Салтыков-Щедрин

Галльские петухи в красных штанах, на далеком европейском Западе, заклевали толстых кованых немцев до полусмерти. М. Булгаков

См. также пьесу «Шантеклер» (1904) Эдмона Ростана.

Литература

• Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения / Авт. Н. С. Ашукин, М. Г. Ашукина — М.: Правда, Москва, 1986. — 768 с.
• [www.symbolarium.ru/index.php/Петух Краткая энциклопедия символов]

Отрывок, характеризующий Галльский петух

Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.