Калоши
Кало́ши или гало́ши (иначе — мокроступы[1]) (фр. galoches и нем. Galoschen [2]) — непромокаемые (обычно резиновые) накладки, надеваемые на обувь, некоторые виды используются как самостоятельная обувь (садовые, утеплённые, диэлектрические и т.д.).
Галоши из тонкой резины носят с валенками. В прошлом их носили для защиты обуви, и на туфли, и на ботинки (см. гамаши).
Сравнительное удобство составляет ношение калош как сменной обуви на предприятия, в театр, в школу, так как нет необходимости, идя по улице, нести с собой мешок или пакет с обувью, да и сам процесс переодевания переходит в процесс простого снятия калош, что несомненно, занимает намного меньше времени.
Различаются по материалам, отделке и особенностям использования: галоши садовые; галоши на валенки, галоши клееные на валенки; галоши азиатские хлопчатобумажные мужские, галоши азиатские хлопчатобумажные женские, галоши азиатские хлопчатобумажные детские, галоши азиатские хлопчатобумажные малодетские, галоши азиатские на шерсти; галоши из пластиката поливинилхлоридного чёрные; галоши из пластиката поливинилхлоридного цветные; галоши мальчиковые клееные резиновые; галоши мальчиковые комбинированные резиновые; галоши резиновые лакированные клееные девичьи для ношения на обувь; галоши резиновые лакированные клееные для ношения на обувь; галоши резиновые лакированные клееные из чёрной резины для ношения на унтах; галоши резиновые лакированные клееные из чёрной резины.
Первые резиновые калоши появились в продаже в Бостоне 12 февраля 1831 года.
Этимология
Происходит от фр. galoche (с 1263 г.), из неустановленной формы. По одной из версий, из древне-греческого καλόπους «сапожная колодка» (из κᾶλον «древесина» + πούς «нога») через (лат. gcalopodia; по другой — из (лат. caliga «сапог», по третьей — из (лат. gallica «галльская сандалия»). Русская галоша, возможно, заимствовано через нем. Galosche[3].
В армии
В американской армии резиновые калоши в форме ботинка с высоким верхом использовались во время Второй мировой войны для ношения поверх армейских ботинок. Во время корейской войны американцы приняли к использованию вариант валенок с галошами, в которых войлок был полностью упакован во внутренность резинового ботинка. Поскольку войлок внутри двуслойного резинового башмака, то он защищён от намокания, тем самым решена проблема с необходимостью регулярной сушки валенок. Такую обувь надо носить поверх толстого шерстяного носка. Указанный вариант валенок используется и в наши дни частями, несущими службу на Аляске.
Калоши в культуре
Купила мама Лёше
Отличные галоши.
Галоши настоящие,
Красивые, блестящие,
Теперь хоть и захочешь,
А ноги не промочишь!
Стихи и песни для детей[4]
- В стихотворной сказке для детей Корнея Чуковского «Телефон» («У меня зазвонил телефон…»; 1924, по другим сведениям 1926) Крокодил со слезами просит прислать калоши ему, а также его жене и Тотоше. Из дальнейшего диалога выясняется, что высланные «на прошлой неделе» две пары «отличных калош» семейством Крокодилов уже съедены:
— Ах, те, что ты выслал
На прошлой неделе,
Мы давно уже съели
И ждём, не дождёмся,
Когда же ты снова пришлёшь
К нашему ужину
Дюжину
Новых и сладких калош![5]
- Также в той же стихотворной сказке Чуковского «Крокодил» (1916; за это её иногда называют «Старая-престарая сказка», т.к. она является первым детским сочинением автора) Ваня Васильчиков предостерегает сына Крокодила Тотошу от бездумного поступка:
Тут голос раздался Тотоши:
— А можно мне кушать калоши?
Но Ваня ответил:
— Ни-ни! Боже тебя сохрани!
- Известностью пользуется детская песенка «Алёшины галоши», музыка Аркадия Островского на стихи Зои Петровой, начальные строки которой цитируются в произведениях художественной литературы, публицистике, в разнообразных журналистских материалах.
- В автобиографическом романе «Обещание на рассвете» („La promesse de l’aube“, 1960, русский перевод 1993) французского писателя Ромена Гари готовность мальчика в доказательство своей любви к соседской девочке Валентине съесть сырую галошу выступает высшим подвигом самоотверженного чувства[6]. Эпизод романа послужил основой для памятника Ромену Гари, открытого 22 июня 2007 года в Вильнюсе на улице Басанавичяус (Jono Basanavičiaus g., бывшая Большая Погулянка, на которой жил будущий писатель и где разворачивается часть действия романа). Памятник представляет бронзовую скульптуру, изображающую мальчика с прижатой к груди галошей в руках (скульптор Ромаса Квинтаса)[7][8][9].
- Радиостанция «Серебряный дождь» ежегодно с 1996 года вручает награду «Серебряная калоша» «за самые сомнительные достижения в шоу-бизнесе». Название, очевидно, происходит от выражения «сесть в калошу», что означает «попасть в дурацкое положение», «потерпеть неудачу», «испытать провал» (выражение «посадить кого-либо в калошу» означает «поставить в смешное или неловкое положение»).
- Иногда применяется просторечное выражение «Щас галоши надену!», аналогичное «Щас, разбежался!».
См. также
Напишите отзыв о статье "Калоши"
Примечания
- ↑ www.slovopedia.com/15/204/1531306.html «Словопедия»: Толковый словарь русского языка под редакцией Т. Ф. Ефремовой.
- ↑ [slovari.yandex.ru/dict/ushakov/article/ushakov/11/us1129404.htm?text=%D0%BA%D0%B0%D0%BB%D0%BE%D1%88%D0%B0 Толковый словарь русского языка Ушакова](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2872 дня))
- ↑ [www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Vasmer-term-2391.htm Галоша], Этимологический словарь русского языка. Фасмер Макс.
- ↑ [lel.khv.ru/poems/resultik.phtml?id=2129&back=/poems/poems.phtml%3Fctg%3D24 «Галоши»]
- ↑ [www.litera.ru/stixiya/authors/chukovskij/all.html#u-menya-zazvonil Телефон]
- ↑ [imwerden.de/pdf/gary_obeschanie_na_rassvete.pdf Ромен Гари «Обещание на рассвете». Пер. Е. Погожевой]
- ↑ [fe40.news.sp1.yahoo.com/s/afp/20070619/ennew_afp/afpentertainment_070619151133 French writer Romain Gary to be honoured in Vilnius] (англ.)
- ↑ [www.tv5.org/TV5Site/info/afp_article.php?idrub=5&xml=070622122714.dhgd5a92.xml Un monument au romancier Romain Gary inauguré à Vilnius] (фр.)
- ↑ [www.elta.lt/zinute_pr.php?inf_id=718038 Vilniuje atidengiamas paminklas rašytojui Romain Gary] (лит.)
Ссылки
- [walenki.narod.ru/gal-history.htm История галош]
- [modno-nemodno.ru/kak-spastis-ot-vesennix-luzh-konchno-kaloshi/ Новая история калош]
- [footwear.ua/article/galoshi-1451.html Галоши — мода, коллекции, производители и магазины]
Отрывок, характеризующий Калоши
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
