Гальгани, Джемма

Джемма Гальгани
Maria Gemma Umberta Pia Galgani
Рождение	12 марта 1878(1878-03-12) Капаннори, Королевство Италия
Смерть	11 апреля 1903(1903-04-11) (25 лет) Лукка, Королевство Италия
Почитается	Католическая церковь
Канонизирована	2 мая 1940 года
Главная святыня	монастырь Passionist (Лукка)
Подвижничество	мистик

Мария Джемма Умберта Пиа Гальгани (итал. Maria Gemma Umberta Pia Galgani, 1878 −1903) — святая Римско-католической церкви, мистик. В католической церкви известна как Джемма Гальгани. Почитание блаженной Джеммы Гальгани широко распространено в Италии и Латинской Америке. Является покровительницей студентов и фармацевтов.

Биография

Родилась в многодетной семье итальянского фармацевта Энрико Гальгани в итальянском городе Капаннори 12 марта 1878 года. Была пятым ребёнком. Вскоре после её рождения, чтобы дать детям хорошее образование, семья переезжает в итальянскую провинцию Тоскану, город Лукка.

В 1886 году умерли родители Джеммы, и она взяла на себя воспитание своих братьев и сестёр. Она мечтала поступить в женский монастырь, но не могла этого сделать из-за своего слабого здоровья.

В 1899 год, когда ей было 20 лет, у Джеммы появились стигматы. Она заявила, что стала получать частные откровения от Девы Марии, ангела-хранителя и других святых. По требованию своего духовного отца Джемма молилась о прекращении этих видений и стигматы исчезли.

Живя в бедности, Джемма стала широко известна своей святой жизнью в городе Лукке, но она не находила поддержки своей духовной жизни, встречая пренебрежение и отрицательное отношение к её видениям среди родных и церковной иерархии. В начале 1903 года Джемма заболела туберкулёзом. Во время своей недолгой, но смертельной болезни, она получила различные экстраординарные мистические явления. В начале Страстной недели её здоровье резко ухудшилось и она умерла во время Страстной Пятницы 11 апреля 1903 года.

После смерти Джеммы её духовный отец, хранивший в тайне все её мистические переживания, написал подробную биографию, опубликовав личный дневник и письма Джеммы. Церковная власть после опубликования сочинений Джеммы признала подлинность её мистической жизни.

Канонизация

Джемма Гальгани была канонизирована в 2 мая 1940 года римским папой Пием XII.

Её мощи хранятся в монастыре пассионистов в городе Лукка, Италия.

Источник

1. Католические святые, изд. СЦДБ, Гатчина, стр. 156—179.

Ссылки

• [www.svatagemma.sk/]
• [www.gemma-galgani.org/]
• [www.cptryon.org/compassion/75/gemma.html]
• [www.santagemmaprayers.com/ Молитвенник святой Джеммы Гальгани]

Отрывок, характеризующий Гальгани, Джемма

– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.