Гамаюн

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Гамаюн (значения).
Гамаюн

В. М. Васнецов. Гамаюн, птица вещая. 1897 год
мифическая райская птица
Мифология: русская
В иных культурах: хумай
Связанные персонажи: райские птицы феникс и харадр[en], алконост и сирин
ГамаюнГамаюн

Гамаю́н — мифическая райская птица в русской культуре. В произведениях книжности XVII—XIX веков это залетающая из рая безногая и бескрылая вечнолетающая при помощи хвоста птица, предвещающая своим падением смерть государственных деятелей[⇨]. В XVII—XVIII веках эта птица изображалась на произведениях декоративно-прикладного искусства, пушках и знамёнах. Гамаюн попал на герб Смоленска[⇨] и на производные от него символы[⇨].

В культуре XIX—XXI веков имелось два основных направления развития образа: как райской птицы, с которой связываются представления о счастье и блаженстве, и, благодаря творчеству В. Васнецова и А. Блока, как мифической птицы, предвещающей беду[⇨]. Визуальный образ птицы гамаюн претерпел изменение с течением времени: сначала у неё появились крылья и ноги[⇨], а затем и женское лицо[⇨].

Истоки образа восходят к мифической птице хумай из иранского фольклора[⇨] и к существовавшим в XVI—XVIII веках легендам о новогвинейском зоологическом семействе райских птиц[⇨]. Несмотря на распространённое заблуждение, сведений о существовании птицы гамаюн в русском традиционном фольклоре нет.[⇨]





Этимология

Согласно основной версии, слово имеет иранское происхождение. В мифологии иранцев, а также тюрков и других соседних народов хума(й) (перс. هما‎ ’huma’) — мифическая птица счастья, приносящая владычество тем, над кем она очень низко пролетит, повеяв им крыльями на голову[1][2][3][4]. Гамаюн — это искажение хумаюн[5][2] (конкретные причины и пути перехода хумаюн в гамаюн остаются невыясненными[2]) — прилагательного от хума(й), которое означало «приятный, добрый, хороший; процветающий, благословенный, благополучный[5], счастливый[3][4]; благородный, высочайший, почтеннейший[5]; августейший, шахский, царственный, императорский[5][6][3][4]; искусный, хитроумный, чудодейственный[2]». Возможно также, что гамаюн — это фрагмент от перс. murg-i-humay’un-bal — «птица, предвещающая счастье»[2][3].

Кроме того, Хумаюн[5] / Хомаюн[en][3][4] могло быть и собственным мужским именем, например так звали падишаха Империи Великих Моголов (1508—1556)[5]. Также слово хумаюн / гамаюн встречалось в русской дипломатической переписке с османскими и персидскими правителями конца XV — начала XVII века в составе титулования этих правителей — «гамаюна подражатель»[7][5][6][2]. При этом вероятно, что разные значения слова гамаюн проникали в русскую книжность и непосредственно из восточных источников и через источники европейские[6][5]. Стоит отметить, что в русской книжности слово гамаюн имеет мужской род[7][8].

В говорах русского языка существует и, по-видимому, омонимичное слово гамаюн (гомаюн, гомоюн), образованное от корня гам- / гом- — «крик, шум, смех, говор, громкая ссора, нестройные и шумные голоса»[9]. Этой лексемой обозначают «говорливого, крикливого, шумливого» и далее «беспокойного, хлопотливого, непоседливого» и «домовитого, работящего человека; рачительного, заботливого хозяина», и, напротив, «бранчливого человека, буяна»[9][5], а также человека, говорящего на другом, непохожем говоре, человека с особенностями речи и жителя определённой местности[9]. Также слово использовалось в качестве внутрисемейного имени, откуда произошла фамилия Гамаюнов[4][9]. В России имеются или имелись топонимы, происходящие от этого слова[5], например, этнокультурная местность Гамаюнщина в Ромодановской волости Калужской губернии[5][9][10]. От потомков жителей калужской Гамаюновщины произошли гамаюны — жители Нижнесергинского района Свердловской области[9][10], а по ним был назван[10] мыс (полуостров) Гамаюн у посёлка Палкино в Екатеринбурге, по которому в свою очередь получила название археологическая гамаюнская культура[5]. Вопреки некоторым источникам[9][5], по всей видимости, мифологический омоним проник в народ и начал оказывать влияние на этот блок значений только во второй половине XIX века[9]. Впрочем ныне эти значения используются редко: в «Национальном корпусе русского языка» по состоянию на 2013 год только в 2 источниках из 31 речь идёт не о легендарной птице[9].

В книжности

Первое упоминание о птице гамаюн в русской книжности встречается в переводах натурфилософского трактата «Христианская топография» (ок. 547 года) Козьмы Индикоплова, появившихся на Руси не позднее XV века, но возможно гораздо ранее. Согласно одному из них[6], «Книге глаголемой Козмография, сложена от древних философов, преведена с римского языка» XVII века, а также согласно сборнику Кержинского собрания XVII — начала XVIII века и сборнику Причудского собрания начала XIX века гамаюн, вместе с птицами финик или фениз (феникс) и харадр[en], залетает на острова в восточном море, в частности на мифический остров Макарийский (Макарицкий, Макаридский, острова Марадыфии), откуда близко до Рая, эти птицы источают чудесное благоухание[7][11][6][4][12]. Несмотря на значительное количество русских списков «Христианской топографии», образ птицы гамаюн не проник в русский фольклор и памятники книжной литературы этого времени[6].

Согласно «Книге естествословной» XVIII века, райская птица гамаюн размером чуть больше воробья, у неё прекрасное разноцветное оперение, но нет ног и крыльев, а хвост в 7 пядей (1,25 м), она постоянно летает при помощи хвоста, а если падает на землю, то умирает и это предвещает смерть некой знатной персоны. Подобная райская птица из Индии или с Мальдивских островов называется в русской книжности XVII—XVIII веков также апус, еме, имоноцодиата, манкория, манукодията, манцкодис и парадызеа[11][13][4]. Хотя в ряде источников сказано, что эти птицы никогда не отдыхают, другие утверждают, что они могут зацепляться двумя жилами на хребте[13], или перьями[14] за сухие деревья и так восстанавливать силы. У манукодият на голове тонкое как волос перо, закрывающее им глаза, изнутри перо изумрудно-зелёное, под горлом — огненно-красное, иногда лимонно-жёлтое, эти перья индийская знать якобы носила на голове[13]. Про птицу парадызею (от лат. paradisus — рай) или апус писали также, что она очень «долга́ и страшна», её глаза закрыты перьями[14]. Непрестанно летающая птица netinuša, лишь раз в неделю садящаяся на землю ради одного зёрнышка, известна в поверье из Боснии и Герцеговины[11]. Представления о безногости и вечном полёте райских птиц встречается в иллюстрированном «Травнике» (1582) Адама Лоницера и в других европейских источниках[6].

В искусстве XVII—XVIII веков

Сохранилось описание сосуда в виде птицы Гамаюн, купленного в 1614 году для царя Михаила Фёдоровича у московского купца Михаила Смывалова: «Птица Гамаюн, около шеи сверху обнизано жемчугом, на середине жемчужина большая, позадь её на спине репей серебряной, на репье зерно жемчужное». 21 октября 1626 года дьяк Ждан Шипов отнёс в Верх к государю в хоромы птицу Гамаюн, вероятно, имеется в виду какое-то произведение декоративно-прикладного искусства, например шкатулка, в виде птицы[4]. То же самое можно сказать и по поводу райской птицы Гамаюн, упоминаемой в «Книге глаголемой Урядник, новое уложение и устроение чина Сокольничья Пути» 1668 года, описывающей церемониалы царской охоты при изложении чина поставления рядового охотника в звание начального сокольника: из Гамаюна доставали письмо, написанное нововыбранному от имени царя[6][4]. По-мнению В. К. Былинина и Д. М. Магомедовой, в данном случае также обыгрывается значение птицы Гамаюн как «„царственной“ и „вещей“, пророчащей счастье, царские милости и райское благополучие»[6].

Сидящая на пушке, первоначально безногая, а иногда также и бескрылая, райская птица Гамаюн изображена на гербе Смоленска, достоверно известном со второй половины XVII века. Однако, нужно отметить, что имя гамаюн упоминается не во всех геральдических источниках, часто говорится просто о райской птице[2][4][15]. Возможно, наиболее ранним изображением с ней является «печать княжества Смоленского» 1664 года (с подписью «птица гам[аюн]»)[16][1]. Хотя, согласно переведённым на русский язык в 1682 году стихам из польской книги «Золотое гнездо», герб учредил князь Глеб Святославич, когда получил от Великого князя Литовского Витовта разрешение на княжение в Смоленске (1392): «… на дом свой клейнот корону принимает, велико рождение свое клейнотом являет, под короной гамаюна на громаде [пушке] обсадив, великородство их милостей Смоленских князей изъявив, как громада зук [гул, шум] свой всюду раздевает так и княжества Смоленского всюду прославляет, …то печать князей Смоленских»[17][9]. Далее различающиеся изображения безногой райской птицы появляются на смоленском гербе в большом[1] и малом Титулярниках 1672 года[15], где она похожа на «пушистого дикобраза»[5]; на золотой тарелке царя Алексея Михайловича 1675 года[16][1][17][18] и на золотой тарелке, подаренной царицей Натальей Кирилловной царевичу Алексею Петровичу в 1694 году[18]; на изображении российской государственной печати в «Дневнике путешествия в Московию» 1698—1699 годов посла И. Г. Корба[1][4]; на рисунке «печати царского величества княжества Смоленского» 1725 года (с подписью «птица гамаюн»). Официально это изображение утверждено в 1730 году[15]. На гербе Смоленской губернии, утверждённом в 1856 году, райская птица «встала на ноги»[1][4] и «твёрдо стоит на них, гордо задрав пышный хвост и расправив крылья»[4]. В таком виде она присутствует и на современных смоленских гербах[19], безногость сохранилась только на символах Вязьмы[20].

Гамаюн в разных списках «Букваря славянороссийских письмен» Кариона Истомина. 1690-е годы

Из ранних достоверных изображений гамаюна можно назвать помещённое под соответствующей буквой в лицевом «Букваре славянороссийских письмен» (1694) Кариона Истомина. Во всех списках книги это летящая безногая птица «с вытянутой шеей и распущенной метёлкой перьев»[6] — вполне в соответствии с книжным описанием[6][1]. Кроме того, в издании 1694 года, в исполнении гравёра Леонтия Бунина, она напоминает ежа[1][4]; данное изображение явно создано под воздействием смоленского герба[1].

Можно предположить, что птица гамаюн могла быть изображена в росписях («райских пейзажах») Коломенского дворца, выполненных в 1664—1666 годах[6]. Гамаюн был изображён на сотенном знамени у сокольников и стремянных конюхов в Рижском походе царя Алексея Михайловича 1656 года — в Описи знамён 1664 года под № 10 говорится, что это знамя чёрной тафты, в середине вшита птица гамаюн, опушка тафта белая[21][1][5]. Стоит отметить, что в отличие от райских птиц алконост и сирин, гамаюн никогда не изображался в лубке[4].

В Актах Московского уезда XVII века под 1696 годом описана пушка-пищаль «Гамаюн»: «Великого государя в казне на пушечном дворе налицо полковых пищалей… пищаль гамаюн ядром и длиною такова же весом 25 пуд 30 гривенок на турецком стану»[4]. Вероятно иная, одноимённая пищаль была позднее помещена Петром I в Музей воинских трофеев (ныне находится у здания Арсенала Московского Кремля): «Гамаюн, вес 102 пудов, лил мастер Мартьян Осипов 1690 г.», с рельефным изображением безногой птицы гамаюна[1][4][22]. Ю. Л. Воротников отмечает, что таким образом, мы имеем как бы реальное изображение смоленского герба[4], тем более, что рисунок на втором орудии схож с изображением смоленского герба в дневнике И. Г. Корба[1].

В реальности

Истоки книжных представлений о гамаюне следующие. В Европу с начала XVI века с Новой Гвинеи и Молуккских островов поступали чучела представителей биологического семейства райских птиц, у которых невозможно было обнаружить ноги и крылья. Наряду с рассказами местных жителей, что эти птицы прилетают с небес, это послужило причиной появления воззрений, поддерживаемых торговцами и распространённых даже среди естествоиспытателей, таких как Ю. Ц. Скалигер, Д. Кордано и К. Геснер, что райские птицы летают при помощи своего хвоста, никогда не садясь на землю, при помощи него же они цепляются за ветви деревьев для отдыха. Это заблуждение зафиксировано в данном в 1758 году К. Линнеем латинском названии большой райской птицы: Paradisaea apoda — дословно «Парадизея [райская] безногая». Только в 1782 году стало известно, что на самом деле, конечности райским птицам при изготовлении чучел обрезали поставлявшие их местные жители, чтобы использовать в качестве оберегов[23][5][4][24].

Несмотря на это естественное происхождение, безногость гамаюн дала толчок для глубокого мифического образа вечного полёта, нарушения которого имеют пророческие значения[4]. Стоит также учесть, что гербоведы Российской империи, например, А. Б. Лакиер и П. П. Винклер, пытались объяснить безногую птицу на смоленском гербе как отображение противостояния Русского царства и Речи Посполитой за Смоленск[5][4].

Можно также отметить, что чучела райских птиц покупались индийцами для украшения и в магических целях: считалось, что они приносят военную удачу и вообще расположение богов. Названия манукодията и т. п. возникли из туземного мануко девата — «птица божья», так как райские птицы чаще встречались летающими высоко в небе. Это обстоятельство послужило и для других названий: солнечные и небесные птицы. Вероятно, отсюда же идут и упоминания о райском происхождении этих птиц. Представления о длинной и страшной парадызеи вероятно также связаны с наблюдением чучел, так как засушенные аборигенами райские птицы выглядели большими и плоскими, потому что при сушке их клали, сжимая между двух досок, на солнце или «над великим жаром»[23][4].

Гамаюном звали любимого «сибирского цветного» кречета царя Алексея Михайловича. По предположению И. М. Тарабрина, именно эта птица могла быть изображена на упоминавшемся знамени с гамаюном в Рижском походе 1656 года[1][4]. В 1686 году государям Ивану и Петру Алексеевичам поднесли живой некую диковинную птицу, которую называли гамаюном[1][4], причём незнакомые с ней торговые люди не смогли определить её стоимость[4]. Стольник П. А. Толстой в своих отчётах о поездке в Европу в 1697—1699 годах рассказывал о том, что в одной из кунсткамер Южной Австрии «видел четыре птицы, которые называются гамаяны, … положены в склянишных сосудах в двойное вино и с перьем»[8].

В художественных произведениях

В культуре XIX—XXI веков происходит дальнейшее «насыщение» образа птицы гамаюн, как и образов остальных легендарных райских птиц, «романтическим содержанием»[5]. При этом существуют две основные тенденции его развития[6].

Во-первых, гамаюн — это райская птица, с которой связываются представления «о счастье и блаженстве». Среди примеров рассказ «Касьян с Красивой Мечи» (1851) Ивана Тургенева[5][9], главный герой которого мечтает побывать в местах, «где живёт птица Гамаюн сладкогласная, и с дерев лист ни зимой не сыплется, ни осенью, и яблоки растут золотые на серебряных ветках, и живёт всяк человек в довольстве и справедливости»[25]. Другой пример — стихотворения Константина Бальмонта «Райские птицы» (1907) и «Гусляр» (1909)[6][26], где гамаюн — райская птица, услаждающая людей своим пением: «И если звоном нежных струн ты убаюкан, засыпая, так это птица Гамаюн поёт в безвестном, голубая»[5]. В стихотворении «Табун» (1915) Сергея Есенина с гамаюном сравнивается играющий на рожке пастух[9][27]. Сладкоголосая птица гамаюн упоминается в «Повести о детстве» (1948) Фёдора Гладкова[9].

Толчок к развитию нового, неомифологического образа птицы гамаюн в русской культуре[6] как «многозначного символа мистического характера»[5] дала картина Виктора Васнецова «Гамаюн, птица вещая» 1897 года. Художник, хотя по-видимому и был знаком с книжными описаниями гамаюна, не придерживался их в своей работе[6]. На картине изображена чёрнокрылая птица с «мрачно-прекрасным»[28], скорбным, тревожным[6] или даже испуганным[29]:124, «лишённым всякой царственности» женским лицом[6] с детскими чертами[29]:123-124. Это скорее «контаминация мотивов, связанных с древнерусскими райскими птицами вообще» и с образом птицы алкион (алконост), в частности, чем отображение представлений собственно о гамаюне. На связь с алконостом указывают розовые и пурпурные тона картины, опущенные чёрно-серые крылья птицы и образ дерева над водной гладью[6]. Картина имеет апокалиптическую атмосферу[29]:119. По-мнению И. А. Сухвановой, Гамаюн видит перед собой нечто ужасное, но не в силах отвести взор[29]:124. Картина вполне соответствовала своему времени с его тревожными предчувствиями[9][29]:119[30].

В 1899 году под впечатлением от картины Васнецова Александр Блок написал одноимённое стихотворение (опубликовано в 1908 году)[5][6][31][4], трактующее её символический смысл[9] и придающее её исторический контекст[32]. В стихотворении образ Гамаюн ещё более трагичен, она предвещает «иго злых татар», «казней ряд кровавых, и трус, и голод, и пожар, злодеев силу, гибель правых»[5][30]. Её лик прекрасен, хотя и объят ужасом, а на звучащих правдой устах запеклась кровь. Блок переносит Гамаюн в период до монголо-татарского ига и даже в «предвечные» времена[6][30][32]. По мнению исследователей, «это как бы заставка ко всему его творчеству», они даже сравнивают самого поэта с вещим Гамаюном[28][4] и отмечают, что стихотворение звучит как пророчество для истории России в XX веке[4][33][30][34][35]. По мнению А. С. Трошина, Гамаюн «приобретает в лирическом произведении новые черты литературного символа и мифа[30], становится знаком времени[30][9]». Стихотворение положено на музыку (1967) Дмтитрием Шостаковичем[36].

Мрачный образ вещей птицы Васнецова и Блока получил развитие в русской культуре XX века. В стихотворении «Я смертельна для тех, кто нежен и юн…» (1910) Анны Ахматовой гамаюн показана как «птица печали», сводящая путника с верного пути[6][38][9], что в данном случае олицетворяет «непреодолимую трагическую силу любви»[6]. Именем гамаюн был назван «Литературный сборник в пользу пострадавших от землетрясения в Семиреченской области» 1911 года с обложкой работы художника А. М. Арнштама[5]. «Гамаюном» назывался русский поэтический кружок в Белграде в 1923—1925 годах, в 1924 году им был выпущен сборник «Гамаюн — птица вещая»; название было выбрано по стихотворению Блока, в котором поэты находили «отзвуки своей изгнаннической судьбы и трагических событий в России»[39][35]. В стихотворении «Песня Гамаюна» Николая Клюева, которое хранилось как приложение к протоколу допроса поэта в 1934 году, за три года до его расстрела, показана картина гибели родной земли: «К нам вести горькие пришли, что зыбь Арала в мёртвой тине, что редки аисты на Украине, моздокские не звонки ковыли». В притче в историческом романе «Иван III — государь всея Руси» (1946—1955) Валерия Язвицкого коготок птицы гамаюн даёт Степану-богатырю способность «видеть окружающий мир по-другому — с его бедами, несправедливостями и жестокостями»; он становится «символом прозрения, взросления богатыря, а в подтексте — символом познания» будущим государем Иваном «необходимости трудной борьбы» за объединение Руси[5].

В современной культуре Гамаюн часто упоминается вместе с двумя другими легендарными райскими птицами, Алконостом и Сирином. Их образы во многом сближаются, хотя в конкретных произведениях каждой из птиц обычно приписываются свои характерные особенности[4]. В песне «Купола» (1975) Владимира Высоцкого[40][41] появление птицы Гамаюн сравнивается со звоном семи «заветных струн» (вероятно, отклик на стихотворение Бальмонта) и восходом семи «богатых лун»[5]; в то время, когда Сирин «радостно скалится, веселит, зазывает из гнёзд», а Алконост «тоскует-печалится, травит душу»[4], Гамаюн показана как дающая надежду на пробуждение родины, которая «раскисла, опухла от сна»[5]. Другим примером может быть песня «Сирин, Алконост, Гамаюн» (1992) Бориса Гребенщикова[42][9]. Птица гамаюн как символ надежды и возрождения встречается ещё до Высоцкого в историческом романе «Зори над Русью» (1954) Михаила Рапова, где она вводится для завязки основного сюжета — освобождения Руси от татарского ига.[5] В работах современных художников, вслед за Васнецовым, Гамаюн преимущественно изображается птицей с женской головой[43].

Псевдофольклор

Надёжных сведений о существовании птицы гамаюн в русском традиционном фольклоре нет[9]. Несмотря на это, в современных литературоведческих[44], лингвистических и популярных мифологических работах часто ложно утверждается[en], что гамаюн — это древнеславянская[9] легендарная или сказочная вещая птица с человеческим лицом, предвещающая избранным людям владычество, счастье[6]. Встречается и обратное утверждение, что «гамаюн — в русском фольклоре птица — вещунья печали и смерти»[38]. Также иногда указывается, что изображения птицы гамаюн часто встречались на знамёнах, утвари, доспехах и других древнерусских предметах[6], что она фигурирует в древнерусских стихах[25]. Некоторые работы фактически отождествляют гамаюна с хумай, приписывая ему свойства последней, даже если они не зафиксированы непосредственно в русской культуре[5].

В 1992 году вышли «Песни птицы Гамаюн» — произведение-фальсификация (фолк-хистори) А. С. Асова (Буса Кресеня)[45]. В нём птица Гамаюн показана как вещий посланник Велеса, знающая прошлое и прорицающая будущее избранным людям[12][46][33]. Сведения из книги напрямую или косвенно приводятся в школьных программах[45] и используются в некоторых «научных» статьях[47][12][46][33][30].

В современной геральдике

Райская птица Гамаюн (без человеческих черт) изображена в центральной композиции на символах[48] Смоленщины[15] и производных от них: гербы и флаги Смоленского княжества, губернии и области, городов Смоленска и Вязьмы, районов Смоленского, Татищевского Саратовской области и Тербунского Липецкой области (так как территорию последних двух районов осваивали выходцы из Смоленской губернии). Герб Смоленска был включён также в состав ряда гербов и флагов населённых пунктов и административных единиц Смоленской области и ранее Смоленской губернии. Независимые от смоленского герба образы птицы Гамаюн (с женским лицом) представлены на символах города Михайловска Нижнесергинского района Свердловской области (так как местных жителей звали гамаюнами; утверждён в 2005 году)[9] и посёлка Зеленоградского Пушкинского района Московской области (2006).

В официальных обоснованиях вышеуказанной символики утверждается, что райская птица Гамаюн символизирует счастье[19][49][50] и стремление к нему[20][50]; богатство[49][50], благополучие и величие[49]; мир[19][50] и возрождение после войн[20]; стремление к высшим идеалам[20]; «драгоценные опыт и культуру народа, позволяющие безбоязненно смотреть в будущее, предвидеть его»[51], утверждается, что Гамаюн «на Руси считалась вещей птицей, умеющей предвидеть события и их исход»[49], она предупреждает об опасности[20]; её символика — это «и защита, и покровительство, и возрождение», «аллегория единства человеческого разума, сил природы и стихии»[52]; наконец, на конкретных гербах она становится даже символом «космической птицы — первого космонавта нашей планеты Юрия Гагарина»[19] и медсестёр местного эвакогоспиталя времён Великой Отечественной войны[52].

Можно отметить несколько оригинальных вольных изображений смоленского герба, например, на гербе дворян Радковичей 1917 года — где райская птица «ярко-голубого цвета с длинными лирообразными перьями»; на экслибрисе И. А. Всеволожского работы художника А. Е. фон Фёлькерзама; на парадном занавесе Смоленского драматического театра работы художника М. М. Тараева 1983 года, где птица напоминает Пегаса; на блюде «Герб Смоленска» мастера Дулёвского фарфорового завода В. А. Городничева 1989 года, где композиция повёрнута торцом к зрителю, а Гамаюн изображена с женскими лицом и грудью и полураскрытыми крыльями[5].

Напишите отзыв о статье "Гамаюн"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 Тарабрин И. М. Гомоюнъ // [xn--90ax2c.xn--p1ai/catalog/000200_000018_v19_rc_2023563/ Лицевой букварь Кариона Истомина]. — М.: Тип. Г. Лисснера и Д. Собко, 1916. — С. 54—56. — 83+39 с.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Трубачёв О. Н. Смоленские мотивы // В поисках единства: взгляд филолога на проблему истоков Руси / [Сост.: Г. А. Богатова, И. Б. Еськова, И. Г. Панова]; Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова РАН. — 3-е изд., доп. (1-е — 1992 год). — М.: Наука, 2005. — С. 124—126. — 286 с. — ISBN 5-02-033259-3.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 Черемисин Д. В. К изучению ирано-тюркских связей в сфере мифологии // Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур: Тез. докл. Междунар. науч. конф.. — Новосибирск: Институт филологии СО РАН, 1995. — Т. 1. — С. 342—345. — 396 с. [web.archive.org/*/www.sati.archaeology.nsc.ru/Home/pub/Data/?html=Cremis1.htm&id=1183 Архивная копия] на Wayback Machine
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
    • Воротников Ю. Л. Слова и время. — М.: Наука, 2003. — С. 45—47. — 168 с. — (Научно-популярная литература). — 1000 экз. — ISBN 5-02-032682-8.
    • Воротников Ю. Л. Алконост, Сирин, Гамаюн или Райские птицы Древней Руси // Народное творчество. — 2008. — № 4. — С. 58—­61; № 5. — С. 61­—64. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0235-­5051&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0235-­5051].
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 Ражнёв Г. В. [raudulv.livejournal.com/54932.html Тайны и загадки птицы Гамаюн] // Гербовед. — 1993. — № 1. — С. 13—25.
  6. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 Былинин В. К., Магомедова Д. М. Из наблюдений над бестиарием А. Блока: птицы Гамаюн, Сирин, Алконост и другие // [www.intrada-books.ru/bookstore/bestiary_complete%20final.pdf Бестиарий в словесности и изобразительном искусстве: Сб. статей] / Науч. ред. О. Л. Довгий, сост. А. Л. Львова. — М.: Intrada, 2012. — С. 41—47. — 183 с. — ISBN 978-5-8125-1750-2.
  7. ↑ 1 2 3 Гамаюнъ // Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 4 (Г—Д) / Гл. ред. С. Г. Бархударов; Институт русского языка АН СССР. — М.: Наука, 1977. — С. 10. — 403 с.
  8. ↑ 1 2 Гамаюн // [feb-web.ru/feb/sl18/slov-abc/ Словарь русского языка XVIII века. Вып. 5. Выпить—Грызть] / Ин-т рус. яз. АН СССР; гл. ред. Ю. С. Сорокин. — Л.: Наука, 1989. — С. 87. — 256 с.
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 Романов Д. А. [naukarus.com/o-slove-gamayun-i-ego-funktsionalnoy-istorii-v-russkom-yazyke О слове гамаюн и его функциональной истории в русском языке] // Русский язык в школе. — 2014. — № 6. — С. 75—81. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0131-6141&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0131-6141].
  10. ↑ 1 2 3 Трубецкой В. [uraloved.ru/istoriya/gamayuni Мятежные гамаюне]. Ураловед. Портал знатоков и любителей Урала. Проверено 4 октября 2016. [web.archive.org/web/*/uraloved.ru/istoriya/gamayuni Архивировано из первоисточника 5 августа 2016].
  11. ↑ 1 2 3 Белова О. В. Гамаюнъ // Славянский бестиарий: Словарь названий и символики / Отв. ред. А. А. Турилов; Институт славяноведения РАН. — М.: Индрик, 2001. — С. 84. — 320 с. — ISBN 5-85759-100-7.
  12. ↑ 1 2 3 Тадевосян Т. В. [elibrary.ru/item.asp?id=23620952 Антропоморфные птицы, Симург и Семаргл] // Семантические параллели фольклорных архетипов: мифологический аспект. — Владикавказ: Северо-Осетинский государственный университет им. К. Л. Хетагурова, 2014. — С. 120—121, 128—129. — 194 с. — 100 экз. — ISBN 978-5-8336-0802-9.
  13. ↑ 1 2 3 Белова О. В. Манцкодисъ // Славянский бестиарий: Словарь названий и символики / Отв. ред. А. А. Турилов; Институт славяноведения РАН. — М.: Индрик, 2001. — С. 173. — 320 с. — ISBN 5-85759-100-7.
  14. ↑ 1 2 Белова О. В. Парадызеа // Славянский бестиарий: Словарь названий и символики / Отв. ред. А. А. Турилов; Институт славяноведения РАН. — М.: Индрик, 2001. — С. 202. — 320 с. — ISBN 5-85759-100-7.
  15. ↑ 1 2 3 4 5 [www.roslavl.ru/history/heraldic/gerb/gerb_smol.htm История герба г. Смоленска]. Администрация муниципального образования «Рославльский район» Смоленской области. Проверено 17 сентября 2016. [web.archive.org/web/20120528064235/www.roslavl.ru/history/heraldic/gerb/gerb_smol.htm Архивировано из первоисточника 28 мая 2012].
  16. ↑ 1 2 3 Винклер П. П. Исторический очерк городских гербов // Гербы городов, губерний, областей и посадов Российской империи. — СПб.: Издание книгопродавца Ив. Ив. Иванова, 1899. — С. IV, IX. — 306 с.
  17. ↑ 1 2
    • Ражнёв Г. В. Герб Смоленска. — Смоленск, 1993. — С. 28. — 240 с. — (Библиотека журнала «Край Смоленский»; № 1; ISSN 0868-7242). — 50 000 экз.
    • Ражнёв Г. В. [www.heraldik.ru/books/statyi/smolensk%20gerb.htm Когда был учрежден Смоленский герб?]. Союз геральдистов России. Проверено 28 сентября 2016. [web.archive.org/web/*/www.heraldik.ru/books/statyi/smolensk%20gerb.htm Архивировано из первоисточника 4 декабря 2007].
  18. ↑ 1 2 [www.heraldicum.ru/russia/subjects/towns/smolensk.htm Смоленск]. Геральдикум. Проверено 28 октября 2016. [web.archive.org/web/*/www.heraldicum.ru/russia/subjects/towns/smolensk.htm Архивировано из первоисточника 2 июня 2016].
  19. ↑ 1 2 3 4 [www.roslavl.ru/history/heraldic/gerb/gerb_smol_sovr.htm Современный герб Смоленской области]. Администрация муниципального образования «Рославльский район» Смоленской области. Проверено 25 сентября 2016. [web.archive.org/web/20160925074951/www.roslavl.ru/history/heraldic/gerb/gerb_smol_sovr.htm Архивировано из первоисточника 25 сентября 2016].
  20. ↑ 1 2 3 4 5 [www.mgorv.ru/index.php?go=Pages&in=view&id=897 Решение Совета Депутатов Вяземского городского поселения от 20.05.2008 № 29 «Об утверждении положения о флаге Вяземского городского поселения Вяземского района Смоленской области».]. Официальный сайт города Вязьмы Смоленской области. Проверено 24 сентября 2016. [web.archive.org/web/*/www.mgorv.ru/index.php?go=Pages&in=view&id=897 Архивировано из первоисточника 3 апреля 2016].
  21. ↑ Арсеньев Ю. В. [www.heraldrybooks.ru/text.php?id=506 О знаменах с геральдическими изображениями в русском войске XVII-го века]. — Смоленск: Губернская типография, 1911. — С. 6. — 12 с.
  22. ↑ Гордеев Н. Пушки веков работы русских и иностранных мастеров // Царь-пушка. — М.: Московский рабочий, 1960. — 60 с.
  23. ↑ 1 2 [dlib.rsl.ru/viewer/01004102016#?page=223 Райская птица] // Словарь коммерческий, содержащий познание о товарах всех стран, и названиях вещей главных и новейших, относящихся до коммерции, также до домостроительства, познание художеств, рукоделий, фабрик, рудных дел, красок, пряных зелий, трав, дорогих камней и проч. / Пер. с франц. В. А. Левшина. — М.: Типография Компании типографической, 1790. — Т. 5: П., Р.. — С. 223—225. — 478 с.
  24. ↑
    • Harrison, T. P. (1960). «Bird of Paradise: Phoenix Redivivus». Isis 51 (2): 173—180. DOI:10.1086/348872.
    • Jobling J. A. A Dictionary of Scientific Bird Names. — Oxford: Oxford University Press, 1991. — P. 15–16. — ISBN 0-19-854634-3.
    • [journal-shkolniku.ru/raiskie-pticy.html Дети радуги (о райских птицах)]. Онлайн-журнал «Школьнику». Проверено 1 октября 2016. [web.archive.org/web/20161001141419/journal-shkolniku.ru/raiskie-pticy.html Архивировано из первоисточника 1 октября 2016].
  25. ↑ 1 2 Пархоменко Е. [folk.phil.vsu.ru/publ/sborniki/afanasiev_sb2/parkhomenko.pdf Мифологичность мышления героя в рассказе И. С. Тургенева «Касьян с Красивой Мечи»] // [folk.phil.vsu.ru/publ/sborniki/afanasiev_sb2.htm Народная культура и проблемы ее изучения. Сборник статей]. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2005. — 216 с. — (Афанасьевский сборник. Материалы и исследования. Выпуск 2).
  26. ↑ [balmontoved.ru/knigi/311-drugie-publikatsii-petrovoj-ts.html Петрова Т. С.] [balmontoved.ru/images/stories/ptits.doc Мифопоэтика лексико-семантической группы «птицы» в лирике К. Д. Бальмонта] // Русский язык в школе. — 2008. — № 9. — С. 48—54. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0131-6141&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0131-6141].
  27. ↑ Самоделова Е. [books.google.ru/books?id=DRSjAAAAQBAJ&lpg=PA1&hl=ru&pg=PT735#v=onepage&q&f=false Антропологическая поэтика С. А. Есенина: Авторский жизнетекст на перекрестье культурных традиций]. — Litres, 2014. — ISBN 5457067866, ISBN 9785457067868.
  28. ↑ 1 2 Орлов В. Н. Несколько предварительных слов // [lib.kdais.kiev.ua/files/orlov_vladimir_gamayun_zhizn_aleksandra_bloka.pdf Гамаюн. Жизнь Александра Блока]. — [электронное издание]. — К.: Киевская духовная академия, 2012. — 328 с.
  29. ↑ 1 2 3 4 5 Сухванова И. А. [elibrary.ru/item.asp?id=26269534 Стихотворение А. Блока «Гамаюн, птица вещая» (лингвоинтермедиальный аспект)] // Язык русской литературы XX—XXI вв. Выпуск 5 / Науч. ред. О. П. Мурашёва, Н. А. Николина. — Ярославль: Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского, 2014. — С. 115—125. — 159 с. — ISBN 978-5-87555-976-1.
  30. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Трошин А. С. Своеобразие экфрасиса в стихотворении А. Блока «Гамаюн, птица вещая» // [www.kazanscience.ru/ru/sbornik Казанская наука]. — 2015. — № [www.kazanscience.ru/files/Kazan_Science_4_2015.php 4]. — С. 141—144. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2078-9963&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2078-9963].
  31. ↑ Васильев С. А. «Весны неведомой прилив…»: (картины В. М. Васнецова и стихотворения А. А. Блока) // Русская словесность. — 2008. — № 3. — С. 85-90. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0868-­9539&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0868-­9539].
  32. ↑ 1 2 Keating K. D. [digitalcommons.bard.edu/senproj_s2016/285/ Romantic Nationalism and the Image of the Bird-Human in Russian Art of the 19th and early 20th Century] / Senior Projects Spring 2016. — Bard College, 2016. — P. 48. (англ.)
  33. ↑ 1 2 3 Шахматова Е. В. [www.rucont.ru/efd/446953 Мифические птицы в культуре Серебряного века: возрождение архаики] // Обсерватория культуры. — 2014. — № 6. — С. 129, 131. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2072-3156&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2072-3156].
  34. ↑ Мескин В. А. [rfp.psu.ru/archive/borderline2009/borderline2009.pdf#page=309 Гностическое в стихотворении «Унижение» А. Блока] // Пограничные процессы в литературе и культуре: cб. статей по материалам Междунар. науч. конф., посвящённой 125-летию со дня рождения Василия Каменского (17–19 апр. 2009 г.) / Общ. ред. Н. С. Бочкарева, И. А. Пикулева; Пермский государственный университет. — Пермь, 2009. — С. 309. — 364 с. — (Мировая литература в контексте культуры). — ISBN 978-5-7944-1354-0.
  35. ↑ 1 2 [www.philol.msu.ru/~modern/index.php?page=925 Белград — центр русской эмиграции на Балканах]. Στεφανοσ: Русская литература и культурная жизнь. XX век. Филологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. Проверено 16 октября 2016. [web.archive.org/web/*/www.philol.msu.ru/~modern/index.php?page=925 Архивировано из первоисточника 16 октября 2016].
  36. ↑ Коломієць Ю. [www.dk.dp.ua/images/temp/scientific/Zbіrka_Naukova.pdf#page=115 «Гамаюн, птица вещая…» О роли фортепианной партии в поздних вокальных циклах Д. Шостаковича] // Музичне мистецтво: традиції та сучасність: Зб. статей за результатами VІІ Міжвуз. наук.-практ. студ. конф., 21-22 листопада 2013 р. / Дніпропетровська консерваторія ім. М. Глінки. — Дніпропетровськ: Ліра, 2014. — С. 115—120. — 142 с. — ISBN 978-966-383-528-0.
  37. ↑ Не грозовая туча тёмная… // [test7.dlibrary.org/ru/nodes/728-1#page/1/mode/grid/zoom/1 Гамаюн. Художественный журнал]. — СПб., 1906. — № 1. — С. 1.
  38. ↑ 1 2 Ахматова А. А. Комментарии к стихотворениям // Собрание сочинений в шести томах. Т. 1. Стихотворения. 1904—1941 / Сост., подг. текста, комм., статья Н. В. Королёвой. — М.: Эллис Лак, 1998. — С. 710—711. — ISBN 5-88889-030-8.
  39. ↑ [www.litdic.ru/gamayun/ Гамаюн]. Литературный словарь терминов. Проверено 3 октября 2016. [web.archive.org/web/*/www.litdic.ru/gamayun/ Архивировано из первоисточника 6 января 2016].
  40. ↑ Ткачева П. П. Философско-христианские мотивы в творчестве В. С. Высоцкого («Купола») // Эстетико-художественное пространство мировой литературы. Материалы международной научной-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XVI Кирилло-Мефодиевские чтения». 2015 / Гос. ИРЯ им. А. С. Пушкина. — Ярославль: Ремдер, 2015. — С. 104—109. — 340 с. — ISBN 978-5-94755-372-7.
  41. ↑ Кулагин А. [books.google.ru/books?id=kSQgDAAAQBAJ&lpg=PP1&hl=ru&pg=PT109#v=onepage&q&f=false Беседы о Высоцком]. — Litres, 2016. — ISBN 5040079168, ISBN 9785040079162.
  42. ↑ Ляпичева Е. Л. [uapryal.com.ua/wp-content/uploads/2013/04/Innovatsii-2013.pdf#page=176 О семантической динамике зоонимов в рок-поэзии Б. Гребенщикова] // Лексико-грамматические инновации в современных славянских языках. Материалы VI Международной научной конференции 22–23 апреля 2013 года / Упорядник Т. С. Пристайко. — Дніпропетровськ: Нова ідеологія, 2013. — С. 176—179. — 356 с. — ISBN 978-617-7068-08-1.
  43. ↑ [www.bestiary.us/images/gamajun Галереи существ. Гамаюн]. Bestiary.us. Проверено 2 октября 2016.
  44. ↑ Бень Е. М. Гамаюн, Сирин и Алконост: фольклор и живопись в двух стихотворениях Блока // Русская речь. — 1985. — № 4. — С. 131—136.
  45. ↑ 1 2 Соболев Н. А. [drevnyaya.ru/vyp/stat/s2_8_112.pdf Деструктивность фальсификатов древнерусской книжности] // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. — 2002. — № [www.drevnyaya.ru/vyp/v2002.php#n2 2 (8)]. — С. 88. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2071-9590&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2071-9590].
  46. ↑ 1 2
    • Столяров Ю. Н. [www.gpntb.ru/win/inter-events/crimea2016/disk/1062.pdf Мифы разных народов мира о ниспослании письменности]. [www.gpntb.ru/win/inter-events/crimea2016/disk/proceeding.html Материалы второго международного профессионального форума «Книга. Культура. Образование. Инновации» («Крым-2016»)]. ГПНТБ России (2016). Проверено 17 сентября 2016. [web.archive.org/web/20160917174350/www.gpntb.ru/win/inter-events/crimea2016/disk/1062.pdf Архивировано из первоисточника 17 сентября 2016].
    • Столяров Ю. Н. Мифы народов мира о ниспослании письменности // Научное и культурное взаимодействие на пространстве СНГ в контексте развития книгоиздания, книгообмена и науки о книге: материалы Международной научной конференции, Москва, 24-25 ноября 2014 г.: К 300-летию Библиотеки академии наук: в 2 ч. — Ч. 1. — М.: Наука, 2014. — С. 254—256.
  47. ↑
    • Осипова О. В. [cyberleninka.ru/article/n/obraz-poeta-v-dialoge-m-tsvetaevoy-i-a-bloka Образ поэта в диалоге М. Цветаевой и А. Блока] // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. — 2008. — № 74-1. — С. 378. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1992-6464&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1992-6464].
    • Хорошко А. С. [philosophy.karazin.ua/ua/kafedra/visn_val/Visnyk_1036(2012).pdf#page=19 Валеологические аспекты сути и силы слова] // [philosophy.karazin.ua/ua/kafedra/val_visnyk.html Вісник Харківського національного університету. Серія «Валеологія: сучасність і майбутнє»]. — 2012. — Вып. 14. — № 1036. — С. 21-22. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2073-3771&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2073-3771].
  48. ↑ Авдеева Т. В. [cyberleninka.ru/article/n/rayskaya-ptitsa-v-traditsionnoy-kulture-vostochnyh-slavyan Райская птица в традиционной культуре восточных славян] // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. — 2013. — № 7-1 (33). — С. 14. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1997-292X&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1997-292X].
  49. ↑ 1 2 3 4 [smol-ray.ru/gerald/ Положение о гербе и флаге муниципального образования «Смоленский район» Смоленской области]. Администрация муниципального образования «Смоленский район» Смоленской области. Проверено 24 сентября 2016. [web.archive.org/web/*/smol-ray.ru/gerald/ Архивировано из первоисточника 18 июля 2014].
  50. ↑ 1 2 3 4 [www.sarlaws.ru/index.php?ds=1039510 Решение муниципального Собрания Татищевского муниципального района Саратовской области от 06.09.2006 № 20/76 «О флаге Татищевского муниципального района Саратовской области»]. Региональное законодательство. Саратовская область. Проверено 24 сентября 2016. [web.archive.org/web/*/www.sarlaws.ru/index.php?ds=1039510 Архивировано из первоисточника 22 февраля 2015].
  51. ↑ [www.heraldik.ru/gerbs/mikhaylovsk.htm Михайловское муниципальное образование]. Союз геральдистов России. Проверено 24 сентября 2016. [web.archive.org/web/20160924220549/www.heraldik.ru/gerbs/mikhaylovsk.htm Архивировано из первоисточника 24 сентября 2016].
  52. ↑ 1 2 [www.zelenogradski.ru/about/heraldika Герб городского поселения Зеленоградский]. Официальный сайт городского поселения Зеленоградский. Проверено 24 сентября 2016. [web.archive.org/web/*/www.zelenogradski.ru/about/heraldika Архивировано из первоисточника 16 июля 2016].

Литература

  • Тарабрин И. М. Гомоюнъ // [xn--90ax2c.xn--p1ai/catalog/000200_000018_v19_rc_2023563/ Лицевой букварь Кариона Истомина]. — М.: Тип. Г. Лисснера и Д. Собко, 1916. — С. 54—56. — 83+39 с.
  • Гамаюнъ // Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 4 (Г—Д) / Гл. ред. С. Г. Бархударов; Институт русского языка АН СССР. — М.: Наука, 1977. — С. 10. — 403 с.
  • Трубачёв О. Н. Смоленские мотивы // В поисках единства: взгляд филолога на проблему истоков Руси / [Сост.: Г. А. Богатова, И. Б. Еськова, И. Г. Панова]; Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова РАН. — 3-е изд., доп. (1-е — 1992 год). — М.: Наука, 2005. — С. 124—126. — 286 с. — ISBN 5-02-033259-3.
  • Ражнёв Г. В. Герб Смоленска. — Смоленск, 1993. — 240 с. — (Библиотека журнала «Край Смоленский»; № 1; ISSN 0868-7242). — 50 000 экз.
    • Ражнёв Г. В. [raudulv.livejournal.com/54932.html Тайны и загадки птицы Гамаюн] // Гербовед. — 1993. — № 1. — С. 13—25.
    • Ражнёв Г. В. [www.heraldik.ru/books/statyi/smolensk%20gerb.htm Когда был учрежден Смоленский герб?]. Союз геральдистов России. Проверено 28 сентября 2016. [web.archive.org/web/*/www.heraldik.ru/books/statyi/smolensk%20gerb.htm Архивировано из первоисточника 4 декабря 2007].
  • Белова О. В. Гамаюнъ; Ема; Манкорія; Манцкодисъ; Парадызеа // Славянский бестиарий: Словарь названий и символики / Отв. ред. А. А. Турилов; Институт славяноведения РАН. — М.: Индрик, 2001. — С. 84, 108, 172—173, 202. — 320 с. — ISBN 5-85759-100-7.
  • Воротников Ю. Л. Слова и время. — М.: Наука, 2003. — С. 45—47. — 168 с. — (Научно-популярная литература). — 1000 экз. — ISBN 5-02-032682-8.
    • Воротников Ю. Л. Алконост, Сирин, Гамаюн или Райские птицы Древней Руси // Народное творчество. — 2008. — № 4. — С. 58—­61; № 5. — С. 61­—64. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0235-­5051&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0235-­5051].
  • Былинин В. К., Магомедова Д. М. Из наблюдений над бестиарием А. Блока: птицы Гамаюн, Сирин, Алконост и другие // [www.intrada-books.ru/bookstore/bestiary_complete%20final.pdf Бестиарий в словесности и изобразительном искусстве: Сб. статей] / Науч. ред. О. Л. Довгий, сост. А. Л. Львова. — М.: Intrada, 2012. — С. 41—47. — 183 с. — ISBN 978-5-8125-1750-2.
  • Романов Д. А. [naukarus.com/o-slove-gamayun-i-ego-funktsionalnoy-istorii-v-russkom-yazyke О слове гамаюн и его функциональной истории в русском языке] // Русский язык в школе. — 2014. — № 6. — С. 75—81. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0131-6141&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0131-6141].


Отрывок, характеризующий Гамаюн

– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Гамаюн&oldid=81595977»