Гамбоа, Франсиско Антонио
| Франсиско Антонио Гамбоа | |
| исп. Francisco Antonio Gamboa | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
прозаик, поэт |
| Жанр: |
проза, поэзия |
| Язык произведений: |
испанский |
Франсиско Антонио Гамбоа (исп. Francisco Antonio Gamboa; 17 мая 1866, Кали, Колумбия — 28 марта 1908, Сан-Сальвадор, Сальвадор) — сальвадорский педагог, поэт и писатель колумбийского происхождения.
Биография
Франциско Антонио Гамбоа родился в городе Кали в Колумбии 17 мая 1866 года. Он был старшим сыном дона Матео Гамбоа-Льяноса и доньи Тересы Эрреры-Кордовы. У него была сестра Мария Антония и братья Паулино, Федерико, Исайас, Эсекиэль и Матео (трое последних также посвятили себя литературе). Грамоте его обучила мать, затем он продолжил учебу в колледже Санта-Либрада в Кали, после в школе в Попаяне в Колумбии. Во время войны в 1885 году Франсиско прервал учёбу и стал участником революции, выступив на стороне либералов.
После войны, опасаясь политических репрессий, он эмигрировал в Сальвадор. Вместе с соотечественниками Марсиалем Крус-Велесом, Виктором Дюбарри, Хустиниано Ренфихо-Нуньесом вошёл в группу колумбийцев, которые по приглашению главы Сальвадора, президента Франсиско Менендеса, приняли участие в реформе сальвадорского образования. В рамках этой миссии Франсиско Гамбоа был назначен на должность инспектора, после директора народного начального образования. Им были написаны и изданы педагогические методические пособия, опубликованы многочисленные статьи на данную тему. Он представлял страну на Первом Центральноамериканском педагогическом съезде в Гватемале в 1894 году. Предложенная им образовательная программа была принята во всех странах региона. Позже он основал и возглавил лицей в Сан-Сальвадоре.
Итогом его исследований и педагогического опыта стала книга «Практическая грамматика испанского языка», написанная им в соответствии с требованиями Королевской академии испанского языка. Сочинение получило высокую оценку известного филолога Руфино Хосе Куэрво. В 1932 году министерство образования Сальвадора утвердило эту книгу, в качестве учебного пособия для всех школ Сальвадора.
В 1894 году издал первый поэтический сборник «Двенадцать стихов». Женился на кубинке донье Эсперансе Кесада-Аранго. В семье родились шестеро детей: Мария Тереза, Мария Эсперанса, Франсиско, Гильермо, Консуэло и Мария Эрминия.
Ему был предложен пост министра образования Сальвадора, но для этого Франсиско пришлось бы отказаться от колумбийского гражданства в пользу сальвадорского. Однако он уже согласился занять должность генерального консула Колумбии в Сальвадоре.
Последние два года жизни были болезненными для него и членов его семьи. Из-за начавшихся проблем с памятью, семья была вынуждена изолировать Франсиско. Он умер в Сан-Сальвадоре 28 марта 1908 года.
Источники
- [www.ecured.cu/index.php/Francisco_Antonio_Gamboa Francisco Antonio Gamboa на сайте www.ecured.cu] (исп.)
Напишите отзыв о статье "Гамбоа, Франсиско Антонио"
Отрывок, характеризующий Гамбоа, Франсиско Антонио
– Я к вашим услугам, – проговорила она.Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
