Гамбургер, Рудольф

Рудольф Гамбургер
Род деятельности:	разведчик-нелегал
Место рождения:	Каменна-Гура, Польша
Гражданство:
Супруга:	Рут Вернер

Рудольф (Рольф) Гамбургер (нем. Rudolf Hamburger; 3 мая 1903, Силезия — 1 декабря 1980, Дрезден, ГДР) — немецкий архитектор, советский военный разведчик, член организации «Красная капелла».

Биография

Учился в Высшей технической школе имени Пёльцига Ханса в Берлине.

После свадьбы с Урсулой Кучинской (Рут Вернер) в 1929 году вместе с женой в 1930 году он переехал в Шанхай, где он работал архитектором Шанхайского городского совета. Таким образом, он стал основоположником современной архитектуры в Китае. В феврале 1931 года у супругов родился сын Михаил.

После своего бегства из Шанхая в 1933 году он помог Рихарду Паулику (1903—1979 гг.). В 1937 году вернулся в Европу жил некоторое время в Польше и Швейцарии, затем он отправился в город Чунцин, где тогда находилось китайское правительство, в надежде найти своих знакомых.

После первого выхода в эфир он был арестован и приговорён к смертной казни. Но благодаря усилиям Советского Союза был освобождён.

С осени 1941 года был отправлен в Иран, находился на нелегальном положении в Тегеране, бывшем тогда под контролем западных союзников. Там он был вновь арестован и осуждён, на этот раз передан американцам, потом англичанам, которые угрожали ему пытками. 15 мая 1943 года передан англичанами советским властям. В том же 1943 году в Москве он был приговорен к тюремному заключению по сфабрикованному обвинению и сослан в трудовой лагерь, из которого он был освобождён в 1952 году. До 1955 года он жил на Украине. В 1956 году он был реабилитирован и при помощи своего друга архитектора Паулика переехал на постоянное место жительства в ГДР. В то время он был заместителем директора по строительству Хойерсверды, работал архитектором.

Скончался 1 декабря 1980 года в Дрездене.

Ссылки

• [147.142.222.80:8081/Plone/SHAN/newsletter/2010/dezember/deutsche-architekten-in-shanghai-rudolf-hamburger-und-richard-paulick Биография]

Литература

• Виктор Бочкарев Суперфрау из ГРУ: — Страница 351
• Виктор Кузнецов «НКВД против гестапо»:
• Рут Вернер Соня рапортует. Подвиг разведчицы

Отрывок, характеризующий Гамбургер, Рудольф

Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.


После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.