Гамбургский счёт

«Гамбургский счёт» — идиома русского языка, обозначающая «подлинную систему ценностей, свободную от сиюминутных обстоятельств и корыстных интересов».

Появление

Внешние изображения
	[www.oldbook.ru/files/images/upload/284502b0c6b66eac3de9f9c8d5335f95.jpg Суперобложка одноимённой книги В. Шкловского (1928)]
	[f5.s.qip.ru/7FlHWUPS.jpg Разворот книги 1928 года]
	[be2.aldebaran.ru/static/bookimages/00/63/36/00633652.bin.dir/00633652.cover.jpg Обложка одноимённого сборника. Статьи – воспоминания – эссе (1914–1933). М. 1990]

Выражение «гамбургский счёт» восходит к легенде, рассказанной Виктором Шкловским со слов известного циркового борца Ивана Поддубного. Эта история легла в основу притчи-пролога одноимённой книги «Гамбурский счёт» 1928 года, суперобложка которой оформлена художником Марком Кирнарским.

Выражение «гамбургский счёт» означало намерение русских цирковых борцов конца XIX — начала XX века выявить в своей среде действительно самого сильного. Обычно на арене цирка победитель схватки определялся заранее — по договорённости. Но один раз в году борцы, будто бы сходившиеся вдали от публики и работодателей в гамбургском трактире, выясняли в честной борьбе, кто же из них на самом деле сильнее других.

Гамбургский счёт — чрезвычайно важное понятие.
Все борцы, когда борются, жулят и ложатся на лопатки по приказанию антрепренёра.
Раз в году в гамбургском трактире собираются борцы.
Они борются при закрытых дверях и завешанных окнах.
Долго, некрасиво и тяжело.
Здесь устанавливаются истинные классы борцов, — чтобы не исхалтуриться.
Гамбургский счёт необходим в литературе.
По гамбургскому счёту — Серафимовича и Вересаева нет.
Они не доезжают до города.
В Гамбурге — Булгаков у ковра.
Бабель — легковес.
Горький — сомнителен (часто не в форме).

Хлебников был чемпион.

— Виктор Шкловский. Гамбургский счет. Л. 1928

Определение Виктором Шкловским места «у ковра» для Михаила Булгакова было оскорбительным из-за намёка на клоуна, который у ковра развлекал в цирке публику. Это послужило причиной осложнения отношений между двумя писателями. Известно, что Шкловский позднее изменил своё мнение.

Существует предположение, что по ассоциации с «гамбургским счётом» Виктора Шкловского стало крылатым выражение «по большому счёту», появившееся позднее в романе Вениамина Каверина «Исполнение желаний».

Распространение

Легенда Ивана Поддубного не нашла документальных подтверждений, историкам Гамбурга и современным хозяевам ресторанов ничего не известно о состязаниях борцов, проходивших в гамбургском трактире на рубеже XIX и XX веков. Тем не менее, благодаря одноимённой книге Виктора Шкловского, выражение «гамбургский счёт», получившее распространение в русском языке, стало крылатым и популярным не только в писательской среде, но и гораздо шире.

Психологами оно используется, в частности, для выявления реального, а не официального места индивида в статусной иерархии.

…В первую очередь, «гамбургский счёт» актуален при работе социального психолога-практика с малыми группами, определении их актуального состояния и траектории развития, выявлении причин низкой функциональности как явных, так и потенциальных конфликтов…

— [vocabulary.ru/termin/gamburgskii-schet.html Национальная психологическая энциклопедия]

Профессор Свободного университета Берлина Ютта Лимбах в своей книге о словах-переселенцах (нем. Ausgewanderte Wörter) рассматривает выражение «гамбургский счёт» как пришедшее недавно из русского языка в немецкий (нем. die Hamburger Rechnung) и означающее «справедливый, правильный, честный результат». Об этом говорит также Харри Вальтер, доктор филологических наук, профессор университета имени Эрнста Морица Арндта в Грайфсвальде.

За пределами русского языка это выражение вызывает трудности с переводом из-за отсутствия понятия в других языках и многозначности русского слова «». Дуглас Робинсон предлагает три варианта: англ. The Hamburg Score/Rankings/Account для названия работы Шкловского, отмечая, что англ. score, rankings лучше описывают аллюзию к соревнованиям борцов, но Ричард Шелдон при переводе использовал англ. account.

Литература

• Вальтер Харри. [cdn.scipeople.com/materials/40144/PIFK-III-2011%20Слово-образ%20тишина.pdf О двух «немецких» эптонимах в русском языке (Гамбургский счёт; Кто опаздывает, того наказывает история)] // Проблемы истории, филологии, культуры. — 2011. — № 3. — С. 199-204.
• Jutta Limbach. Ausgewanderte Wörter. Eine Auswahl der interessantesten Beiträge zur internationalen Ausschreibung «Ausgewanderte Wörter». In: Deutscher Sprachrat, Goethe-Institut (Hrsg.): Wörter wandern um die Welt. Hueber, Ismaning 2006 (3. Auflage 2008), ISBN 978-3-19-107891-1

Ccылки

• Виктор Шкловский. Гамбургский счет. — Ленинград: Издательство Писателей в Ленинграде, 1928. — 247 с. — 4000 экз.
• Виктор Шкловский. Гамбургский счёт: Статьи, воспоминания, эссе (1914 - 1933). — Москва: Советский писатель, 1990. — 129 с.
• Социальная психология. Словарь / Под. ред. М. Ю. Кондратьева // Психологический лексикон. Энциклопедический словарь в шести томах / Ред.-сост. Л. А. Карпенко. Под общ. ред. А. В. Петровского. — М.: ПЕР СЭ, 2006. — 176 с.

Отрывок, характеризующий Гамбургский счёт

Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.