Гамильтон, Джеймс, 4-й герцог Гамильтон
| Джеймс Гамильтон, 4-й герцог Гамильтон James Hamilton, 4th Duke of Hamilton<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Джеймс Гамильтон, 4-й герцог Гамильтон</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1698 — 1712 | ||
| ||
| 1711 — 1712 | ||
| Предшественник: | новая креация | |
| Вероисповедание: | пресвитерианство | |
| Рождение: | 11 апреля 1658 Гамильтон, Шотландия | |
| Смерть: | 15 ноября 1712 (54 года) Лондон, Великобритания | |
| Род: | Гамильтоны | |
| Отец: | Уильям Дуглас | |
| Мать: | Анна Гамильтон | |
| Супруга: | 1) Анна Спенсер
2) Элизабет Джеральд | |
| Дети: | от первого брака: две дочери
от второго брака: Элизабет, Кэтрин, Шарлотта, Джеймс, Уильям, Сьюзен, Энн, а также четыре внебрачных детей: два сына и две дочери | |
Содержание
Молодость
Родился в семейном дворце в Гамильтоне (Ланаркшир). Старший сын Уильяма Дугласа (1634—1694), 1-го графа Селкирка (1646—1690), и Анны Гамильтон (1631—1716), 3-й герцогини Гамильтон (1651—1698). Его отец Уильям Дуглас в 1660 году изменил фамилию на Дуглас-Гамильтон.
Джеймс Гамильтон до 1698 года носил титул графа Аррана. Он через свою мать Анну был потомком шотландской королевской династии Стюартов и имел претендовать на королевские престолы Шотландии и Англии. Получил домашнее образование под руководством ряда воспитателей, затем учился в университете Глазго. Затем он отправился в гран-тур, модный среди знатных дворян того времени, на континент.
В 1679 году Джеймс Гамильтон был назначен спальным дворянином при английском короле Карле II Стюарте. В 1683-1684 годах в качестве посла Англии находился при дворе короля Франции Людовика XIV. Граф Арран находился во Франции в течение года, принимал участие в двух военных кампаниях. После возвращения в Англию перешел на сторону нового короля Якову II Стюарту, показав ему рекомендательные письма от Людовика XIV. Новый английский монарх утвердил графа Аррана в его прежних должностях. В 1687 году стал кавалером Ордена Чертополоха.
В 1688 году после отстранения от власти короля Якова II Стюарта граф Арран отказался переходить на сторону его противника, голландского статхаудера Вильгельма Оранского, который вступил на английский трон под именем Вильгельма III. Граф Арран, подозреваемый в интригах против Вильгельма, дважды попадал в тюрьму в Тауэре, но каждый раз его освобождали без предъявления обвинений.
Герцог Гамильтон
В 1694 году скончался Уильям Дуглас, 1-й граф Селкирк, отец графа Аррана. В июле 1698 года Анна Гамильтон, герцогиня Гамильтон, отказалась от всех своих титулов в пользу короля Англии Вильгельма Оранского, который через месяц передал их Джеймсу Гамильтону. Он был утвержден в титулах герцога Гамильтона, маркиза Клайдсдейла, графа Аррана, Ланарка и Кембриджа. Новый герцог Гамильтон, несмотря на лояльность его родителей к новому королю Вильгельму Оранскому, подозревался в сочувствии к якобитам.
Проект «Дарьен» и Акт об унии (1707)
Гамильтоны создали политическую группировку в поддержку колонизации Дарьена в парламенте Шотландии. Шотландия попыталась основать собственную колонию в Центральной Америке в заливе Дарьен (ныне территория Панамы) в конце 1690-х годов. Джеймс Гамильтон и его мать Анна активно вкладывали деньги в две экспедиции в Дарьен, которые окончились провалом.
Дарьенский проект почти обанкротил Шотландию. Ряд видных шотландских вельмож обратились к Вестминстеру с просьбой покрыть национальный долг Шотландии и стабилизировать её валюту. Шотландские дворяне и купцы поняли, что самостоятельно Шотландия не сможет играть важную роль в политике, и захотели воспользоваться плодами успехов растущей Английской империи. Однако герцог Гамильтон, претендовавший на королевский трон Шотландии, возглавил дворянскую партию, которая выступала против заключения унии Шотландии с Англией. Джеймс Гамильтон, будучи потомком через свою мать шотландской династии Стюартов, был старшим из претендентов на шотландский королевский трон в том случае, если Шотландия отказалась признать своей королевой и наследницей Стюартов Софию Ганноверскую, внучку по материнской линии короля Шотландии и Англии Якова I Стюарта.
Во время заключения акта об унии герцог Гамильтон действовал неэффективно, колеблясь между сторонниками унии и сторонниками независимости Шотландии. В 1707 году во время последнего голосования об англо-шотландской унии Джеймс Гамильтон воздержался от голосования и остался в своём дворце Холируд, заявив о своём недомогании из-за зубной боли.
В 1711 году Джеймс Гамильтон, герцог Гамильтон, получил титул герцога Брендона (графство Саффолк) и стал пэром Великобритании. В дополнение к герцогскому титулу, Гамильтону был пожалован титул барона Даттона в графстве Чешир. В октябре 1712 года он стал кавалером Ордена Подвязки. В том же году вторично был послом Великобритании во Франции.
Дуэль в Гайд-парке
15 ноября 1712 года Джеймс Гамильтон участвовал в знаменитом поединке с Чарльзом Мохуном (1675—1712), 4-м бароном Мохуном, в Гайд-парке в Вестминстере. После смерти Фиттона Джеральда (1663—1702), 3-го графа Макклесфилда, не оставившего наследников, начались разногласия из-за его наследства в графстве Чешир. Герцог Гамильтон, женатый на Элизабет Джеральд, внучке Карла Джеральда, 1-го графа Макклесфилда, заявил о своих претензиях на наследство. Фиттон Джеральд назначил своим наследником своего боевого друга Чарльза Мохуна, барона Мохуна. После судебных процессов барон Мохун вызвал герцога Гамильтона на поединок. Поединок состоялся утром 15 ноября. Во время поединка противники смертельно ранили друг друга.
Семья и дети
В 1686 году Джеймс Гамильтон женился на леди Энн Спенсер (1667—1690), дочери Роберта Спенсера (1641—1702), 2-го графа Сандерленда (1643—1702), и Энн Дигби (1646—1715). У них было две дочери, умершие в младенчестве.
В 1698 году вторично женился на Элизабет Джеральд (1680—1743), дочери Дигби Джеральда (1662—1684), 5-го барона Джеральд, и Элизабет Джеральд (1659—1699/1700). Дети:
- леди Элизабет Гамильтон (1699—1702)
- леди Кэтрин Гамильтон (ок. 1700—1712)
- леди Шарлотта Гамильтон (ок. 1701—1774), муж с 1736 года мистер Чарльз Эдвин (? — 1750)
- Джеймс Гамильтон (1703—1743), 5-й герцог Гамильтон и 2-й герцог Брендон (1712—1743)
- лорд Уильям Гамильтон (ок. 1705—1734)
- леди Сьюзен Гамильтон (1706—1753), муж с 1736 года Энтони Трэйси Кек (? — 1769)
- лорд Энн Гамильтон (1709—1748), предок 13-герцога и последующих герцогов Гамильтон.
Кроме того, у Джеймса Гамильтона было два внебрачных сына: Джеймс Аберкромби (до 1680—1724) и Чарльз Гамильтон (1691—1754), а также две дочери.
Напишите отзыв о статье "Гамильтон, Джеймс, 4-й герцог Гамильтон"
Ссылки
- [thepeerage.com/p10597.htm#i105968 www.thepeerage.com]
Отрывок, характеризующий Гамильтон, Джеймс, 4-й герцог Гамильтон
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
