Гамильтон, Эдмонд

Эдмонд Мур Гамильтон
Edmond Moore Hamilton
Имя при рождении:	Edmond Moore Hamilton
Псевдонимы:	Alexander Blade, Brett Sterling
Дата рождения:	21 октября 1904(1904-10-21)
Место рождения:	Янгстаун (Огайо), США
Дата смерти:	1 февраля 1977(1977-02-01) (72 года)
Место смерти:	Ланкастер (Калифорния), США
Род деятельности:	прозаик
Годы творчества:	1926—1977
Направление:	космическая опера
Жанр:	научная фантастика
Дебют:	Чудовище — Бог Мамурта (The Monster — God of Mamurth) (1926)
Премии:	премия Жюля Верна
[www.lib.ru/GAMILTON/ Произведения на сайте Lib.ru]

Э́дмонд Мур Га́мильтон (англ. Edmond Moore Hamilton; 21 октября 1904 — 1 февраля 1977) — американский писатель-фантаст, популярный в середине XX века. Считается одним из основателей направления «космической оперы» в жанре научной фантастики.

Биография

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Эдмонд Мур Гамильтон родился 21 октября 1904 года в США в городе Янгстаун (штат Огайо). Он стал третьим ребёнком в семье. Его отец работал в местной газете художником-карикатуристом, мать до замужества преподавала в школе. После рождения сына отец Эдмонда оставил работу в газете и приобрёл небольшую ферму в деревне Поланд (Огайо). В 1911 году он получил работу в Ньюкасле, куда и переехала вся семья.

В школе Эдмонд Гамильтон был вундеркиндом и окончил её досрочно, в 14 лет. Сразу поступил в престижный колледж «Вестминстер» в городе Ист-Уилмингтон, на физический факультет. Первый и второй курсы студент Гамильтон окончил блестяще и даже получил поощрение от руководства колледжа как один из самых способных учеников, но с третьего курса был отчислен за непосещаемость и неуспеваемость.

В научной фантастике его дебют начался с рассказа «Бог — чудовище Мамурта», который появился в 1926 году, в августовском выпуске журнала Weird Tales. В том номере по рейтингу Гамильтон уступил только своему кумиру Абрахаму Мерриту, оттеснив на третье место популярного в то время автора литературы ужасов Говарда Лавкрафта. Гамильтон быстро стал одним из главных членов группы писателей, публиковавшихся в Weird Tales и собранных главным редактором журнала Фарнсуортом Райтом. В ту же группу ещё входили такие известные писатели, как Говард Лавкрафт и Роберт Говард. В периоде с 1926 по 1948 год в журнале Weird Tales было опубликовано 79 произведений Гамильтона. Это сделало его одним из самых плодовитых писателей.

Начиная с 1928 года, на страницах Weird Tales Гамильтон публикует свой «Межзвёздный патруль» — цикл из 8 повестей, являющийся первой «космической оперой» (в современном понимании этого термина). В нём писатель заложил каноны этого жанра, ставшие для него определяющими на десятилетия вперёд: межзвездные и даже межгалактические перелёты, космические пираты, «звёздные войны» с участием огромных армад боевых звездолётов, звёздная федерация (у Гамильтона «Объединенные звезды»), включающая большую часть Галактики.

В период между концом 1920-х и началом 1930-х годов, Гамильтон публиковался во всех американских pulp-журналах, издававших научную фантастику. Рассказ Гамильтона «Остров безрассудства» (The Island of Unreason) (журнал Wonder Stories, май 1933) был награждён, как лучший научно-фантастический рассказ года, премией Жюля Верна (это была первая НФ премия, вручаемая по результатам голосования читателей — прообраз премии Хьюго, учреждённой в 1953 году).

В тот период времени Гамильтон был почитаем и считался ветераном среди писателей, сотрудничавших с Weird Tales. В конце 30-х годов в Weird Tales были напечатаны несколько выдающихся фантастических рассказов Гамильтона, из которых наибольшей популярностью пользовался рассказ «Кто имеет крылья» (He That Hath Wings) (1938), впоследствии переиздававшийся чаще остальных.

Затем Гамильтон погрузился в создание серии рассказов, главным действующим лицом которых был супергерой Курт Ньютон, более известный как «капитан Фьючер» (Captain Future). В 40-50-е годы Гамильтон написал сотни рассказов в рамках этой серии. Они первоначально печатались в журналах, а позднее были опубликованы в виде 13 «романов». Сериал пользовался большой популярностью, но сам автор никогда не относился к нему серьёзно — для него это была лишь работа на заказ.

Идея создания сериала принадлежала нью-йоркскому редактору Морту Вайзенгеру, который при этом вдохновлялся популярным в те годы персонажем Док Севедж (англ. Doc Savage) — идеальным героем, сочетавшим в себе черты учёного и бойца. Рассказы о его приключениях публиковались в одноимённом журнале. М.Вайзенгер решил сделать то же самое, только на космических декорациях будущего (Док Севедж был современником — жил и действовал в ХХ веке).

Для написания серии Вайзингер сразу решил нанять именно Эдмонда Гамильтона. В июне 1939 года он пригласил последнего на встречу, отправив ему письмо с примерным описанием сериала. Гамильтону нужны были деньги, но из-за своей примитивности большая часть идей Вайзенгера ему решительно не понравилась. Гамильтон поехал в Нью-Йорк и убедил Вайзингера, что цикл о Фьючере нужно делать по-другому. После того, как Вайзингер согласился с ним, Гамильтон начал работать.

О том, что сам писатель никогда не относился к этому проекту серьёзно, лучше всего говорят его собственные слова: «Поначалу мне платили так мало за эти романы, что я отсылал в редакцию первый черновик прямо из печатной машинки, без всякой правки. После публикации шестого романа ставка была увеличена, так что я стал дорабатывать черновики, и тексты стали получше…».

Скорее всего, именно цикл о капитане Фьючере имел в виду шведский писатель и критик Сэм Люндвал, который писал в своей «Иллюстрированной истории фантастики»: «Эдмонд Гамильтон (1904—1977) был удивительно зрелым и восприимчивым автором, который мог бы стать одним из самых великих писателей-фантастов, если бы не тратил так много времени и сил на мелодраматическую „космическую оперу“…, ибо другие космооперы, написанные Гамильтоном тогда же, в 40-е, но никак не связанные с капитаном Фьючером,— такие как „Три планетёра“ (1940) или самый известный его роман „Звёздные короли“ (1947) — стоят на много порядков выше, чем этот коммерческий сериал».

В 1946 году Эдмонд Гамильтон женился на писательнице Ли Дуглас Брэкетт, которая тоже писала фантастику. Их познакомил близкий друг Гамильтона, писатель-фантаст Джек Уильямсон. Через три года после свадьбы чета Гамильтонов поселилась на востоке США, на ферме в Кинсмене (Огайо), принадлежавшей дальним родственникам Гамильтона.

В послевоенные годы популярность Гамильтона пошла на убыль. К началу сороковых у него вырабатывается более чистый литературный язык, психология персонажей прорисовывается им глубже. Но писатель не сумел найти общий язык с Джоном Вудом Кэмпбеллом, главным редактором журнала «Astounding SF», который за несколько лет умелого руководства сумел сделать свой журнал ведущим фантастическим изданием Америки. Писатели, публиковавшиеся в Astounding, «автоматически» становились популярными. Однако Кэмпбелл отличался «диктаторской» манерой управления — у Гамильтона слишком много времени стало уходить на исправления и переписывания произведений. Как вспоминал писатель после неудачного опыта сотрудничества с Кэмпбеллом: «Больше я не посылал ему рассказов. По простой причине: я не мог заработать на жизнь, сочиняя для Джона Кэмпбелла. А ему не нравились авторы… сотрудничающие с другими журналами» (интервью П. Н. Хейдену).

Гамильтон продолжил сотрудничество с менее популярными журналами и опубликовал в них несколько удачных романов: «Звезда жизни» (1959), «Город на краю света» (1951), «Битва за звезды» (1961), «Хранители звезд» (1960). Также пользовалась популярностью трилогия о Звёздном Волке: «Звёздный волк I: Оружие извне» (1967), «Звёздный волк II: Закрытые миры» (1968), «Звёздный волк III: Мир звёздных волков» (1968).

Эдмонд Гамильтон умер 1 февраля 1977 года, на 73-м году жизни, не дождавшись публикации своего последнего сборника, составленного женой — «Лучшее Эдмонда Гамильтона» (1977).

Факты

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Гамильтон был первым, кто ещё в 1928 году описал голографию (под термином телестерео), в первой повести из цикла о «Межзвездном патруле» — «Сталкивающиеся солнца».
• «Похитители звёзд» (1929) и «В недрах туманности» (1929) — первые произведения научной фантастики, в которых была выдвинута концепция «Галактической Федерации».
• В «Проклятой галактике» (1935) Гамильтон впервые в художественной литературе сформулировал гипотезу расширяющейся Вселенной.
• Ещё до начала освоения человечеством космоса, Гамильтон в рассказе «Как там — извне?» (1952) предположил, что исследование Солнечной системы будет неэффективным из-за его дороговизны.
• Один из самых ранних примеров функциональных роботов описан в рассказе «Металлические гиганты» (1926).
• Сборник рассказов «Ужас на астероиде» (1936) — одна из самых первых книг американской фантастики, вышедших в твёрдом переплёте (hardcover).
• Основой сюжета дилогии Гамильтона «Звёздные короли» (1947) и «Возвращение к Звёздам» (1969) стали т. н. «звёздные войны». Значительная часть антуража фантастической саги «Звёздные войны» Джорджа Лукаса взята из Гамильтона. Сценарий фильма «Империя наносит ответный удар» («The Empire Strikes Back» (1980, 1997) написан в том числе Ли Брэкетт, женой писателя.
• Световой меч, популярный сегодня благодаря тем же «Звёздным войнам», был впервые придуман и описан Гамильтоном ещё в 1933 году, в романе «Калдар, мир Антареса».
• Переводчик Сергей Сухинов, который к тому времени перевёл на русский язык 10 романов Гамильтона, в 1998—2006 гг. выпустил в серии «Стальная крыса» издательства «Эксмо» 15 романов в продолжение серии романов Гамильтона о Звёздном Волке («Звёздный Волк — 4: Капкан для Звёздного Волка» — «Звёздный Волк — 18: Террористы космоса»).

Библиография

Циклы произведений

Межзвёздный Патруль (Interstellar Patrol)

• • «Сталкивающиеся солнца» (Crashing Suns) (1928)
  • «Похитители звезд» (The Star-Stealers) (1929)
  • «В недрах туманности» (Within the Nebula) (1929)
  • «За пределами Вселенной» (Outside the Universe) (1929)
  • «Водители комет» (The Comet-Drivers) (1930)
  • «Солнечные люди» (The Sun People)(1930)
  • «Космическое облако» (The Cosmic Cloud) 1930)
  • «Корсары космоса» (Corsairs of the Cosmos) (1934)

Калдар, мир Антареса (Kaldar, World of Antares)

• • «Калдар, мир Антареса» (Kaldar, World of Antares) (1933)
  • «Змеиный народ Калдара» (Snake Men of Kaldar) (1933)
  • «Великий Мозг Калдара» (The Great Brain of Kaldar) (1935)

Доктор Дейл (Doctor Dale)

• • «Повелитель вампиров» (The Vampire Master) (1933)
  • «Обитель Ока Зла» (House of the Evil Eye) (1936)

Капитан Фьючер (Капитан Будущее; Captain Future)

• • «Вызов Капитана Фьючера» (Calling Captain Future) (1940)
  • «Капитан Фьючер и император космоса» (Captain Future & the Space Emperor) (1940)
  • «Галактическая миссия» (Galaxy Mission) (1967)
  • «Кометные короли» (The Comet Kings) (1942)
  • «Опасная планета» (Danger Planet) (1968; под псевдонимом Brett Sterling)
  • «Чародей с Марса» (The Magician of Mars) (1941)
  • «Неукротимый мир» (Outlaw World) (1942)
  • «Планетная угроза» (Planets in Peril) (1942)
  • «Звёздный поиск» (Quest Beyond the Stars) (1942)
  • «Вызов капитана Фьючера» Captain Future’s Challenge (1940)
  • «Изгои Луны» (Outlaws of the Moon) (1942)
  • «Десятая планета» (The Tenth Planet) (1969; под псевдонимом Brett Sterling)

Звёздные короли (The Star Kings)

• • «Звёздные короли» (The Star Kings) (1947)
  • «Звёздные охотники» (The Star Hunters) (1958)
  • «Возвращение к звёздам» (Return to the Stars) (1969)
  • «Старк и звёздные короли» (Stark & the Star Kings) (в соавторстве с Ли Брекетт)

Звёздный волк (Starwolf)

• • «Оружие извне» или «Галактическое оружие» (The Weapon from Beyond) (1967)
  • «Закрытые миры» (The Closed Worlds) (1968)
  • «Мир звёздных волков» (World of the Starwolves) (1968)

Романы

• «Всадники времени» (The Time Raider) (1927)
• «Озеро Жизни» (The Lake of Life) (1937)
• «Три планетёра» (The Three Planeteers) (1940)
• «Янки в Валгалле» (A Yank At Valhalla) (1941)
• «Убийство в клинике» (Murder in the Clinic) (1945)
• «Девушка-тигр» (Tiger Girl) (1945)
• «Таркол — повелитель неизведанного» (Tharkol, Lord of the Unknown) (1950)
• «Город на краю света» (The City at World’s End) (1951)
• «Звезда жизни» (The Star of Life) (1959)
• «Разрушитель Солнц» («Молот Валькаров») (The Sun Smasher) (1959)
• «Хранители звёзд» (The Haunted Stars) (1960)
• «Битва за звёзды» (Battle for the Stars) (1961)
• «Долина мироздания» (The Valley of Creation) (1964)
• «Беглец со звёзд» (Fugitive of the Stars) (1965)
• «Роковая звезда» (Doom Star) (1966)
• «Арфисты Титана» (The Harpers of Titan) (1967)

Рассказы и повести

• Бог — чудовище Мамурта (1926)
• Города в воздухе (1929)
• Гостиница вне нашего мира
• Деревня вампиров
• Дети Солнца
• Дитя ветров
• Запертый мир (1929)
• «Завоевание двух миров» (Conquest of Two Worlds) (1932)
• Изгнание
• Кометная угроза (1928)
• Кто имеет крылья (1938)
• Тот, у кого были крылья
• Сокровище Громовой Луны (1942)
• Странствующие миры
• Как там — извне? (1952)
• Металлические гиганты (1926)
• «Мои бедные железные нервы» (примыкает к циклу «Капитан Фьючер», рассказ идёт от имени одного из его спутников — суперробота Грэга)
• На закате мира
• Невероятный мир (1947)
• Остров безрассудства (1933)
• Отверженный (1968)
• Межзвёздные старатели
• Проклятая галактика (1935)
• Плоскогорье невидимых людей
• Реквием (1962)
• Семена из космоса
• «Ужас на астероиде» (The Horror On the Asteroid) (1936)
• «Цитадель Звёздных Лордов» (Citadel of the Star Lords) (1956)
• Человек, видевший будущее (1930)
• Чужая земля
• Эволюционировавший (1931)

Литература

• Вл. Гаков. Звёздный король Эдмонд Гамильтон // Гамильтон Э. Звездный Волк: [сб.]. М.: АРМАДА, 1996. С. 7—18. ISBN 5-7632-0144-2

Ссылки

• [fantlab.ru/autor417 Гамильтон, Эдмонд] на сайте «Лаборатория Фантастики»
• [www.isfdb.org/cgi-bin/ea.cgi?Edmond%20Hamilton Полная библиография Эдмонда Гамильтона  (англ.)]
• [www.pulpgen.com/pulp/edmond_hamilton/ Сайт об Эдмонде Гамильтоне  (англ.)]

Отрывок, характеризующий Гамильтон, Эдмонд

Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?