Гамла

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Древний город
Гамла
גמלא
<tr><td colspan="2" style="text-align:center;">
Руины Гамлы</td></tr>
Страна
Основан
Другие названия
Гамала
Разрушен
Причины разрушения
штурм римлянами
Состав населения
Население
до 9000
Координаты
  1. ↑ Территория Голанских высот занята Израилем в 1967 году по итогам Шестидневной войны, аннексирована в 1983, аннексия не признана ООН
У этого термина существуют и другие значения, см. Гамла (значения).

Га́мла (Гама́ла, ивр. ‏גמלא‏‎) — древний еврейский город на западном склоне Голанской возвышенности в 18 км северо-восточнее озера Кинерет. Основан в 81 году до н. э. в составе Хасмонейского царства. Был опорным пунктом восставших в Иудейской войне. В 67 году н. э. после месячной осады был взят и разрушен римскими войсками.

Основными источниками информации о Гамле служат сочинения древнееврейского историка Иосифа Флавия и результаты археологических раскопок, проводившихся в 1970—1990-е годы[1][2].





История

Раннее поселение

Археологические раскопки показали, что на месте Гамлы существовало поселение уже в раннем бронзовом веке. Поселение вероятно было сельскохозяйственным, поскольку археологи нашли множество отполированных долгим употреблением кремнёвых серпов. Некоторые находки относятся к ещё более раннему медному веку. Древние строения были настолько прочными, что использовались впоследствии в I веке до н. э. Примерно в 2700 г. до н. э., поселение было заброшено и восстановлено как военный форпост только во времена Селевкидов[3][4]. Мишна упоминает Гамлу в числе городов, завоёванных Иисусом Навином, хотя в действительности городище было покинуто до прихода евреев; археолог Дани Сион предполагает, что жители еврейской Гамлы сами увязали остатки древних стен с библейской историей[5].

Создание Гамлы

Краткая еврейская энциклопедия приводит в качестве даты основания Гамлы 81 год до н. э. — время правления Александра Янная, который присоединил Голаны к Хасмонейскому царству. Название города происходит от слова «гамаль» (ивр. ‏גמל‏‎ — верблюд), поскольку холм, на котором находился город, напоминает горб верблюда[6][7]. В I веке до нашей эры наблюдалось резкое усиление еврейского присутствия на Голанах, о чём свидетельствует массовое использование в Гамле монет Хасмонеев[8].

Есть иные версии появления города. Возможно, что еврейский населённый пункт на месте Гамлы ранее основали выходцы из Вавилона. Эта теория основывается на арамейском написании названия «Гамла» (с алефом на конце). Ицхак Галь полагал, что победа Маккавеев в борьбе с греками стала толчком к возвращению в Землю Израильскую части вавилонских евреев, которые в том числе расселились и на Голанах, где ещё не был установлен еврейский контроль. В частности, в первой книге «Иудейских войн» Иосифа Флавия сказано, что Яннай захватил крепость Гамлу в ходе войны в Галилее против селевкидского правителя Деметрия Эвкера[9][10].

Жизнь города

Город находился на холме между долинами ручьёв Гамла и Далиот. Он был построен на небольшом седле базальтового хребта и был окружён глубокими ущельями, что обеспечивало городу сильные преимущества в обороне. Единственная дорога подходила к городу с востока. В этом месте была построена массивная крепостная стена из квадратных базальтовых камней до 6 м толщиной. Сам город располагался на более пологом южном склоне[11]. Вдоль стены располагались квадратные башни, на вершине холма у северной оконечности стены находилась круглая башня, которая была построена намного раньше стены (вероятно ещё в период Селевкидов) и до начала военных действий предположительно была единственным оборонительным укреплением в Гамле. В нижней части стены ещё 2 башни охраняли въезд в город — так называемые «водяные ворота», в середине стены находились так называемые «ворота двух башен», которые антиковед Самуэль Рокко считает официальным въездом в город[7].

Здания города были построены на террасах с лестницами. В западной части города были найдены богатые дома[11] и производственные помещения[12].

В качестве столицы Голан город просуществовал около 150 лет. Город был знаменит производством высококачественного оливкового масла. Активно развивался в правление Ирода Великого[6]. В дальнейшем Гамла была спорной территорией между Иродом Антипой и набатейским царём Аретой IV (англ.)[13]

В вопросах культа и быта Гамла была типичным традиционалистским еврейским поселением[14][15]. Так, археологи обнаружили древнюю синагогу и большое число разных ритуальных предметов. Кроме общеизвестных вещей — таких, как миквы и ритуальная посуда, — была обнаружена странная архитектурная деталь. Оба входа в узкий переулок между двумя домами были частично перекрыты достроенными позже пилястрами. С практической архитектурной точки зрения эти пилястры никакой функции не несли, из чего был сделан вывод, что у них было ритуальное значение: они символизировали эрув — ритуальное объединение собственности разных людей в общее пользование, позволявшее переносить из одного здания в другое предметы во время шаббата. В отличие от ряда других мест, в Гамле не было обнаружено изображений людей и животных, которые были связаны с языческими культами[16].

С начала 1 тысячелетия, когда римляне превратили бывшее Иудейское царство в провинцию Иудея, выходцы из Гамлы играли важную роль в борьбе за независимость. В частности, Иуда Галилеянин в 4 году до н. э. поднял антиримское восстание в Сепфорисе и был убит при его подавлении. Его сыновья Яаков и Шимон воевали против римлян в 46 году, третий сын Менахем бен-Яир стал вождём сикариев, а ещё один родственник Элазар бен-Яир возглавлял оборону крепости Масада[2][6].

В период антиримского восстания 66-71 гг. Гамла стала одним из опорных пунктов восставших. Взятие Гамлы в 67 году н. э. римлянами описано очевидцем событий Иосифом Флавием в труде «Иудейская война», 4 книга, 1 часть[6]. По собственному свидетельству, Иосиф занимался ранее укреплением обороны Гамлы, знал её жителей, а после взятия римлянами в плен в Йотапате наблюдал за осадой Гамлы из римского лагеря[17][18]. Ряд деталей осады Гамлы в описании Флавия являются неправдоподобным вымыслом и не подтверждаются археологическими исследованиями[19][20]. Зато географические описания сделаны Флавием достаточно точно и позволяют идентифицировать множество объектов и связанных с ними событий[21].

Флавий пишет, что вначале Гамла была лояльна к властям, но с приходом в город повстанцев, оппозиционных Агриппе II, горожане присоединились к сопротивлению[22]. Руководство перешло в руки крайних противников римской оккупации — зелотов[14].

Осада Гамлы

Город выдержал первую семимесячную осаду, которую организовал в 66 году н. э. царь Иудеи Ирод Агриппа II[3][14]. 12 октября 67 года[23] 3 римских легиона (V Македонский, X Охраняющий пролив и XV Аполлонов) общей численностью около 60 тысяч солдат под командой Веспасиана начали вторую осаду[24]. Жителей города, включая вооружённых повстанцев, было по данным Флавия всего 9000 человек. Кеннет Аткинсон называет это число явно завышенным[19]. Тем не менее, Дани Сион пишет, что перед осадой Гамла стала городом-убежищем, в которое стекались как повстанцы со всей Галилеи, так и жители окрестных деревень. Места в городе было мало, и даже городская синагога была приспособлена для проживания беженцев[25].

Захват города имел принципиальное значение для Веспасиана. По существующей стратегии следовало захватить и подавить все очаги сопротивления по пути следования, какими бы небольшими они ни были. Кроме того, евреи рассчитывали, хотя и необоснованно, на возможную помощь от единоверцев из Вавилона и военную интервенцию Парфянского царства[26]. Хотя Флавий, руководивший укреплением обороны Гамлы, описывает её как крепость, археологические изыскания показывают, что фактически стены строились фрагментарно, заполняя промежутки между домами для создания сплошной линии укреплений[27], а некоторые дома, мешавшие строительству, даже были снесены[28].

Согласно обычной римской тактике, если город не сдавался и не мог быть сразу взят штурмом, его окружали и возводили циркумвалационную стену снаружи. Однако при осаде Гамлы такие стены, судя по всему, не возводились, равно как и укрепления вокруг римского лагеря. Римляне не собирались долго задерживаться под Гамлой и не ожидали нападения со стороны защитников[29]. Видимо, по этой причине каких-либо стационарных укреплений, оставшихся от римских лагерей вокруг Гамлы, обнаружить не удалось[30]. Город был подвергнут сильному обстрелу каменными ядрами и стрелами с горящей паклей, которые метали баллисты и катапульты с соседних холмов[6]. Они располагались примерно в 300 метрах от стен города[19]. Осада продолжалась 1 месяц[14]. Стена города была пробита в нескольких местах на узком участке общей шириной около 50 метров[31], там же происходили основные столкновения[32]. Вокруг крупнейшей бреши, ширина которой достигала 5 метров, археологами было найдено множество каменных ядер и наконечников стрел, как снаружи, так и внутри, что свидетельствует об ожесточённой схватке между осаждающими и защитниками города[11].

Штурм и падение

При первом штурме ворвавшийся в город отряд римлян был уничтожен защитниками, поскольку нападающие не смогли использовать численное преимущество в узких улицах Гамлы и были перебиты обстреливавшими их с более высоких мест евреями[33]. Флавий пишет, что в тесноте, когда передние ряды стремились отступить из-под обстрела, а задние напирали, солдаты влезали на низкие крыши домов, которые в итоге не выдержали и рухнули, убивая тех, кто стоял на них, под ними и ниже. Римская армия обратилась в бегство[34]. Через несколько дней римлянам удалось разрушить круглую башню.

…три солдата пятнадцатого легиона перед началом рассвета подкрались в самую высшую башню, стоявшую насупротив их лагеря, и тихо подкопали её, между тем как находив­шаяся на ней стража не заметила ни их приближения (так как это случилось ночью), ни их присутствия внутри башни. Солдаты бесшумно сдвинули с места пять громаднейших камней и быстро отскочили прочь, после чего башня с грохотом рухнула.

— Иосиф Флавий. Иудейская война

Этот отрывок обычно рассматривается как вымысел, но Дани Сион пишет, что такое вполне возможно, поскольку башня не имела фундамента, была построена прямо на почве и камни действительно могли быть выбиты[35].

На следующий день, 10 ноября[23], римляне, сломив оборону города, повторно ворвались в Гамлу. В резне погибло около 4000 жителей, остальные, по утверждению Флавия, чтобы не сдаваться в плен, бросились в пропасть с гребня холма.

Повсюду раздавались душераздирающие крики умирающих, и кровь, запрудившая весь город, лилась по склонам. Потеряв надежду на спасение, многие [евреи] хватали жен и детей и бросались вместе с ними в глубочайшее ущелье… Так пала Гамла.

— Иосиф Флавий. Иудейская война

В живых остались только две женщины, которым удалось спрятаться[6]. Город прекратил существование и был забыт. Некоторые защитники Гамлы, которым ранее удалось уйти из города, присоединились к повстанцам в Иудейской пустыне[3].

Дани Сион, отмечая, что утверждение о массовом самоубийстве жителей Гамлы обычно принимается на веру широкой публикой, сам ставит его под сомнение. Как он указывает, есть лишь одно место на холме, откуда можно прыгнуть в пропасть, но добраться до него по скалам сложно, и для тысяч стариков, женщин и детей нереально. Сама по себе эта точка вмещает несколько десятков, но не тысяч человек. Кроме того, в отличие от защитников Масады, имевших достаточно времени для выработки плана о массовом самоубийстве, у жителей Гамлы в разгар боя просто не было такой возможности. Возможно, часть жителей погибла в попытках спуститься, но преднамеренного массового самоубийства, вероятно, не было. Добавление вымыслов, подчёркивающих ужасы войны, было характерно для эллинистической литературы того времени[20]. Аткинсон считает, что описание массового самоубийства, помимо воспевания героизма, могло нести функцию предупреждения о бесполезности дальнейших восстаний[36].

Оценки

Оборону Гамлы часто сравнивают с более известной героической историей о крепости Масада, где защитники, не желая сдаваться римлянам, покончили с собой. Иногда Гамлу называют даже «северной Масадой» или «Масадой Голан». Однако Дани Сион подчёркивает, что Масада была именно крепостью, изначально построенной как фортификационный объект, где укрывалось несколько сотен семей восставших и где сражения как такового не было. А Гамла была городом, где фортификация производилась в связи с военными действиями и где перед захватом и разрушением шли настоящие тяжёлые бои[37]. Разницу между ситуациями в Гамле и Масаде отмечают также Аткинсон и другие историки[38].

Менахем Штерн пишет, что отчаянная оборона Гамлы и ряда других городов Иудеи произвела на современников сильное впечатление и победа в этой войне считалась важнейшим военным достижением первой римской династии Флавиев[39].

Поиск и идентификация

Точное местонахождение Гамлы оставалось неизвестным до 1968 года[15]. Ошибочные версии относительно её местонахождения предлагались разными исследователями с 1845 года[40]. Гипотезы опирались на описание местоположения Гамлы в четвёртой книге «Иудейской войны» Иосифа Флавия[41]:

К последним примкнула также Гамала — город, ле­жавший против Тарихеи, по ту сторону озера и составлявший вместе с Соганой и Селевкией (II, 20, 6) границу владений Агриппы. Гамала и Согана принадлежали к Гавлану (первая — к нижней его части, а последняя — к верхней, называемой собственным Гавланом)…

Путаницу усугубляло то обстоятельство, что до 1909 года место Тарихеи также определялось неверно. Согласно версии, господствовавшей с 1845 года по конец 1870-х годов, Гамла находилась в районе Калат аль-Хусн, который сейчас считается местонахождением древнего города Гиппоса (он же Сусита) на восточном берегу озера[40]. Согласно другой версии, это был район Бет-Йерах на южном берегу. По предположению Конрада Фюрера, выдвинутому в 1889 году, Гамла была идентифицирована в районе Тель ад-Дра, он же Тель аль-Эхдеб, в долине реки Рукад, в 15 километрах к юго-востоку от реального расположения Гамлы. Там располагалась сирийская деревня Джамлие (англ.)[42][43][14].

После перехода Голанских высот под контроль Израиля в 1967 году в результате Шестидневной войны в этот район было отправлено несколько археологических экспедиций, одна из которых, под руководством Ицхака Галя[44][45], обнаружила остатки города, описание которых совпадало с текстами Флавия. На старых картах вершина называется эс-Салам или эс-Санам («горб»)[15][46].

Археологические исследования

В 1970—1980-е годы здесь проводились интенсивные археологические раскопки. Первое обследование было проведено в 1970 году, оно подтвердило первоначальные предположения об обнаружении Гамлы. Археологические раскопки начались с 1976 года[47].

Наиболее известным из исследователей Гамлы был израильский археолог Шмарьяху Гутман (ивр.), который занимался этой темой 14 лет (1976—1989)[30][44]. После смерти Гутмана его работа в 1997—2000 годах была продолжена Дани Сионом и Цви Ябуром[48][49]. Из-за сложностей рельефа все работы проводились вручную, без какой-либо механизации. Во второй период, помимо собственно археологических изысканий, были также проведены работы по созданию туристического объекта: строительство дороги, оформление, реконструкция и т. д.[47]

Из общей площади в примерно 45 акров, которую занимал город, археологами исследованы только два небольших участка — на западе и востоке поселения[50] , всего около 5 % территории[18][51].

Одной из загадок, так и не решённых исследователями, было полное отсутствие человеческих костей в развалинах города — при том, что в массовой гибели жителей и римских легионеров нет никаких сомнений. Дани Сион полагает, что римляне позволили некоторым евреям временно вернуться в Гамлу, чтобы похоронить мёртвых, своих же солдат они кремировали, что было стандартной практикой того времени. Места захоронений пока не найдены, но их аналоги в других местах, в частности в Йотапате, позволяют сделать такое предположение[52].

Археологические находки

Археологические находки в Гамле предоставили историкам уникальную возможность изучения еврейской жизни конца периода Второго Храма[53]. В частности, исследования доказывают, что, хотя активное освоение Голан началось при Александре Яннае, евреи начали селиться здесь гораздо раньше — как минимум во втором веке до н. э., о чём свидетельствует большое число монет периода правления Гиркана I (134—104 гг. до н. э.)[54] Помимо монет, в Гамле было найдено большое количество оружия, синагога периода Второго храма, различные ритуальные предметы (например, масляные лампы и меноры), множество различных предметов быта и ювелирные украшения. Также в городе обнаружены маслодавильни, маслохранилища, 4 миквы и остатки больших строений с цветной штукатуркой[15][14].

Основные археологические находки Гамлы находятся в Музее древностей Голан города Кацрин[6].

Оружие

Одним из важных успехов археологов было обнаружение огромного количества древнего оружия[30]. Число найденных в Гамле каменных ядер и наконечников для стрел является рекордным для находок на всей территории Римской империи. В частности, было собрано около 2000 ядер из базальта, 1600 металлических наконечников стрел, части римских шлемов, доспехов, щиты и множество другого оружия и военных принадлежностей[55][31][56].

Монеты

Также в Гамле было обнаружено 6314 древних монет, в том числе уникальные монеты собственной чеканки. Большинство из них (6164) были найдены во время 14 сезонов раскопок под руководством Гутмана (1976—1989), 24 во время консервационных и реставрационных работ в 1990—1991 годах и остальные 126 — во время 4-х сезонов раскопок, проведённых Дани Сионом и Цви Ябуром в 1997—2000 годах. Ещё 153 монеты из Гамлы впоследствии «нашли» в коллекции кибуца Саса[57] В числе найденных монет[57]:

Период Количество Процент
Хасмонеи 3964 62,8 %
Финикийские города 928 14,7 %
Селевкиды 610 9,7 %
Неопознанные 419 6,6 %
Иродиады 304 4,8 %
Другие 89 1,4 %

Всего обнаружено 9 образцов монет гамлского чекана времён восстания. Из них 7 было найдено непосредственно в Гамле, одна — в Александрионе (англ.) и одна (предположительно похищенная в Гамле) — у коллекционеров[58]. Гамлская монета, найденная в Александрионе, свидетельствует о контактах восставших с Галилеей. Историки, в частности Дани Сион, Яаков Мешорер (англ.) и Давид Эйдлин, активно обсуждали факт чеканки вне Иерусалима монет повстанческого государства[59]. Как пишет Евгений Валленберг, этот факт «открывает самые широкие горизонты для историка в изучении социальной и экономической истории восстания, исследовании партии зелотов как самостоятельного и самодостаточного политического формирования». Исследователи отмечают надписи на монетах, сделанные малоквалифицированными ремесленниками синтезом букв палеоеврейского и арамейского письма: на одной стороне надпись «Избавление», на другой — «Святому Иерусалиму»[60][14].

Шмарьяху Гутман[he] писал:

Я не понимал, что двигало защитниками крепости, пока мы не нашли отчеканенную в осаждённом городе монету, на которой было написано: «Избавление Святому Иерусалиму». Защитники города верили, что, остановив врага на Голанах, они спасут Вечный город… Покорив Гамлу, римляне пошли на Иерусалим, и после 3 лет осады Вечный город пал.

— [14][61][62]

Дани Сион считает, что монеты несли важную идеологическую функцию пропаганды идеи борьбы за освобождение[14].

Древняя синагога

В восточной части города археологи раскопали руины городской синагоги Гамлы, которая примыкала к внешней крепостной стене. Она имела прямоугольную форму (25,5 на 17 м). Вдоль стен было расположено 4 ряда каменных скамей. Столбы в центре зала поддерживали крышу. Такое планирование зала характерно для синагог в Галилее[50]. Во дворе широкие ступени вели вниз к микве[11]. Хотя большинство синагог строились дверями в сторону Иерусалима, в Гамле дверь синагоги выходила на юго-восток, вероятно, из-за сложного рельефа местности[23].

Сама по себе синагога, действовавшая в период до разрушения Второго храма (70 г.), является важным аргументом в дискуссии историков по вопросу наиболее раннего периода строительства синагог[63]. Ранее предполагалось, что она была построена в I веке до н. э.[64] и является самой древней синагогой на территории Израиля[44]. Стивен Файн считает, что она построена после 40 г. до н. э.[65] В 2012 году Ури Цви Маоз оспорил эти датировки: он полагает, что синагога была построена около 50 года н. э. Миква, по его мнению, была сделана только в 67 году, а ранее это была водяная цистерна[66].

В рамках реконструкции учёными была создана трёхмерная модель гамлской синагоги[49][67].

Гамла в 2000-е годы

В 2003 году территория древнего города была включена в состав крупного одноимённого заповедника и открыта для туристов. Кроме древнего города на территории заповедника находятся станция наблюдения за орлами, самый высокий в Израиле водопад, развалины византийского поселения и множество неолитических дольменов[68].

В наши дни на территории гамлской синагоги религиозные посетители иногда проводят бар-мицву[50][69]. В мае 2010 года остатки старого города пострадали во время крупного лесного пожара, вызванного возгоранием от снаряда, выпущенного во время военных учений[70].

В Израиле бытует крылатая фраза «Гамла вторично не падёт», смысл которой в том, что контроль над Голанскими высотами имеет стратегическое значение в обеспечении безопасности Израиля. В частности, эту фразу произнёс на выборах 2009 года лидер партии Ликуд Биньямин Нетаньяху, аргументируя позицию, согласно которой отдавать Голаны Сирии нельзя[71][72].

В литературе

Гамла также названа родным городом Иешуа Га-Ноцри в романе «Мастер и Маргарита» Булгакова[73]; когда Понтий Пилат спросил у него:

— Откуда ты родом?
— Из города Гамалы, — ответил арестант, головой показывая, что там, где-то далеко, направо от него, на севере, есть город Гамала.

Напишите отзыв о статье "Гамла"

Примечания

  1. ↑ Atkinson, 2007, p. 349.
  2. ↑ 1 2 Mark A. Chancey. The Myth of a Gentile Galilee: The Population of Galilee and New Testament Studies. — Cambridge: Cambridge University Press, 2004. — P. 129-130. — 248 p. — ISBN 978-0521609487.
  3. ↑ 1 2 3 רן שפירא. [news.walla.co.il/?w=//844731 חוקרים מנפצים את מיתוס גמלא] (иврит). Walla Communications Ltd. (18 בינואר 2006). Проверено 15 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G2KEnDgf Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
  4. ↑ Syon, 2002, p. 150.
  5. ↑ דני שיאון וצבי יבור. [antiquities.org.il/Article_heb.aspx?sec_id=17&subj_id=296&id=482 תקופת הברונזה הקדומה] (иврит). רשות העתיקות. Проверено 22 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GGX4TzWc Архивировано из первоисточника 30 апреля 2013].
  6. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.eleven.co.il/article/11049 Гамла] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  7. ↑ 1 2 Rocca, 2008, p. 40.
  8. ↑ Syon, 2004, p. 103.
  9. ↑ דני שיאון וצבי יבור. [antiquities.org.il/Article_heb.aspx?sec_id=17&subj_id=296&id=483 התקופה ההלניסטית] (иврит). רשות העתיקות. Проверено 26 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GGX5UBfL Архивировано из первоисточника 30 апреля 2013].
  10. ↑ Иосиф Флавий. Иудейская война. Книга первая
  11. ↑ 1 2 3 4 [www.mfa.gov.il/MFA/History/Early%20History%20-%20Archaeology/Archaeological%20Sites%20in%20Israel%20-%20Gamala-%20Jewish%20Ci Gamala: Jewish City on the Golan] (англ.). Ministry of Foreign Affairs (29 Jul 1998). Проверено 14 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G2KH4t7h Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
  12. ↑ דני שיאון וצבי יבור. [www.antiquities.org.il/Article_heb.aspx?sec_id=17&sub_subj_id=311&id=492 'אזור התעשייה' (הרובע המערבי)] (иврит). רשות העתיקות. Проверено 16 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G2KI3BUU Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
  13. ↑ R. Seligsohn & R. Krauss. [www.jewishencyclopedia.com/articles/6492-gamala Gamala] (англ.) // Jewish Encyclopedia. — 1906.
  14. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Валленберг Е. [www.judaea.ru/judaea_coins/numizmatika/stranitsy-pervojj-iudejjskojj-vojjny-voprosy-unikalnojj-chekanki-vosstavshejj-gamly/ Страницы Первой иудейской войны: вопросы уникальной чеканки восставшей Гамлы] // Пятыгин А. А. Альманах античной нумизматики. — Хобби-пресс, 2011. — Вып. 4. — С. 103-125. — ISBN 978-5-904792-16-9.
  15. ↑ 1 2 3 4 Syon, 2002, p. 135.
  16. ↑ דני שיאון וצבי יבור. [antiquities.org.il/Article_heb.aspx?sec_id=17&subj_id=296&id=478 העיר היהודית] (иврит). רשות העתיקות. Проверено 23 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GGX6Mr7y Архивировано из первоисточника 30 апреля 2013].
  17. ↑ Atkinson, 2007, p. 358.
  18. ↑ 1 2 Syon, 2002, p. 135-136.
  19. ↑ 1 2 3 Atkinson, 2007, p. 362.
  20. ↑ 1 2 Syon, 2002, p. 149-151.
  21. ↑ Aviam, 2007, p. 380-383.
  22. ↑ Atkinson, 2007, p. 358-359.
  23. ↑ 1 2 3 David E. Aune. [www3.nd.edu/~daune/near_east_arch/gamla/gamla.htm Gamla] (англ.). University of Notre Dame. Проверено 14 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G2KJ31cc Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
  24. ↑ Syon, 2002, p. 141.
  25. ↑ Syon, 2002, p. 146.
  26. ↑ Syon D. [www.academia.edu/360711/Gamla_-_City_of_Refuge ‘City of Refuge’: The Archeological Evidence of the Revolt at Gamla] // The First Jewish Revolt: Archaeology, History, and Ideology. Proceedings of the Conference Held at the University of Minnesota and Macalester College. — Routledge, 1999-4-21. — С. 134-153.
  27. ↑ Syon, 2002, p. 137.
  28. ↑ Aviam, 2007, p. 374.
  29. ↑ Atkinson, 2007, p. 360.
  30. ↑ 1 2 3 Syon, 2002, p. 136.
  31. ↑ 1 2 Atkinson, 2007, p. 361.
  32. ↑ Syon, 2002, p. 136-137.
  33. ↑
    Иудеи выдержали первый натиск римлян, остановили их дальнейшее наступательное движение и храбро отбили их назад; но теснимые более многочисленным войском, нападавшим на них со всех сторон, они отступили в выше лежав­шую часть города. Так как враги напирали и туда, они обернулись, бросились на них и стеснили их всех против крутого обрыва, где римляне, приведённые в узкой неудобной местности в замешательство, были перебиты.

    — Иосиф Флавий. Иудейская война
  34. ↑ Иосиф Флавий. Иудейская война. Книга 4:1:4—5
  35. ↑ Syon, 2002, p. 139.
  36. ↑ Atkinson, 2007, p. 366.
  37. ↑ Syon, 2002, p. 149-150.
  38. ↑ Atkinson, 2007, p. 360-361.
  39. ↑ Штерн М. Часть II. Период Второго Храма // История еврейского народа = History of the Jewish people / Под ред. Ш. Эттингера. — Москва—Иерусалим: Мосты культуры/Гешарим, 2001. — С. 145. — 678 с. — 3000 экз. — ISBN 5-93273-050-1.
  40. ↑ 1 2 Syon & Yavor, IAA Reports, No. 44, 2010, p. 5.
  41. ↑ Syon & Yavor, IAA Reports, No. 44, 2010, p. 4.
  42. ↑ Syon, 2002, p. 134.
  43. ↑ «Г» на арабском произносится как «Дж».
  44. ↑ 1 2 3 Syon, 2004, p. 22.
  45. ↑ Eli Ashkenazi. [www.haaretz.com/print-edition/news/what-are-the-mysterious-stones-emerging-from-kinneret-waters-1.247933 What are the mysterious stones emerging from Kinneret waters?] (англ.). Haaretz (Jun.17, 2008). Проверено 12 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G2KJb22F Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
  46. ↑ Aviam, 2007, p. 373.
  47. ↑ 1 2 דני שיאון וצבי יבור. [www.antiquities.org.il/Article_heb.aspx?sec_id=17&sub_subj_id=311&id=485 תולדות החפירות] (иврит). רשות העתיקות. — история раскопок. Проверено 15 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G2KKuHZC Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
  48. ↑ Парнис А. [parnis.co.il/articles/lectures/gamla Гамла – древняя столица Голанских высот]. parnis.co.il. Проверено 10 апреля 2013.
  49. ↑ 1 2 Milstein F. [www.iaa-conservation.org.il/article_Item_eng.asp?subject_id=40&id=135 Gamla, A Graphic Reconstruction of the Synagogue] (англ.). Israel Antiquities Authority (December 2010). Проверено 15 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G2KMGs2i Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
  50. ↑ 1 2 3 Donald D. Binder. [www.pohick.org/sts/photo.html Gamla] (англ.). Pohick Episcopal Church. Проверено 10 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G2KNXFzy Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
  51. ↑ Aviam, 2007, p. 372.
  52. ↑ Syon, 2002, p. 151.
  53. ↑ Syon, 2004, p. 22-23.
  54. ↑ Syon, 2004, p. 100.
  55. ↑ Syon, 2002, p. 141-144.
  56. ↑ Aviam, 2007, p. 383.
  57. ↑ 1 2 Syon, 2004, p. 27.
  58. ↑ Syon, 2004, p. 54-55.
  59. ↑ Syon, 2004, p. 54.
  60. ↑ Syon, 2004, p. 56-57.
  61. ↑ דני שיאון וצבי יבור [www.antiquities.org.il/Article_heb.aspx?sec_id=17&subj_id=296&id=504 'לגאלת ירושלים הקדושה'] (иврит). — Jerusalem: רשות העתיקות.
  62. ↑ סופר נידח. [library.osu.edu/projects/hebrew-lexicon/hbe/hbe00468.php חדשות בן עזר // לקסיקון הספרות העברית החדשה // 2. הקושאן על הגולן]. עורך אחראי: יוסף גלרון-גולדשלגר (גיליון מס' 468 6 באוגוסט 2009). Проверено 14 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FwZOXXoi Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
  63. ↑ Witherington B. [blog.beliefnet.com/bibleandculture/2008/11/the-gamla-synagogue.html The Gamla Synagogue] (англ.). BN Media, LLC. Проверено 14 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G2KNy6xf Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
  64. ↑ Mark A. Chancey. Greco-Roman Culture and the Galilee of Jesus. — Cambridge: Cambridge University Press, 2005. — Т. 134. — P. 94. — 285 p. — (Society for New Testament studies). — ISBN 9781139447980.
  65. ↑ Steven Fine. [cojs.org/jews_and_judaism_in_the_greco_roman_period/6/6.3/6.3.B/6.3.B.1.pdf Synagogues in the Land of Israel] (англ.) // Near Eastern Archaeology. — 2003. — P. 449-458. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1094-2076&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1094-2076].
  66. ↑ Ma'oz, Zvi Uri. Four Notes on the Excavations at Gamala (англ.) // Tel Aviv. — Institute of Archaeology of Tel Aviv University, 2012. — Vol. 39, no. 2. — P. 230-237. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0334-4355&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0334-4355]. — DOI:10.1179/033443512X13424449373623.
  67. ↑ Leen Ritmeyer. [www.ritmeyer.com/2008/08/09/the-gamla-synagogue/ The Gamla Synagogue] (англ.). Ritmeyer Archaeological Design (August 9, 2008). Проверено 14 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G2KPQCXk Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
  68. ↑ [www.parks.org.il/parks/ParksAndReserves/gamla/Pages/default.aspx Gamla Nature Reserve] (англ.). Israel Nature and Parks Authority. Проверено 27 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GGX7BD41 Архивировано из первоисточника 30 апреля 2013].
  69. ↑ Schaalje J. [www.jewishmag.com/40mag/gamla/gamla.htm Gamla] (англ.) // Jewish Magazine. — February 2001.
  70. ↑ דני ברנר. [www.israelhayom.co.il/site/newsletter_article.php?id=6748 גמלא נפלה שנית] (иврит). Israel Hayom (28.05.2010). Проверено 21 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GGX8Xfzz Архивировано из первоисточника 30 апреля 2013].
  71. ↑ [www.haaretz.com/news/elections/elections-2009-netanyahu-i-ll-keep-the-golan-israeli-jerusalem-undivided-1.269665 Elections 2009 / Netanyahu: I'll keep the Golan Israeli, Jerusalem undivided] (англ.). Haaretz (Feb. 08, 2009). Проверено 11 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G2KRKPrh Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
  72. ↑ [www.jpost.com/Israel//Article.aspx?id=132108 Netanyahu: Livni will cede Golan] (англ.). The Jerusalem Post (02/08/2009). Проверено 14 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G2KSRPi1 Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
  73. ↑ [www.bulgakov.ru/i/ieshua/ Иешуа Га-Ноцри]. Булгаковская энциклопедия. Проверено 26 мая 2013. [www.webcitation.org/6GuMZvn16 Архивировано из первоисточника 26 мая 2013].

Литература

  • Gutman S.[he]. Gamla, a City in Rebellion. — Tel Aviv: Ministry of Defense Press, 1994.  (иврит)
  • Gutman S. The Synagogue at Gamla. In Lee I. Levine, ed., Ancient Synagogues Revealed, 30-34. Jerusalem: Israel Exploration Society; Detroit: Wayne State University Press, 1982.
  • Gutman S. Gamala (англ.) // New Encyclopaedia of Archaeological Excavations in the Holy Land. — 1992. — Vol. 2. — P. 459—463. — ISBN 9789652201928.
  • Atkinson K. Noble deaths at Gamla and Masada? A critical assessment of Josephus’ accounts of jewish resistance in light of archaeological discoveries (англ.) // Zuleika Rodgers Making History: Josephus And Historical Method. — BRILL, 2007. — P. 349-371. — ISBN 9789004150089.
  • Aviam M. The archaeological illumination of Josephus’ narrative of the battles at Yodefat and Gamla (англ.) // Zuleika Rodgers Making History: Josephus And Historical Method. — BRILL, 2007. — P. 372-383. — ISBN 9789004150089.
  • Syon D. [books.google.com/books?id=WpOXIK1ZLwAC «City of Refuge»: The Archeological Evidence of the Revolt at Gamla] // The First Jewish Revolt: Archaeology, History, and Ideology. — Routledge, 2002. — С. 134-153. — ISBN 9780415257060.
  • Syon D, Yavor Z. [www.academia.edu/729603/D._Syon_and_Z._Yavor._Gamla_II_-_The_Architecture._The_Shmarya_Gutmann_Excavations_1976-1989_IAA_Reports_44_ Gamla II - The Architecture. The Shmarya Gutmann Excavations, 1976-1989 (IAA Reports 44)]. — Israel Antiquities Authority, IAA Reports, No. 44, 2010. — 206 p. — ISBN 9789654062343.
  • Syon D. [www.academia.edu/357408/Tyre_and_Gamla_A_Study_In_the_Monetary_Inlfluence_of_Southern_Phoenicia_on_Galilee_and_the_Golan_In_the_Hellenistic_and_Roman_Periods Tyre and Gamla: A Study In the Monetary Inlfluence of Southern Phoenicia on Galilee and the Golan In the Hellenistic and Roman Periods] // PhD disseratation. — Hebrew University of Jerusalem, 2004.
  • Rocca S. [books.google.com/books?id=Gup5vH_B-aoC The Forts of Judaea 168 BC – AD 73]. — Oxford: Osprey Publishing, 2008. — 64 p. — ISBN 978-1-84603-171-7.

Ссылки

Портал «Израиль»
Гамла в Викитеке?
Проект «Израиль»


Отрывок, характеризующий Гамла



Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Гамла&oldid=80457123»