Гамлет

Гамлет
The Tragical Historie of Hamlet, Prince of Denmarke
Жанр:	Трагедия
Автор:	Уильям Шекспир
Язык оригинала:	английский
Дата написания:	1600—1601
Дата первой публикации:	1603
Текст произведения в Викитеке

«Траги́ческая исто́рия о Га́млете, при́нце да́тском» (англ. The Tragical Historie of Hamlet, Prince of Denmarke) или просто «Га́млет» — трагедия Уильяма Шекспира в пяти актах, одна из самых известных его пьес, и одна из самых знаменитых пьес в мировой драматургии. Написана в 1600—1601 годах. Это самая длинная пьеса Шекспира — в ней 4042 строки и 29 551 слово.

Трагедия основана на легенде о датском правителе по имени Amletus, записанной датским летописцем Саксоном Грамматиком в третьей книге «Деяний данов» и посвящена прежде всего мести — в ней главный герой ищет отмщения смерти своего отца. Часть исследователей связывают латинское имя Amletus с исландским словом Amloði (amlóð|i m -a, -ar 1) бедняга, несчастный; 2) халтурщик; 3) дурак, болван).

Как полагают исследователи, сюжет пьесы заимствован Шекспиром из несохранившейся пьесы Томаса Кида, автора пьесы «Испанская трагедия». Последняя работа могла иметь влияние на произведение Шекспира, но существует мнение, что обе могли основываться на более раннем произведении.

Наиболее вероятная дата сочинений и первой постановки 1600—1601 годы (театр «Глобус», Лондон). Первый исполнитель заглавной роли — Ричард Бёрбедж; Шекспир играл тень отца Гамлета.

Персонажи

• Клавдий, король датский.
• Гамлет, сын покойного и племянник царствующего короля.
• Полоний, ближний вельможа.
• Горацио, друг Гамлета.
• Лаэрт, сын Полония.

Придворные:

• Вольтиманд;
• Корнелий;
• Розенкранц;
• Гильденстерн;
• Озрик;
• Первый дворянин;
• Второй дворянин;

• Священник.

Офицеры:

• Марцелл;
• Бернардо.

• Франсиско, солдат.
• Рейнальдо, слуга Полония.
• Актёры.
• Два могильщика.
• Капитан.
• Английские послы.
• Гертруда, королева датская, мать Гамлета.
• Офелия, дочь Полония.
• Фортинбрас, принц норвежский.
• Призрак отца Гамлета.

Сюжет

Рядом с Эльсинором, королевским дворцом датских монархов, солдаты несколько раз видели призрака, удивительно похожего на недавно погибшего короля. Новость доходит до датского принца Гамлета, и он решает увидеть призрака. Встреча с ним Гамлета приводит в ужас и полное смятение — призрак рассказал ему о том, что его дядя, нынешний король, убил его, и завещает сыну месть. Гамлет поражён и растерян настолько, что придворные решают, что принц сошёл с ума, после чего Гамлет решает притвориться сумасшедшим. Он пытается получить неопровержимые доказательства вины Клавдия. Король, догадываясь, что «Гамлет не сошёл с ума, а притворяется с какой-то целью», посылает к нему его друзей — Розенкранца и Гильденстерна, чтобы они за соответствующее вознаграждение выведали, что на самом деле на уме у Гамлета. Но Гамлет, поняв истинную цель их приезда, ничего им не открывает, отвечая бессмысленными монологами на их расспросы. В это время в Эльсинор приезжает группа бродячих актёров. Гамлет просит их поставить пьесу «Убийство Гонзаго», вставив туда несколько строк своего сочинения. Таким образом «Убийство Гонзаго» будет изображать убийство прежнего короля со слов призрака. Король внимательно следит за действием пьесы и уходит после того, как в пьесе Гамлета происходит убийство. После этого Гамлет идёт в покои королевы, перед разговором убивает притаившегося за ковром королевского советника — Полония, решив, что это Клавдий. Далее он разговаривает с матерью, упрекая её в том, что выйдя замуж за Клавдия, она оскорбила прежнего мужа. Король, понимая, что Гамлет для него опасен, отсылает его в Англию, чтобы его сразу же по приезде казнили. Принц спасается от этой участи и возвращается в Данию. Дядя прибегает к уже испытанному приёму — яду. Гамлет умирает, перед смертью убивая короля. Датский престол переходит к Фортинбрасу, норвежскому правителю...

Прообраз Гамлета

Ур-Гамлет («пред-Гамлет», условное название несохранившегося произведения шекспировской эпохи, считающееся рядом исследователей ранней редакцией произведения Гамлет самого Шекспира), вероятно, был вдохновлён, наряду с сюжетом третьей книги «Деяний данов» и её героем Amletus (англ. Amlet), Сагой о Скьёлдунгах.

Часть исследователей связывают латинское имя Amletus с исландским словом Amloði:

amlóð|i m -a, -ar 1) бедняга, несчастный; 2) халтурщик; 3) дурак, болван)

— Берков В. П., Бёдварссон А. Исландско-русский словарь. — М., 1962

Также Amloði упомянут в строфе Снэбьёрна, приведенной в Младшей Эдде, где кеннингом «жёрнов Амлоди» названо море:

Hvatt kveð hræra Grótta
hergrimmastan skerja
út fyrir jarðar skauti
eylúðrs níu brúðir,
þær er, lungs, fyrir löngu,
líðmeldr, skipa hlíðar
baugskerðir rístr barði
ból, Amlóða mólu.

— Младшая Эдда

Даты и тексты

Кидовская трагедия

До Шекспира уже существовала трагедия, посвящённая Гамлету. Её текст не сохранился. Первое упоминание о ней относится к 1589 году, когда Томас Нэш иронически отозвался о «куче Гамлетов, рассыпающих пригоршнями трагические монологи». В дневнике антрепренёра Филиппа Хенсло есть запись о спектакле «Гамлет» в 1594 году. Обычно Хенсло помечал, была ли поставленная пьеса новой. Но для данной записи такой пометки нет. Видимо, это та же пьеса, которую упоминал Томас Нэш. В 1596 году Томас Лодж в своём сочинении «Несчастия ума» описывал «бледный призрак», который жалобно кричал в театре, подобно торговке устрицами: «Гамлет, отомсти!». Исследователи сходятся во мнении, что автором этой пьесы был Томас Кид. В центре кидовской трагедии была нравственная проблема, воплощённая в теме мести.

Датировка

Для большинства пьес Шекспира характерны проблемы с датировкой написания. Пьеса «Гамлет» не исключение:

• В 1598 году Фрациск Мерес опубликовал список произведений Шекспира. «Гамлета» в нём нет. Следовательно, трагедия была создана после 1598 года.
• 26 июля 1602 года издатель Робертс, связанный с группой Шекспира, зарегистрировал в реестре Палаты книготорговцев, где регистрировались все предполагавшиеся к изданию книги, «Книгу, называющуюся Месть Гамлета, принца датского, в том виде, в каком она недавно исполнялась слугами лорда-камергера». Стало быть, трагедия была написана до середины 1602 года.
• Наконец, среди бумаг современника Шекспира Гэбриела Харви был обнаружен листок с надписью, сделанной между 1598—1601 годами, где Харви упоминает трагедию Шекспира в следующем контексте: «Молодежь увлекается Венерой и Адонисом Шекспира, а люди более зрелого ума предпочитают его Лукрецию и трагедию Гамлет, принц датский».

По мнению Э.-К. Чемберса, «Гамлет» был создан и впервые поставлен на сцене в 1600—1601 годах. Эта датировка пьесы является наиболее общепринятой.

Первые издания. Проблема текста

При жизни автора трагедия была напечатана трижды в формате кварто (1/4 листа):

• Кварто 1603 года (Q1);
• Кварто 1604 года (Q2);
• Кварто 1611 года (Q3) — перепечатка текста 1604 года;

После смерти Шекспира «Гамлет» был напечатан в его первом собрании сочинений —

• Фолио 1623 года (F1);

Также достойны внимания:

• Кварто 1622 года (Q4), дата приблизительна;
• Кварто 1637 года (Q5) — как и Q3, перепечатка текста 1604 года.

Соответственно, интерес для текстологов представляют три издания: Q1, Q2 и F1. В наше время печатается сводный текст.

Q2 и F1 в основном совпадают, в то время как издание 1603 года вдвое меньше второго кварто.

Кварто 1603 года

До начала XX века считалось, что Q1 — это первый вариант трагедии. Шекспир, как полагали, затем доработал и дописал произведение, вдвое увеличив его объём. На основе этой гипотезы и строились предположения о творческой истории трагедии. Сегодня мнение о том, что Q1 является первым вариантом трагедии, шекспироведением отвергается.

В эпоху Шекспира книгоиздатели нередко добывали незаконным путём тексты популярных пьес и печатали их без разрешения автора и труппы, которой принадлежала пьеса. Так как театры очень оберегали рукописи пьес, то недобросовестные издатели прибегали к двум приёмам. Один состоял в том, что текст стенографировался во время спектакля и после расшифровки печатался. Второй способ состоял в том, что издатели подговаривали кого-нибудь из второстепенных актёров, состоявших на жалованье, воспроизвести текст пьесы по памяти. Само собой разумеется, что в таких случаях актёр точнее всего мог воспроизвести ту роль, которую он сам исполнял в данной пьесе.

Именно второй способ и был применен двумя издателями, которые опубликовали Q1. Ещё до этого другой издатель, Робертс, зарегистрировал «Гамлета» в Палате книготорговцев. Это было сделано, по-видимому, для того, чтобы воспрепятствовать незаконному, «пиратскому» изданию пьесы. Однако «пиратов», раздобывших текст «Гамлета», это не остановило. Они издали книгу без предварительной регистрации.

Анализ, произведённый при помощи сопоставления Q1 с Q2, показал, что в обоих изданиях до деталей совпадает текст третьестепенного персонажа — Марцелла. Некоторые другие маленькие роли тоже очень точно воспроизведены в Q1, если сравнить их с соответствующими местами текста Q2. Так как известно, что в театре Шекспира на долю одного актёра иногда приходилось исполнение двух-трёх ролей в одной и той же пьесе, то очевидно, что текст первого издания «Гамлета» был создан актёром, игравшим роль Марцелла и другие второстепенные роли в трагедии. Там, где он присутствовал на сцене, он лучше запоминал и речи других персонажей.

Таким образом, кварто 1603 г. — не вариант трагедии Шекспира, а её искажённый текст, составленный кем-то, кто использовал при этом отдельные пассажи из дошекспировского «Гамлета».

Кварто 1604 года

По-видимому, появление искаженного текста Q1 побудило Шекспира и его труппу противопоставить «пиратской» переделке подлинный текст трагедии. При этом на титульном листе было подчёркнуто отличие данного текста от предшествующего издания. В подзаголовке трагедии указывалось, что в данном издании она «дополнена вдвое против прежнего в соответствии с подлинной и точной рукописью» (англ. «Newly imprinted and enlarged to almost as much againe as it was, according to the true and perfect Coppie»). Это наиболее полный текст трагедии. Правда, в нём нет 83 строк, которые можно найти в F1. Но эти сокращения не столь значительны, чтобы обесценить текст второго кварто. У него, правда, есть другие дефекты. По мнению Дж. Довера Уилсона, главный недостаток второго кварто — большое количество всяких опечаток, превращающих местами текст в загадку. Впрочем, значительную часть этих загадок текстологи сумели решить.

Первое фолио (1623)

Текст F1 в основном соответствует тексту Q2. Главное различие между этими двумя доброкачественными текстами состоит в том, что в фолио имеются те строки, которые пропущены в кварто, но зато в фолио отсутствует 230 строк, которые есть в кварто 1604 г. Строк пять, по-видимому, было просто пропущено по недосмотру наборщика, тогда как остальные сокращения, то есть 225 строк, по мнению Дж. Довера Уилсона, свидетельствуют о том, что текст пьесы сокращался для представления на сцене, причём эти сокращения были сделаны самим Шекспиром. Во всяком случае, как он пишет, «сам Шекспир едва ли обошёлся бы с собственными стихами более осторожно». Как бы то ни было, даже это сокращение двухсот с лишним строк из общего количества текста, достигающего почти четырёх тысяч строк, является незначительным. Сюжету оно не наносит никакого ущерба, и лишь в одном случае от этого сокращения страдает идейная сторона пьесы, ибо выпущенным оказался монолог («Как всё кругом меня изобличает…»), в котором Гамлет говорит о назначении человека, утверждая необходимость пользоваться разумом не только для размышлений о жизни, но и для того, чтобы принимать решения и действовать.

По мнению современных исследователей, тексты F1 близки к рукописи Шекспира. Даже сокращения в фолио не позволяют считать, что перед нами сценический вариант. Пропуски в тексте лишь незначительно сокращают пьесу, и в таком виде она, как и в кварто 1604 г., была слишком велика для спектакля. Как известно, представление в шекспировском театре длилось два — два с половиной часа. Если быстро читать вслух только один текст Q2 или F1 в подлиннике, то это займёт больше времени. Поэтому предполагают, что на сцене шекспировского театра «Гамлет» едва ли шёл полностью в том виде, в каком он дан во втором кварто или в фолио.

Современный текст

Текст, который печатается в современных изданиях «Гамлета», представляет собой сводный текст, который воспроизводит всё то, что дано в Q2 и F1. Иначе говоря, читатель нашего времени имеет перед собой гораздо более полный текст, чем тот, по которому знакомились с «Гамлетом» современники Шекспира. Они читали в лучшем случае одно из двух изданий — либо второе кварто, либо фолио, либо слышали со сцены сокращённый текст.

Современный читатель находится в гораздо более выгодном положении. Ему доступен текст, содержащий все написанное Шекспиром об истории датского принца. Единственное, чего наука не может сказать читателю, — это в каком точно виде пьеса шла на сцене шекспировского театра. Деление текста пьесы на акты и сцены не принадлежит Шекспиру. Оба прижизненных кварто, 1603 и 1604 года, вообще не содержат никаких делений. Это было связано с практикой английского театра конца XVI — начала XVII века, когда спектакль шёл непрерывно.

Впервые попытка деления действия на части произведена в фолио 1623 года. В это время уже возник обычай если не в практике театра, то при печатании пьес делить их на пять актов, согласно драматургической теории классицизма. Это усиленно внедрял современник Шекспира Бен Джонсон. Издатели фолио 1623 года в этом отношении непоследовательны. В некоторых пьесах они произвели полное разделение на акты и сцены, в других частичное разделение, а в третьих оставили всё без какого бы то ни было членения на отдельные части. В «Гамлете», как он напечатан в фолио, деление было проведено только до начала второго акта. Дальнейший текст идет без указаний актов и сцен.

Впервые членение всего текста «Гамлета» на акты было произведено через 60 лет после смерти Шекспира в так называемом «актёрском кварто» «Гамлета» 1676 года. Принятое в современных изданиях деление трагедий на пять актов с последующим членением актов на отдельные сцены было установлено редактором сочинений Шекспира Н. Роу в его издании 1709 года.

Таким образом, хотя мы и сохраняем ставшее традиционным членение текста «Гамлета» на акты и сцены, читатель должен помнить, что оно не принадлежит Шекспиру и не применялось в постановке трагедии, как она шла при жизни автора на сцене его театра. Оно не является поэтому обязательным при постановке трагедии на современной сцене.

Переводы

На русский язык трагедия переводилась многократно, начиная с XVIII века. Первые варианты были переделками на основе переводов Гамлета на французский и немецкий язык, но уже в XIX веке появляются добротные переводы пьесы с оригинального текста.

В настоящее время наиболее известны переводы середины XX века — перевод М. Лозинского, который считается более точным (видимо потому, что, по декларации переводчика, в нём ровно столько же строк, сколько в оригинале), и перевод Б. Пастернака, существующий в нескольких вариантах и более интересный с художественной точки зрения, хотя местами довольно сильно отклоняющийся от оригинала. Например, фраза Гамлета в той версии пастернаковского перевода, которая использована в фильме «Гамлет» («Порвалась дней связующая нить… Как мне обрывки их соединить?»), имеет, если сличать буквально, очень мало общего с оригиналом. Впрочем, не больше общего и у Лозинского, хотя вторая строка почти буквальна: «Век расшатался — и скверней всего, что я рожден восстановить его!»

Хронологический список всех изданных переводов Гамлета приведён ниже:

• Александр Сумароков (1748) (Это самостоятельное произведение, оно не может рассматриваться как перевод.)
• Степан Висковатов (1810)
• Михаил Вронченко (1828)
• Николай Полевой (1837)
• Андрей Кронеберг (1844)
• Михаил Загуляев (1861)
• Николай Кетчер (1873) (проза)
• А. М. Данилевский (1878) (проза)
• Николай Маклаков (1880)
• А. Л. Соколовский (1883)
• Алексей Месковский (1889)
• Пётр Гнедич (1892)
• Павел Каншин (1893) (проза)
• Дмитрий Аверкиев (1895)
• К. Р. (1899)
• Н. А. Толстой (1901) (Первые четыре сцены)
• Николай Россов (1907)
• Михаил Лозинский (1933)
• Анна Радлова (1937)
• Михаил Морозов (1939 или 1954, требуется уточнение) (проза)
• Борис Пастернак (1940—1950-е)
• Александр Баранов (1985—1986) (по тексту т. н. «Плохого кварто»)
• Юрий Лифшиц (1990). Перевод шел на сцене Челябинского ТЮЗа в сезонах 1991—1992, 1992—1993 гг.
• Виталий Рапопорт (1999)
• Виталий Поплавский (2001)
• Надежда Коршунова (2001)
• Андрей Чернов (2002)
• Игорь Пешков (2003, 2010)
• Андрей Пустогаров (2006—2007)
• Алексей Цветков (2008)
• Сергей Степанов (2008)
• Анатолий Агроскин (2009)
• Валерий Ананьин (2010)

Постановки

Наиболее вероятная дата первой постановки является 1600-01 гг. (театр «Глобус», Лондон). Первый исполнитель заглавной роли — Р. Бербедж; Шекспир играл тень отца Гамлета. После Бербеджа прославленным исполнителем роли Гамлета в 17 в. был Беттертон (впервые — в 1661, театр Линкольне Инн Филдс, Лондон; в последний раз — в 1709, театр Друри-Лейн, там же).

За пределы Англии, в частности в Германию и Австрию, пьеса была первоначально завезена в 17 в. английскими комедиантами, игравшими трагедию на английском языке в далеких от подлинника переделках. Первое представление на немецком языке — 16 янв. 1773 в Венском придворном театре (переделка Хейфельда; Гамлет — Ланге, Офелия — Тойтшер); 20 сент. 1776 — в Гамбургском театре, а в январе следующего года в Ганноверском театре была пост. переделка Л. Ф. Шредера (Гамлет — Брокман, Офелия — Д. Аккерман).

Из первых переводов на французский язык известен перевод А. Дюма-отца и П. Мериса (1847), поставленный в том же году в Комеди Франсез.

Постановки в Российской империи

Первые переводы европейских классических пьес для русской сцены, как правило, не просто переводились, а заодно существенно переделывались. Так случилось и с «Гамлетом».

Авторство первой русской переделки пьесы принадлежит А. П. Сумарокову (1748). Но эта переделка совершенно далека от оригинала. Пьеса была поставлена в 1750 г. в Петербурге на Императорской сцене воспитанниками сухопутного шляхетского корпуса. В постановке в 1757 были заняты: Гамлет — Дмитревский, Офелия — Троепольская, Клавдий — Ф. Волков, Гертруда — Волкова, Полоний — Гр. Волков.

Затем (1810) С. Висковатов сделал первый русский перевод-переделку пьесы с французского языка (перевода-переделки Дюси), которая в свою очередь была переделкой пьесы Шекспира. Постановка относится к 1810 году в Петербурге, роли исполняли: Гамлет — Яковлев, Офелия — Семенова, Гертруда — Каратыгина. Таким образом, самым первым исполнителем шекспировского Гамлета на русской сцене стал Алексей Семенович Яковлев.

• 22 января 1837 г. — Малый театр Москва, в переводе Н. А. Полевого: Гамлет — Мочалов, Клавдий — Козловский, Гертруда — Львова-Синецкая, Полоний — Щепкин, Офелия — Орлова, Лаэрт — Самарин, тень отца Гамлета — Максимов, могильщики — Орлов и Степанов, 1-й актёр — Волков.

Среди исполнителей последующих постановок в Малом театре: Гамлет — Леонидов, Ленский, Самарин, Вильде, Южин; Офелия — Ермолова, Федотова, Яблочкина; Полоний — С. Шумский, Правдин.

• 1837 г. — Александринский театр (Гамлет — Каратыгин, Клавдий — Брянский, Гертруда — Вальберхова Полоний — Сосницкий, Офелия — Асенкова, Лаэрт — Григорьев 1-й, Горацио — Каратыгин 2-й, 1-й могильщик — Воронов и др.).

Среди исполнителей последующих постановок в Александринском театре: Гамлет — Максимов 1-й, В. Самойлов, Далматов, Дальский, Дарский, Аполлонский, Ходотов, Глаголин; Офелия — Савина, Жулева, Анненская, Бернар, Дюжикова 2-я, Комиссаржевская; Гертруда — Абаринова, Дюжикова 1-я, Свободина-Барышева; Лаэрт — Аполлонский, Юрьев, Ходотов; 1-й могильщик — Варламов, Шевченко.

• 1882 — Пушкинский театр, Москва (Гамлет — Иванов-Козельский);
• 1908 — Передвижной театр под руководством Гайдебурова и Скарской, Петербург (режиссёр Таиров, худ. Тир, композитор Кудрявцев, Гамлет — Гайдебуров; спектакль возобновлялся в 1910, 1919, 1922).
• 23 декабря 1911 — МХТ, (перевод Кронеберга, постановщик и худ. Крэг, режиссёры Станиславский и Суллержицкий, костюмы Сапунова, композитор Сац; Гамлет — Качалов, Клавдий — Массалитинов, Гертруда — Книппер, Смирнова-Алеева, Бутова; Полоний — Лужский, Офелия — Гзовская, Барановская, Розенкранц и Гильденстерн — Воронов и Сушкевич, Горацио — К. Хохлов, Лаэрт — Болеславский, 1-й могильщик — Грибунин, Александров, актёры — Вишневский, Вахтангов, Афонин).

Кроме того, в обеих российских столицах постоянно гастролировали европейские труппы, неоднократно ставившие на своих подмостках шекспировскую трагедию. В частности, 9 февраля 1891 года в Михайловском театре в бенефисе Л. Гитри состоялось исполнение «Гамлета» французской труппой. [classic-online.ru/ru/production/39084 Музыка] для этого спектакля была написана П. И. Чайковским.

Пьеса также широко ставилась российскими провинциальными антрепризами.

Постановки в советский период

• 1919 — Академический театр драмы в Петрограде. Гамлет — Николай Ходотов, Офелия — Мария Ведринская
• 1924 — МХАТ-2. Режиссёры Валентин Смышляев, Владимир Татаринов и Александр Чебан, худ. Михаил Либаков, композитор Николай Рахманов; Гамлет — Михаил Чехов, Клавдий — Александр Чебан, Гертруда — Соловьёва, Офелия — Мария Дурасова (в 1926—1928 гг — Мария Скрябина-Татаринова), Лаэрт — Иван Берсенев.
• 1926, 22 декабря — Азербайджанский государственный театр. Режиссёры Александр Туганов, Джафар Джаббарлы; Гамлет — Аббас-Мирза Шарифзаде, Полоний — Мустафа Марданов, Клавдий — Сулейман Салимбеков, Гертруда — Марзия Давудова, Офелия — Ева Оленская.
• 1932, 19 мая — Театр Вахтангова. Реж. и худ. Николай Акимов. Гамлет — Анатолий Горюнов, Клавдий — Рубен Симонов, Гертруда — Анна Орочко, Офелия — Валентина Вагрина, Лаэрт — Шихматов, Полоний — Щукин, Розенкранц — Иосиф Рапопорт и Александр Граве, Фортинбрас — Владимир Москвин, Горацио — Александр Козловский, Гильденстерн — Константин Миронов, Священник — Николай Бубнов, Марцелл — Александр Хмара, Бернардо — Михаил Державин, Франциско — Николай Смирнов, Актёр-Король — Николай Яновский, Актёр-Королева — Андрей Тутышкин, Актёр-Луциан — Дмитрий Журавлёв, Администратор бродячей труппы — Иван Каширин, 1-й могильщик — Владимир Балихин, 2-й могильщик — Освальд Глазунов, Капитан Фортинбраса — Виктор Эйхов, Английский посол — Борис Королёв, Вольтиманд — Борис Лебедев, Пират — Владимир Москвин.
• 1937 — Горьковский областной театр драмы. Реж. Николай Собольщиков-Самарин; Гамлет — Анатолий Дубенский.
• 1938 — Театр под руководством С. Э. Радлова, Ленинград. Реж. Сергей Радлов, худ. Владимир Дмитриев, композитор Сергей Прокофьев; Гамлет — Дмитрий Дудников, Борис Смирнов, Клавдий — П. Н. Всеволожский, А. И. Булыгин, Гертруда — В. В. Сошальская, Офелия — Т. И. Певцова, Н. Д. Владимирова, Лаэрт — Борис Смирнов, Горацио — Г. И. Калашников, Розенкранц — Е. К. Забиякин, Гильдестерн — К. Уссаковский, Полоний — С. И. Фёдоров, Призрак — Г. И. Еремеев.
• 1941 — Воронежский государственный драматический театр. Реж. Валерий Бебутов, худ. Виктор Герасименко; Гамлет — Поляков.
• 1946 — Театр им. Я. Коласа, Витебск. Реж. Валерий Бебутов, худ. Бебутова; Гамлет — Павел Молчанов, Клавдий — Звездочётов, Полоний — Александр Ильинский, Офелия — Беленькая.
• 1954 — Ленинградский театр драмы им. Пушкина. Реж. Григорий Козинцев, худ. Натан Альтман, композитор Дмитрий Шостакович; Гамлет — Бруно Фрейндлих, Клавдий — Константин Скоробогатов, Гертруда — Наталия Рашевская, Полоний — Юрий Толубеев, Офелия — Нина Мамаева.
• 1954 — Московский театр им. Маяковского. Реж. Николай Охлопков, пер. М.Лозинского, худ. Вадим Рындин, муз. оформление — фрагменты из произв. П. И. Чайковского и др., танцы — Владимир Бурмейстер; Гамлет — Евгений Самойлов, позднее Михаил Козаков, Эдуард Марцевич, Клавдий — Григорий Кириллов, Владимир Любимов, Гертруда — Галина Григорьева, Полоний — Лев Свердлин, Сергей Морской, Офелия — Мария Бабанова, Галина Анисимова, Лаэрт — Григорий Абрикосов, Александр Холодков, Константин Лылов, Горацио — Сергей Лукьянов.
• 1971 — Театр на Таганке. Реж. Юрий Любимов, пер. Б.Пастернака, худ. Давид Боровский; Гамлет — Владимир Высоцкий, Гертруда — Алла Демидова, Клавдий — Вениамин Смехов, Александр Пороховщиков, Полоний — Лев Штейнрайх, Офелия — Наталия Сайко, Лаэрт — Иван Бортник [video.yandex.ru/users/serv1989/view/130/]
• 1977 — Театр им. Ленинского комсомола. Реж. Андрей Тарковский, худ. Тенгиз Мирзашвили, композитор — Эдуард Артемьев; Гамлет — Анатолий Солоницын, Гертруда — Маргарита Терехова, Клавдий — Владимир Ширяев; Офелия — Инна Чурикова, Полоний — Всеволод Ларионов, Лаэрт — Николай Караченцов, Могильщик — Виктор Проскурин.
• 1984 — Театр на Юго-Западе. Реж. Валерий Белякович. Гамлет — Виктор Авилов.
• 1986, 13 июня — Театр им. Ленинского комсомола. Реж. Глеб Панфилов, худ. Олег Шейнцис, композитор — Алексей Рыбников; Гамлет — Олег Янковский (затем, с 1991 — Дмитрий Певцов), Гертруда — Инна Чурикова, Клавдий — Александр Збруев, Полоний — Михаил Козаков, Офелия — Александра Захарова.
• 1991, 17 декабря — Челябинский театр юного зрителя. Реж. Валерий Рыбаков.

Постановки в Российской Федерации

• 1994 — «Сны Гамлета» Новосибирского городского драматического театра п/р С. Афанасьева. Режиссёр Сергей Афанасьев. В главной роли Александр и Юрий Дроздовы. Премьера состоялась 4 июля.
• 2006 — «Гамлет» МХАТ им. А. Чехова. Реж. Юрий Бутусов. Гамлет — Михаил Трухин, Гертруда — Марина Голуб, Клавдий — Константин Хабенский, Полоний — Михаил Пореченков.
• 2007 — «Гамлет», «Коляда-театр». Екатеринбург. Реж. — Николай Коляда. Гамлет — Олег Ягодин, Гертруда — Ирина Ермолова, Клавдий — Антон Макушин, Офелия — Василина Маковцева, Полоний — Сергей Колесов, Первый актёр — Сергей Федоров.
• 2008 — Саратовский государственный академический театр драмы имени И. А. Слонова, режиссёр Марина Глуховская , Гамлет — Александр Каспаров, премьера состоялась 19 апреля 2008 года
• 2012 — спектакль «Полоний» по мотивам Гамлета, «Политеатр» (в здании Политехнического музея), режиссёр Слава Випзон, Полоний — Владислав Мамышев-Монро, премьера состоялась 21 декабря 2012 года.
• 2013 — «Гамлет | Коллаж» Театр Наций. Реж. Робер Лепаж. Все роли в спектакле исполняет Евгений Миронов.
• 2014 — «Трагическая история Гамлета, принца Датского», театр-студия «Горизонт» (Москва). Перевод и постановка Виталия Поплавского. Гамлет — Денис Козлов, Полоний — Максим Глотов, Клавдий; Тень отца Гамлета — Роман Шахов.
• 2015 — «HAMLET/mousetrap», Норильский Заполярный театр драмы имени Вл. Маяковского, режиссёр Анна Бабанова.
• 2016 — «Гамлет», Рязанский государственный театр драмы, режиссёр Карен Нерсисян.
• 2016 — «Гамлет.NEXT» — игра в готический триллер, Ачинский драматический театр, режиссёр Дмитрий Нуянзин.

Экранизации

«Гамлет» экранизировался множество раз. Некоторые экранизации и картины со схожим сюжетом:

Год	Страна	Название	Оригинальное название	В роли Гамлета	Режиссёр
1900	Франция Франция	Дуэль Гамлета	Le Duel d’Hamlet	Сара Бернар	Морис Клеман
1907	Франция Франция	Гамлет	Hamlet	возможно Жорж Мельес	Жорж Мельес
1908	Италия Италия	Гамлет	Amleto		Джузеппе Де Лигуро
1908	Франция Франция	Гамлет	Hamlet	Жак Гретийя	Генри Дефонтен
1908	Италия Италия	Гамлет	Amleto		Луча Комерио
1909	Франция Франция	Гамлет	Hamlet	Жан Муне-Сюлли	Жерар Буржуа
1910	Дания Дания	Гамлет	Hamlet	Альвин Неусс	Аугуст Блом
1910	Италия Италия	Гамлет	Amleto	Данте Капелли	Марио Казерини
1910	Великобритания Великобритания	Гамлет	Hamlet	Чарльз Рэймонд	Уильям Баркер
1912	Великобритания Великобритания	Гамлет	Hamlet	Чарльз Рэймонд	Чарльз Рэймонд
1912	Россия Россия	Гамлет
1913	Великобритания Великобритания	Гамлет	Hamlet	Джонстон Форбс-Робертсон	Хэй Пламб
1914	Великобритания Великобритания	Гамлет	Hamlet	Эрик Уильямс
1914	Италия Италия	Гамлет	Amleto	Хэмилтон Ревелл	Артуро Амбросио
1915	Россия Россия	Гамлет		возможно, Павел Орленев
1917	Италия Италия	Гамлет	Amleto	Руджеро Руджери	Элеутерио Родольфи
1921	Германия Германия	Гамлет	Hamlet	Аста Нильсен	Свен Гад & Хайнц Шелл
1942	США	Быть или не быть	To Be or Not to Be	Кэрол Ломбард	Эрнст Любич
1948	Великобритания Великобритания	Гамлет	Hamlet	Лоуренс Оливье	Лоуренс Оливье
1960	Япония Япония	Плохие спят спокойно	悪い奴ほどよく眠る	Тосиро Мифунэ	Акира Куросава
1964	Великобритания Великобритания	Гамлет в Эльсиноре	Hamlet at Elsinore	Кристофер Пламмер	Philip Saville
1964	СССР СССР	Гамлет		Иннокентий Смоктуновский	Григорий Козинцев
1969	Великобритания Великобритания	Гамлет	Hamlet	Никол Уильямсон	Тони Ричардсон
1969	СССР СССР	"'Гамлет		Марис Лиепа	С.Евлахишвили
1970	Великобритания Великобритания США США	Гамлет	Hamlet	Ричард Чемберлен	Питер Вуд
1976	Турция Турция	Женский Гамлет	İntikam Meleği	Фатма Гирик	Мэтин Эрксан
1983	США США	Быть или не быть	To Be or Not to Be	Мэл Брукс	Алан Джонсон
1983	Канада Канада	Сдержанный напиток	Strange Brew	Рик Моранис	Рик Моранис & Дэйв Томас
1987	Финляндия Финляндия	Гамлет идёт в бизнес	Hamlet liikemaailmassa	Пиркка-Пекка Петелиус	Аки Каурисмяки
1990	Великобритания Великобритания	Гамлет	Hamlet	Мел Гибсон	Франко Дзеффирелли
1990	США США	Нью-Йоркский фестиваль Шекспира	New York Shakespeare Festival	Кевин Клайн	Кирк Броунинг & Кевин Клайн
1992	Россия	Шекспир: трагедии и комедии
1995	Италия Италия	Секс Гамлет	X Hamlet	Ричард Лонжин	Лука Домиано
1996	Италия Италия	Гамлет Ⅱ	Hamlet Ⅱ	Ричард Лонжин	Лука Домиано
1996	США США Великобритания Великобритания	Гамлет	Hamlet	Кеннет Брана	Кеннет Брана
1998	США США	Пусть дьявол носит чёрное	Let the Devil Wear Black	Джонатан Бэнкс	Стэйси Тайтл
2000	США США	Гамлет	Hamlet	Кэмпбелл Скотт	Кэмпбелл Скотт
2000	США США	Гамлет	Hamlet	Итан Хоук	Майкл Алмерейда
2006	КНР КНР	Банкет	夜宴	Дэниэл У Яньцзу	Фэн Сяоган
2009	Великобритания Великобритания	Гамлет	Hamlet	Дэвид Теннант	Грэгори Доран
2009	Россия Россия	Гамлет. XXI век		Гела Месхи	Юрия Кара

Мультфильм «Король Лев», по словам создателей, в числе прочего был вдохновлён «Гамлетом».

Особо стоит Принц Ютландии — экранизация саги о дошекспировском Амлете.

«Гамлет» в культуре

Пьеса оказала огромное влияние на позднейшую культуру.

«Гамлет» в кино

• Пьеса «Гамлет» — важная сюжетная составляющая фильма «Человек эпохи Возрождения».
• Постановка пьесы «Гамлет» — одна из сюжетных линий фильма «Берегись автомобиля». Роль Деточкина, исполнителя Гамлета, играет Иннокентий Смоктуновский, сыгравший Гамлета в экранизации Г. Козинцева.
• Гамлетовские мотивы присутствуют в фильме «Банды Нью-Йорка», а также в диснеевском мультфильме «Король Лев».
• В фильме «Король в Нью-Йорке» герой Чарли Чаплина по просьбе гостей цитирует монолог Гамлета «Быть или не быть».
• «Паша и Гамлет».
• «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» — игровой фильм Тома Стоппарда по собственной пьесе. Сюжет о второстепенных персонажах не только не противоречит, но следует шекспировской трагедии.

«Гамлет» в играх

• «Гамлет или последняя игра без MMORPG элементов, шейдеров и рекламы» — юмористическая компьютерная игра, созданная по мотивам трагедии Шекспира.

Источники

• Аникст А. Послесловие к «Гамлету» // Шекспир У. Полное собрание сочинений в 8 томах. М.: Искусство, 1970. Т. 6.

Библиография

• Аникст А. А. Театр эпохи Шекспира. М.: Искусство, 1965. — 328 с. 2-е изд.: М., Издательство Дрофа, 2006. — 287 с. — ISBN 5-358-01292-3
• Аникст А. Трагедия Шекспира «Гамлет»: Лит. комментарий. М.: Просвещение, 1986. — 223 с.
• Аксёнов И. Гамлет и другие опыты, в содействие отечественной шекспирологии, в которых говорится о медвежьих травлях, о пиратских изданиях, о родовой мести, о счетных книгах мистера Генсло, о несостоятельности формального анализа, о золотой инфляции в царствование королевы Елисаветы, о тематическом анализе временной композиции, о переодевании пьес, о немецком романтизме, об огораживании земельной собственности, о жизни и смерти английского народного театра, о классовой сущности догмата о божественном предопределении, а также о многих иных любопытных и назидательных вещах. — М.: Федерация, 1930. — 217 с.
• Аксёнов И. Трагедия о Гамлете, принце датском, и как она была сыграна актёрами Театра имени Вахтангова // Советский театр. 1932. № 9. С.21.
• Бачелис Т. Шекспир и Крэг. М.: Наука, 1983. — 352 с.
• Бачелис Т. Гамлет и Арлекин. М.: Аграф, 2007. — 576 с — ISBN 978-5-7784-0344-4
• Выготский Л. С. 1) Трагедия о Гамлете, принце Датском, У. Шекспира // Психология искусства. М.: Искусство, 1968. С. 339—496; 2) Трагедия о Гамлете, принце Датском // Там же. С. 209—246 (Гл. VIII).
• Гамлет: Вариации: По страницам русской поэзии / Сост. Ю. А. Рознатовской; Отв. ред. Г. Фридштейн; Вступ. ст. А. А. Демахина. — М.: Центр книги Рудомино, 2012. — 304 с., ISBN 978-5-905626-06-7
• Гарин И. [lib.mediaring.ru/SHAKESPEARE/p_p.txt Шекспир] // Гарин И. Пророки и поэты. В 7 т. М.: Терра, 1994. Т.6.
• Кантор В. К. [ec-dejavu.net/h/Hamlet.html Гамлет как «христианский воин»] // Вопросы философии. 2008. № 5. С. 32-46.
• Козинцев Г. Наш современник Вильям Шекспир. 2-е изд., перераб. и доп. Л.; М.: Искусство, 1966. — 350 с.
• Кулагин А. В. Поэзия Высоцкого: Творч. эволюция. Изд. 3-е, перераб. Воронеж, 2013. С. 115—162 (глава «Я бился над словами „быть, не быть“…»).
• Липков А. Шекспировский экран. М.: Искусство, 1975. — 352 c.
• Липков А. [lib.ru/SHAKESPEARE/sh_ch78.txt Фильмография экранизаций «Гамлета» и «Короля Лира»] // Шекспировские чтения, 1978 / Под ред. А.Аникста. М.: Наука, 1981.
• Морозов М. Статьи о Шекспире / Вступ. ст. Р.Самарина. — М.: Худож. лит., 1964. — 311 с.
• Оден У. Х. Лекции о Шекспире / Пер. с англ. М. Дадяна. М.: Издательство Ольги Морозовой, 2008. — 576 с. — ISBN 978-5-98695-022-8.
• И. В. Пешков. «Автор „Гамлета“ оставил нам свою подпись»
• Пинский Л. Шекспир. М.: Худож. лит., 1971. — 606 с.
• Смирнов А. А. Шекспир. Л.; М.: Искусство, 1963. — 192 с.
• Чернова А. …Все краски мира, кроме жёлтой: Опыт пластической характеристики персонажа у Шекспира. М.: Искусство, 1987. — 221 с.:илл.
• Юткевич С. [rus-shake.ru/criticism/Yutkevich/Three_Hamlets/ О трёх «Гамлетах», одной «Офелии», двух клоунах и призраке] // Юткевич С. [rus-shake.ru/criticism/Yutkevich/Shakespeare_Cinema/ Шекспир и кино]. М.: Наука, 1973. С. 33—70.

Ссылки

• [www.ruthenia.ru/logos/kofr/2000/2000_08.htm Акимов Э. Б. К реконструкции шекспировского мифа («Гамлет»)]
• Бурно М. [afield.org.ua/force/b3_4.html «Гамлет» Шекспира. Отношение к «слабому» (меланхолическому) характеру в разные времена в западноевропейских странах]
• [www.zpu-journal.ru/e-zpu/2008/9/Gaydin/ Гайдин Б. Н. Христианский тезаурус и «гамлетовский вопрос»]
• [www.lib.ru/SHAKESPEARE/hamlet5.txt «Гамлет»] в Библиотеке Максима Мошкова
• [hamlet-ru.narod.ru/ «Гамлет» на портале narod.ru]
• [www.zpu-journal.ru/e-zpu/2008/4/Zakharov&Gaydin/ Захаров Н. В., Гайдин Б. Н. Образ Гамлета и культурные тезаурусы поколений]
• Захаров Н. В. [www.world-shake.ru/ru/Encyclopaedia/4256.html «Гамлет» на постсоветской сцене]. Электронная энциклопедия «Мир Шекспира» (2011). Проверено 7 июля 2011. [www.webcitation.org/65kucR078 Архивировано из первоисточника 27 февраля 2012].
• [www.zpu-journal.ru/e-zpu/2008/5/Kablukov_Hamlet/ Каблуков В. В. «Гамлет» У. Шекспира в метасознании русской лирики первой трети XX века]
• Луков Вл. А., Захаров Н. В., Гайдин Б. Н. [rus-shake.ru/file.php/id/f5607/name/Hamlet.pdf Шекспировские штудии IV: Гамлет как вечный образ русской и мировой культуры]
• [www.philology.ru/literature3/parfyonov-81a.htm Парфенов А. Т. Театральность «Гамлета»] // Шекспировские чтения. 1978. — М., 1981.
• Поплавский В. Р. [rus-shake.ru/criticism/Poplavskiy/Revised_Shakespeare/ Исправленный Шекспир: Трагедия о Гамлете в эстетике Ренессанса и классицизма]
• Ржевская В. С. [rus-shake.ru/criticism/Rzhevskaya/The_Clown_and_the_Prince/ Шут и королевич: две истории одного автора]. — Киев: Издательский дом «Промени», 2010. — 170 с. — 100 экз. — ISBN 978-966-8935-06-0.
• [rus-shake.ru/criticism/Spivakovskiy/22_Hamlets/ Спиваковский А. 22 Гамлета и один Шекспир (традиции и новации прочтения трагедии «Гамлет» У. Шекспира)]
• [rus-shake.ru/translations/Hamlet/ Трагедия «Гамлет» в русских переводах] в Информационно-исследовательской базе данных «Русский Шекспир»
• Фролов И. [av-yakovlev.narod.ru/gazeta/frolov2.html Уравнение Шекспира, или «Гамлет», которого мы не читали]
• Чернов А. [chernov-trezin.narod.ru/HamletPoetika.htm «Гамлет». Поэтика загадок]
• Античные источники «Гамлета» [www.port-folio.org/2010/part20.html]
• Александр Карпенко [www.poezia.ru/works/49001 Парадоксы Гамлета]

См. также

• Театральная техника в эпоху Шекспира
• Принц Ютландии

Отрывок, характеризующий Гамлет

Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.