Ганга в индуизме

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Статья по тематике
Индуизм

История · Пантеон

Вайшнавизм  · Шиваизм  ·
Шактизм  · Смартизм

Дхарма · Артха · Кама
Мокша · Карма · Сансара
Йога · Бхакти · Майя
Пуджа · Мандир · Киртан

Веды · Упанишады
Рамаяна · Махабхарата
Бхагавадгита · Пураны
другие

Родственные темы

Индуизм по странам · Календарь · Праздники · Креационизм · Монотеизм · Атеизм · Обращение в индуизм · Аюрведа · Джьотиша

Портал «Индуизм»

Га́нга (санскр. गंगा, хинди गंगा, Gaṅgā IAST, тайск. คงคา) — индуистская богиня, воплощение священной реки Ганга (Ганг). Река и богиня играют заметную роль в религии и мифологии индуизма. Она одновременно является символом материнства (существует эпитет «Ганга-Ма» — «мать Ганга»), связью между мирами и средством для очистки. Индусы верят, что река может снимать грехи и помогает спасению. Часто это действие ассоциируется просто с купанием в реке в любое время, а также с погружением в её воды пепла умерших, для чего люди приезжают к реке даже с удалённых районов. На берегах реки находятся несколько священных для индусов участков, в частности города Харидвар, Аллахабад и Варанаси. Во время фестиваля Лой Кратхонг в Таиланде отпускаются лодки с зажжёнными свечами с упоминанием богини Ганги.

Река и богиня упоминаются в древнейших индийских литературных произведениях, в частности Ведах, Пуранах, Рамаяне и Махабхарате. С рекой связано множество легенд индуизма. Ганга, по разным версиям, была воплощением лодки Брахмы, его дочерью или дочерью Химавана, правителя гор. В начале времён Ганга была исключительно небесной рекой, недоступной на земле, но позже была спущена на Землю, протекая сейчас во всех мирах индуистской космографии.





Рождение

В индуистской мифологии существует несколько вариантов рождения Ганги. Согласно одной из версий, священные воды из камандалу Брахмы были персонифицированы в образе этой богини. Согласно другой (вайшнавской) легенде, Брахма уважительно вымыл ноги Вишну и собрал всю воду от мытья в своем священном камандалу, и эта вода позднее превратилась в богиню.

По третьему варианту, о котором рассказывает Рамаяна, Ганга была дочерью Химавана или Меру, обладателя (или даже воплощением) Гималаев, и его жены Мены, таким образом она приходится сестрой богини Парвати. Каждая из этих версий утверждает, что Ганга была поднята до Сварги (небес) на попечении Брахмы.

Согласно Вишну-пурана, Ганга вышла из большого пальца левой ноги Вишну. Дхурва, полярная звезда, приняла девочку и держала на голове, пока риши-Плеяды совершали омовение в её водах. После этого Ганга омыла месяц, придала ему блеска. И уже после этого она спустилась к Сварги на вершине горы Меру, и стекла четырьмя ручьями на Землю, их названия: Сита, Алакнанда, Чику и Бхадра. Южную, Алакнанду, Шива держал на своей голове сто небесных лет, после чего пропустил её через свои волосы. С того времени Шива часто изображается с полумесяцем над головой, из которого вытекает струя воды. Поэтому Ганга распадается на множество рукавов перед впадением в океан, а Алакнанда — самый святой его поток.

Спуск на Землю

Самая известная легенда, связанная с Гангой, это легенда о Бхагиратху (Бхагиратха), изложенная в Рамаяне и Бхагавата-пуране. Когда царь Сагара (Сагара), правитель одного из крупных индийских государств, совершил Ашвамедху, царский обряд жертвоприношения коня, конь исчез, возможно он был похищен Индрой, а сыновья царя обвинили в краже мудреца Капила. Капила, однако, уничтожил и проклял принцев, оставив единственным шансом на их спасение погружение их пепла в воды Ганги. За это дело взялся новый правитель государства, Бхагиратха. Он был вынужден много лет осуществлять тапас Брахме и Шиве, сначала для того, чтобы Брахма приказал Ганге спуститься, а потом, чтобы Шива укротил её буйный нрав. Таким образом Бхагиратхи удалось осуществить задачи, а верховья реки получили за его именем название Бхагиратхи.

Другая легенда рассказывает о том, что спустившись на Землю, бурная река уничтожила поля риши Джахну. Узнав об этом, он разозлился и выпил все воды Ганги. Боги были вынуждены просить Джахну, освободить её для осуществления своей миссии. Джахну освободил реку через свои уши, с того времени река имеет альтернативное название — Джахнави — «дочка Джахну».

Также часто считается, что река пересохнет в конце Кали-юги, современной эры.

Другие легенды

Согласно Сканда-пурана, Ганга была кормилицей Муругана (Картикеи), сына Шивы и Парвати. Сканда-Пурана также рассказывает, что образ Ганеши Шива и Парвати создали из своих телесных примесей, но он был наделён жизнью после погружения именно в священные воды Ганги. Поэтому у Ганеши, как свидетельствуют древние рукописи, две матери — Парвати и Ганга, отчего его называют ещё и Дваматура (Dvaimātura) или Гангея (Gāngeya) — сын Ганги.

В древнеиндийском эпическом произведении Махабхарате рассказывается, что боги Васу, проклятые риши Васиштхой на смертную жизнь за попытку украсть священную корову, пригласили Гангу стать их матерью для возвращения на небо. Ганга согласилась, и была вынуждена стать для этого женой царя Шантану, правителя Хастинапура. Она превратилась в красивую женщину, которую Шантану увидел на берегах реки и пригласил выйти за него замуж. Она согласилась, но с одним условием: Шантану не будет задавать каких бы то ни было вопросов относительно её действий и поступков. Они поженились, и вскоре Ганга родила семерых (из восьми) Васу, которых она сразу же утопила, освободив от проклятия и предоставив возможность переродиться на небе. Шантану не решился спросить, почему так произошло, из-за своего обещания, но не удержался, когда Ганга собралась утопить восьмого ребёнка, Дьяуса. Ганга остановилась и оставила ребёнка живым, выполняя пророчество, что именно Дьяус должен понести наказание за всех Васу. Так мальчик, земное воплощение Дьяуса, остался в смертной форме и был прозван Бхишмой, став одним из главных персонажей Махабхараты.

Иконография

По канонам индийского искусства, Ганга визуализируется как чувственная и красивая женщина, несущая переполненный жбан в руке. Этот жбан символизирует идею богатой жизни и плодородия, питания и поддержания вселенной.

Вторая отличительная черта иконографии Ганги, это её верховое животное, на котором она часто едет. Это Макара, гибридное существо с телом крокодила и хвостом рыбы. Макара в индуистской мифологии соответствует зодиакальному созвездию Козерога в западной астрологической интерпретации.

Макара также является верховным животным Варуны, ведийского бога вод, что указывает на ведийские корни Ганги.

Довольно часто Ганга изображается на входе в индуистских храмах. Такое расположение уходит корнями в её небесное происхождение и постоянное течение с небес на Землю, что делает её посредником между этими мирами. Таким образом и расположение на входе указывает на посредничество между миром богов и миром человека. Кроме того, значение имеет и способность Ганги к очищению, необходимого для общения смертных с богами. Часто вместе с Гангой на противоположной стороне дверного прохода изображается и Ямуна, богиня реки Ямуны, притока Ганга.

Напишите отзыв о статье "Ганга в индуизме"

Примечания

Ссылки

  • [www.templenet.com/Ganga/ganga.html Различные аспекты Ганги]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Ганга в индуизме

– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.