Ганди, Индира

Запрос «Индира Ганди» перенаправляется сюда; об аэропорте см. Индира Ганди (аэропорт).

Индира Приядаршини Ганди इन्दिरा प्रियदर्शिनी गान्धी<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Индира Ганди</td></tr>
Премьер-министр Индии
14 января 1980 — 31 октября 1984
Предшественник:	Чаран Сингх
Преемник:	Раджив Ганди
Министр иностранных дел Индии
19 июля 1984 года — 31 октября 1984 года
Предшественник:	Памулапарти Венката Нарасимха Рао
Преемник:	Раджив Ганди
Премьер-министр Индии
19 января 1966 — 24 марта 1977
Предшественник:	Гулзарилал Нанда
Преемник:	Морарджи Десаи
Министр иностранных дел Индии
5 сентября 1967 года — 14 февраля 1969 года
Предшественник:	Мохомедали Куррим Чангла
Преемник:	Динеш Сингх
Вероисповедание:	индуизм
Рождение:	19 ноября 1917(1917-11-19) Аллахабад, Уттар-Прадеш, Британская Индия
Смерть:	31 октября 1984(1984-10-31) (66 лет) Нью-Дели, Индия
Отец:	Джавахарлал Неру
Мать:	Камала Неру
Супруг:	Фероз Ганди
Дети:	сыновья: Раджив и Санджай
Партия:	ИНК
Награды:

Инди́ра Приядарши́ни Га́нди (хинди इन्दिरा प्रियदर्शिनी गान्धी; 19 ноября 1917 — 31 октября 1984) — индийский политический деятель, премьер-министр Индии в 1966—1977 и 1980—1984 годах. Дочь Джавахарлала Неру, мать Раджива и Санджая.

Биография

Юность

Индира Ганди родилась 19 ноября 1917 года в городе Аллахабаде (Илахабаде) (современный штат Уттар-Прадеш), в семье, активно участвовавшей в борьбе за независимость Индии. Её отец Джавахарлал Неру, ставший впоследствии первым премьер-министром Индии после провозглашения независимости страны в 1947 году, в ту пору делал первые шаги на политической арене в партии Индийский национальный конгресс (ИНК). Большой известностью пользовался дед Ганди Мотилал Неру, один из ветеранов и лидеров ИНК. Активными участниками политической борьбы были и женщины семьи Неру: бабушка Индиры Сваруп Рани Неру и её мать Камала не раз арестовывались властями. Вопреки обычаям Индира родилась не в доме матери, а в богатом доме деда, построенном на священном месте, и получила имя «Страна луны» — Индира — в честь своей родины.

В двухлетнем возрасте Индира познакомилась с Махатмой Ганди, а в восемь лет по его совету организовала в родном городке детский союз по развитию домашнего ткачества. С отроческих лет она участвовала в демонстрациях, не раз служила курьером борцам за независимость. В 1934 году Индира поступила в народный университет, который создал знаменитый поэт Рабиндранат Тагор. Однако после смерти матери в 1936 году ей пришлось прервать учёбу и отправиться в Европу. В 1937 году она поступила в Сомервельский колледж Оксфорда в Англии, где изучала управление, историю и антропологию. После начала Второй мировой войны Индира решила вернуться на родину. Домой пришлось возвращаться через Южную Африку, где поселилось много индусов. И там, в Кейптауне, она выступила с первой настоящей политической речью.

В 1941 году она вернулась в Индию, а в 1942 году вышла замуж за Фероза Ганди, по происхождению из парсов, небольшой группы индийцев иранского происхождения, исповедующей зороастризм. Индира и Фероз вступили в брак, пренебрегая кастовыми и религиозными барьерами, поскольку межкастовые браки считались ортодоксальными индусами кощунством по отношению к древним законам и обычаям. Индира взяла его фамилию, при этом Фероз Ганди не находился в каком-либо родстве с другим знаменитым индийским политиком по фамилии Ганди — Мохандасом Карамчандом (Махатмой). Уже в сентябре 1942 года супруги были арестованы, Индира Ганди пробыла в тюрьме до мая 1943 года. У Фероза и Индиры родились два сына: старший, Раджив,— 20 августа 1944 года, а младший, Санджай,— 14 декабря 1946 года. В основном дети находились под присмотром матери и постоянно жили в доме деда.

15 августа 1947 года состоялось провозглашение независимости Индии, вскоре было сформировано первое национальное правительство. Индира Ганди стала личным секретарем отца-премьера и сопровождала Неру во всех зарубежных поездках. Так, в 1955 году Индира Ганди вместе с отцом посетила Советский Союз, в частности побывала в Свердловске (ныне - Екатеринбург), где была особенно впечатлена Уралмашзаводом. Там она даже забралась в ковш огромного шагающего экскаватора. С 1955 года Индира Ганди — член Рабочего комитета и член Центральной избирательной комиссии ИНК, председатель женской организации этой партии и член Центрального парламентского совета Всеиндийского комитета ИНК. В том же году Ганди вместе с отцом участвовала в конференции в Бандунге, положившей начало Движению неприсоединения. В 1959—1960 годах Ганди была председателем ИНК.

В 1960 году умер Фероз Ганди. В следующем году Индира была избрана членом рабочего комитета ИНК и стала выезжать в очаги национальных конфликтов.

Первое правительство

В 1964 году умер отец Индиры Ганди Джавахарлал Неру. В том же году Индира была избрана депутатом Лок Сабхи (нижней палаты парламента) от ИНК, а затем премьер министр Лал Бахадур Шастри предложил Ганди войти в кабинет, и она заняла пост министра информации и радиовещания. После смерти Шастри в 1966 году в Ташкенте во время мирных переговоров с Пакистаном Индира Ганди становится лидером ИНК и премьер-министром Индии (вторая в мире женщина — премьер-министр после Сиримаво Бандаранаике). В 1969 году после того, как её правительство национализировало 14 крупнейших банков Индии, консервативные лидеры ИНК безуспешно попытались исключить её из партии. В результате фракция правых вышла из ИНК, что привело к расколу партии. После этого Ганди возглавила независимую партию Конгресса, позднее официально признанную центральной избирательной комиссией Индии преемницей ИНК. Раскол произошёл вследствие намерений Ганди проводить более социально-ориентированную политику и наладить отношения с СССР. В 1971 году одержала победу на парламентских выборах под лозунгом борьбы с бедностью. В том же году произошла очередная индо-пакистанская война — после интервенции индийских войск в охваченный борьбой за независимость Восточный Пакистан там была провозглашена республика Бангладеш. В этом конфликте Индию поддержал СССР, что способствовало ещё большему улучшению отношений между двумя странами, в результате чего был подписан «Договор о мире, дружбе и сотрудничестве с СССР».

Как отмечает профессор Кристофер Эндрю, в середине 1950-х годов по тем временам крупнейшая за пределами СССР резидентура КГБ в Индии заинтересовалась Индирой Ганди как человеком, имеющим возможность оказать влияние на Джавахарлала Неру. В 1955 году Ганди получила в подарок шубу, а позднее КГБ выделило более десяти миллионов долларов на поддержку её партии и антиамериканскую пропаганду в Индии . К неведению Индиры Ганди, значительные суммы, перечислявшиеся в фонд её партии спонсором Нараяном Мишрой, на самом деле поступали из Москвы.

Индира Ганди провела национализацию банков; в годы её правления в стране быстрыми темпами развивалась промышленность, в том числе тяжёлая, хотя и не быстрее, чем до и после её правления. Была запущена первая АЭС (в штате Махараштра); в сельском хозяйстве произошла так называемая зелёная революция, благодаря которой Индия впервые за долгие годы стала независимой от импорта продовольствия, в частности в 1981—1982 сельскохозяйственных годах урожай зерновых составил 133,06 миллиона тонн — на 3,5 миллиона тонн больше, чем в предыдущем году. Повысилась эффективность фермерских хозяйств, безземельные крестьяне были наделены участками.

Последствия войны с Пакистаном вызвали ухудшение экономической ситуации и рост внутренней напряжённости, вылившиеся в беспорядки в стране. В 1975 году Верховный суд Уттар-Прадеша в Аллахабаде признал Индиру Ганди виновной в нарушениях избирательного законодательства на выборах в 1971 году и приказал ей уйти в отставку, с запретом политической деятельности на шесть лет. В ответ Ганди, воспользовавшись 352 статьёй конституции Индии, в июне объявила о введении в Индии режима чрезвычайного положения. За время чрезвычайного положения в экономике был достигнут ряд успехов; практически прекратились межрелигиозные конфликты. Однако не все принятые меры были популярны, как, например, принудительная стерилизация для сдерживания роста населения. К тому же были ограничены политические свободы, закрыты все оппозиционные газеты.

В 1977 году, переоценив собственную популярность, Ганди назначила парламентские выборы и проиграла. Её и семью дважды арестовывали, обвиняли в коррупции.

Второе правительство

В 1978 году, объявив о создании своей партии ИНК(И), Ганди вновь была избрана в парламент, а на выборах 1980 года вернулась на пост премьер-министра.
14 апреля 1980 года на неё было совершено покушение: 37-летний террорист кинул в неё нож, которым был поражён один из охранников. Покушавшийся был задержан.
Вскоре Индира понесла тяжёлую личную утрату — 23 июня в авиакатастрофе погиб её младший сын и главный политический советник Санджай. В последние годы жизни Ганди уделяла большое внимание деятельности на мировой арене, в результате чего в 1983 году Индия стала председателем Движения неприсоединения. Второй срок её правления был отмечен конфликтом с сикхами, проживавшими, в основном, в штате Пенджаб. Лидер сикхов Джарнаил Сингх Бхиндранвал объявил сикхов независимой самоуправляемой общиной. Его последователи также были причастны к нападениям на индуистов в Пенджабе. Они заняли главную святыню сикхов — Золотой храм в Амритсаре. В ответ индийское правительство в июне 1984 года провело войсковую операцию «Голубая звезда», в ходе которой храм был освобождён, при этом погибло около 500 человек. Месть сикхов не заставила себя долго ждать.

Убийство

31 октября 1984 года Индира Ганди была убита собственными телохранителями, которые были сикхами. В тот день утром у неё было запланировано телеинтервью с Питером Устиновым, английским писателем, драматургом и актёром. При выборе платья остановилась на сари шафранового цвета, при этом сняв пуленепробиваемый жилет. Дорога к приёмной, где ждала съёмочная группа, шла через открытый двор и была усыпана белой щебенкой. По краям дежурили два телохранителя-сикха в синих тюрбанах — Беант Сингх и Сатвант Сингх. Поравнявшись с ними, она приветливо улыбнулась, в ответ стоявший слева телохранитель выхватил револьвер и выпустил в Ганди три пули, а его напарник в упор полоснул по ней автоматной очередью. На выстрелы прибежала охрана, сикхов задержали (одного из них вскоре застрелили, а второго тяжело ранили), а раненую Индиру срочно повезли в Индийский институт медицины, куда прибыли лучшие врачи. Но спасти её уже не удалось — восемь пуль поразили жизненно важные органы. В половине четвёртого Индира Ганди, не приходя в сознание, скончалась. Церемония прощания с Индирой Ганди, на которую пришли миллионы людей, проходила во дворце «Тин Мурти хаус». Через два дня она была кремирована по индуистскому обряду на берегу Джамны. В завещании Индира написала, что «Обитель радости» передана ею в фонд памяти Джавахарлала Неру, а авторские права, книги по искусству, небольшую ферму и дом неподалеку от Мехраули завещает своим внукам Рахулу и Приянке.

Звания

• Почётный доктор Университета Васэда
• Почётный профессор МГУ им. М. В. Ломоносова
• Почётный доктор Киевского национального университета им. Тараса Шевченко

Память

• В Москве есть площадь, названная в честь Индиры Ганди, расположенная на углу Ломоносовского и Мичуринского проспектов. В 1987 году на этой площади ей установлен памятник.
• В память об Индире Ганди установлены памятники и выпущены почтовые марки многих стран мира.
• Аэропорту Дели в 1986 году было присвоено имя Индиры Ганди.
• В романе австралийского писателя Грегори Дэвида Робертса «Шантарам» (англ. Shantaram) упоминаются события 31 октября 1984 года и убийство Индиры Ганди.
• Деятельность Индиры Ганди и отношение к ней описано в романе Салмана Рушди «Дети полуночи» (англ. Midnight's children).

В филателии

• Почтовые марки
• Blok 5256.jpg

  Почтовый блок СССР,
  1981 год

• 1984 CPA 5588.jpg

  Почтовая марка СССР, посвящённая Индире Ганди, 1984 год, 5 копеек (ЦФА 5588, Скотт 5325)

• Stamps of Germany (DDR) 1986, MiNr 3056.jpg

  Почтовая марка ГДР,
  1986 год

• 1987 CPA 5888.jpg

  Почтовая марка СССР,
  1987 год

См. также

• Ганди, Раджив
• Джавахарлал Неру
• Махатма Ганди
• Индийский национальный конгресс

Библиография

• Ганди И. Статьи, речи, интервью. — М.: Наука, 1975
• Ганди И. Внешняя политика Индии. — М.: Прогресс, 1982
• Ганди И. Мир, сотрудничество, неприсоединение. — М.: Прогресс, 1985

Литература

• Каландарова М. С. Ровесница Октября: штрихи к портрету Индиры Ганди // Проблемы развития современного мира. М., 2000.

Ссылки

• [www.peopleforever.org/nfhomepage.aspx?nfid=972 Биография Индиры Ганди — Железная леди Индии]  (англ.)
• [www.worldsculture.ru/lichnosti/indira-gandi.html Борец за независимость своей страны, Индира Ганди]  (рус.)
• [ria.ru/spravka/20121119/911021307.html Индира Ганди. Биография]

Отрывок, характеризующий Ганди, Индира

– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.