Ганзен, Август Генрих

Август Генрих Ганзен
Дата рождения:	14 декабря 1813(1813-12-14)
Дата смерти:	3 мая 1849(1849-05-03) (35 лет)
Место смерти:	Дерпт
Научная сфера:	педагогика
Место работы:	Дерптский университет
Альма-матер:	Боннский университет

Август Генрих Ганзен (1813—1849) — педагог, редактор, приват-доцент Дерптского университета (ныне Тартуский университет).

Биография

Август Генрих Ганзен родился 14 января 1813 года в селе Дерен (Ганновер), образование получил в Гамельнской прогимназии, Билефельдской гимназии и на богословском факультете Боннского университета (1832—1835).

Мечтая о путешествии на Восток, он изучал географию и языки (арабский и английский). Был домашним учителем в одном ирландском семействе в Германии, а затем, с 1836 года, у К. Бруннова в Митаве. В этом же году выдержал при Митавской гимназии экзамен на звание домашнего учителя и в 1837 года — при Дерптском университете на звание старшего учителя. 1 января 1838 года был назначен в Дерптскую гимназию старшим учителем истории.

В августе 1839 года Ганзен получил в Йене степень доктора философии за описание 43 куфических монет, найденных в Прибалтийском крае (этот труд первоначально был напечатан в Программе Дерптской гимназии 1838 г.).

В апреле 1840 года Август Генрих Ганзен защитил в Дерпте диссертацию на степень магистра философии под названием «De vita Aetii particule prior». Вторая часть этого труда принесла ему звание приват-доцента Дерптского университета. 25 ноября 1840 года он допущен к чтению лекций и 15 января 1842 года утвержден в должности штатного приват-доцента.

В университете читал лекции по самым разнообразным предметам: по истории римской, всеобщей (средней, новой и новейшей), славянских народов, Прибалтийского края, по исторической географии и этнографии, сравнительному языкознанию, английскому языку, еврейской грамматике, арабской нумизматике, объяснял Хронику Генриха Латвийского, Известия Геродота о Южной России, Политику Аристотеля, Германию Тацита. Как правило, по каждому объявленному курсу он читал шесть лекций в семестр. Лекции его пользовались успехом и привлекали слушателей.

Август Генрих Ганзен состоял членом и председателем Эстонского ученого общества (основатель Фридрих Роберт Фельман), оказавшего большое влияние на развитие эстонской науки, языка и литературы, и был одним из учредителей Дерптского педагогического общества.

В 1848 году ганзен был главным редактором журнала «Das Inland».

Ганзен переиздал и перевел на немецкий язык «Хронику Ливонии» летописца Генриха Латвийского. Свои небольшие заметки он преимущественно печатал в «Abhandlungen» Дерптского Эстонского ученого общества и в журнале «Das Inland».

Август Генрих Ганзен умер 3 мая 1849 года в городе Дерпте.

Литература

• Биографический Словарь профессоров Юрьевского университета, том I.

Отрывок, характеризующий Ганзен, Август Генрих

В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».
В одну из минут неловкого молчания, во время которых Анатоль своими выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на нее, Наташа, чтобы прервать это молчание, спросила его, как ему нравится Москва. Наташа спросила и покраснела. Ей постоянно казалось, что что то неприличное она делает, говоря с ним. Анатоль улыбнулся, как бы ободряя ее.
– Сначала мне мало нравилась, потому что, что делает город приятным, ce sont les jolies femmes, [хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, – сказал он, значительно глядя на нее. – Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, – сказал он, и, протянув руку к ее букету и понижая голос, сказал: – Vous serez la plus jolie. Venez, chere comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.]
Наташа не поняла того, что он сказал, так же как он сам, но она чувствовала, что в непонятных словах его был неприличный умысел. Она не знала, что сказать и отвернулась, как будто не слыхала того, что он сказал. Но только что она отвернулась, она подумала, что он тут сзади так близко от нее.
«Что он теперь? Он сконфужен? Рассержен? Надо поправить это?» спрашивала она сама себя. Она не могла удержаться, чтобы не оглянуться. Она прямо в глаза взглянула ему, и его близость и уверенность, и добродушная ласковость улыбки победили ее. Она улыбнулась точно так же, как и он, глядя прямо в глаза ему. И опять она с ужасом чувствовала, что между ним и ею нет никакой преграды.