Ганиева, Алиса Аркадьевна

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Алиса и фамилией Ганиева.

Алиса Ганиева
Псевдонимы:	Гулла Хирачев
Дата рождения:	23 сентября 1985(1985-09-23) (38 лет)
Место рождения:	Москва, РСФСР, СССР
Гражданство:	Российская Федерация
Род деятельности:	литературный критик, прозаик, редактор
Годы творчества:	с середины 2000-х по настоящий день
Язык произведений:	русский
Премии:	газеты «Литературная Россия» (2005), Горьковская премия журнала «Литературная учёба» (2009), журнала «Октябрь» (2009), молодёжные премии «Дебют» (2009) и «Триумф» (2010)

Али́са Арка́дьевна Гани́ева (23 сентября 1985, Москва, РСФСР, СССР) — российский писатель и литературный критик.

Биография

Алиса Ганиева выросла в Дагестане. С 2002 года живёт в Москве. Окончила отделение литературной критики при Литературном институте имени А. М. Горького. Работает редактором в приложении к «Независимой газете» «НГ-ExLibris» и телеведущей на канале «Совершенно секретно». С 2008 года — член редколлегии журнала «Литературная учёба». Дебютировала в 2004 году в журнале «Московский вестник» со статьёй о писателях-постмодернистах. Печаталась в качестве критика в «толстых» журналах и была отмечена за них рядом премий. В 2010 году выпустила сборник статей о российской литературе начала XXI века.

В 2009 году молодые критики Алиса Ганиева, Елена Погорелая и Валерия Пустовая объединились в так называемую «литературно-критическую группу» «ПоПуГан» и выпустили ряд видеороликов для популяризации современной литературы.

В 2009 году Алиса Ганиева стала героиней громкой литературной мистификации, получив премию «Дебют» для молодых писателей за повесть «Салам тебе, Далгат!» под мужским псевдонимом «Гулла Хирачев». С тех пор тексты Ганиевой неизменно получали много бурных откликов.

Автор сборника «Салам тебе, Далгат!» и двух романов. Первый, «Праздничная гора» (2013), попал в шорт-лист премии «Ясная Поляна». Второй, «Жених и невеста» (2015) — в финал премии за лучший роман года «Русский Букер» и «Студенческий Букер» В результате роман удостоился второго приза «Русского Букера» — гранта на перевод и последующее издание в Великобритании.

Несмотря на хвалебные отзывы в печати писатель также стала мишенью нападок со стороны земляков-дагестанцев, исламских фундаменталистов и т. д. Главным образом за свой антиклерикализм.

Книги переведены на многие языки и удостоились большого количества рецензий за рубежом.

Как прозаик печаталась в журналах «Сноб», «Октябрь», «Conde Nast Traveller», «Вокруг света» и т. д. Одна из героинь журнала для мужчин «Esquire»

В 2014 году снялась в интеллектуальном реалити-шоу телеканала «Культура» «Полиглот. Хинди с нуля за 16 часов».

В июне 2015 года газета «The Guardian» включила Ганиеву в список самых талантливых молодых жителей Москвы.

Библиография

Год	Тип	Название
2010	Литературная критика	Полёт археоптерикса
2010	Повесть	Салам тебе, Далгат!
2012	Роман	Праздничная гора
2015	Роман	Жених и невеста

Премии

• Лауреат Горьковской премии журнала «Литературная учёба» (2009).
• Лауреат премии журнала «Октябрь» (2009).
• Лауреат молодёжной премии «Дебют» под мужским псевдонимом Гулла Хирачев (2009).
• Лауреат молодёжной премии «Триумф» (2010).
• Финалист Литературной премии имени Ю. Казакова за лучший рассказ года (2010)
• Финалист Литературной премии им. И. П. Белкина за лучшую повесть года (2010).
• Финалист Литературной премии «Ясная Поляна» (2013).
• Полуфиналист Литературной премии «Национальный бестселлер» (2012).
• Полуфиналист Литературной премии «Большая книга» (2013, 2015).
• Полуфиналист Литературной премии «НОС» (2013).
• Полуфиналист Литературной премии «Русский Букер» (2013).
• Финалист Литературной премии «Русский Букер» (2015).
• Финалист Литературной премии «Студенческий Букер» (2015).

Статьи

• [magazines.russ.ru/novyi_mi/2007/3/ga15-pr.html И скучно, и грустно. Мотивы изгойства и отчуждения в современной прозе] // Новый мир. — 2007. — № 3.
• [magazines.russ.ru/novyi_mi/2008/11/ga13.html Мятеж и посох.] // Новый мир. — 2008. — № 11.
• [www.lych.ru/online/0ainmenu-65/38--s22009/328--a----- Полёт археоптерикса. О мотивах современной российской прозы] // Литературная учёба. — 2009. — № 2.
• [magazines.russ.ru/voplit/2009/3/ga5.html Мифы-фантомы и рыночная оккупация. Герман Садулаев] // Вопросы литературы. — 2009. — № 3.
• [magazines.russ.ru/znamia/2009/10/ga18.html Вчера не догонишь — от завтра не уйдешь] // Знамя. — 2009. — № 10.
• [magazines.russ.ru/october/2009/11/ga9.html Встряхнуть перед потреблением] // Октябрь. — 2009. — № 11.
• [magazines.russ.ru/october/2010/8/aa11.html Хрестоматийный глянец] // Октябрь. — 2010. — № 8.

Ссылки

• [magazines.russ.ru/authors/g/ganieva/ Алиса Ганиева] в «Журнальном зале».
• [litradio.ru/author/82.htm Страница Алисы Ганиевой на сайте Литературного радио].

Отрывок, характеризующий Ганиева, Алиса Аркадьевна

– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.