Ганиев, Виль Халимович

Виль Халимович Ганиев
Место рождения:	село Нурлаты, Зеленодольский район, Татарская АССР
Род деятельности:	поэт, литературовед, переводчик
Язык произведений:	русский
Награды:

Виль Хали́мович Гани́ев (10 июля 1934, село Нурлаты, Зеленодольский район, Татарская АССР — 7 апреля 2005, Москва) — поэт, литературовед, переводчик, заслуженный работник культуры Российской Федерации (1994).

Биография

Родился 10 июля 1934 года в селе Нурлаты Зеленодольского района Татарской АССР. В 1957 году окончил Казанский университет. Работал в журнале «Казан утлары».

В 1967—1991 годах работал в аппарате Союза писателей СССР.

В 1986—1994 годах — научно-педагогический работник Литературного института имени А. М. Горького.

С 1997 года — сотрудник Института мировой литературы имени А. М. Горького РАН.

Виль Ганиев перевёл на русский язык произведения Дэрдменда, Джамбула Джабаева, Габдуллы Тукая, Мажита Гафури, Сибгата Хакима, Назыма Хикмета, Махтумкули и др.

Умер в Москве 7 апреля 2005 года.

Ссылки

• Литературы народов России: XX в.: словарь / Н. С. Надъярных. — М.: Наука, 2005. — 365 с. — ISBN 5-02-010208-3.
• [www.zelbib.narod.ru/kraevedenie/gorod_i_ludi/nashi_zemlyaki.html Выдающиеся люди — наши земляки]. Централизованная библиотечная система Зеленодольского муниципального района. Проверено 8 мая 2014.

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Ганиев, Виль Халимович

Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил: