Ганнон (путешественник)

Ганнон — карфагенский мореход V века до н. э., который с целью основания финикийских колоний предпринял плавание вдоль западного берега Африки.

Он пустился в плавание на 60 судах с 30 000 спутниками обоего пола и, высадившись на побережье Марокко, основал колонию на месте современного Рабата и построил там храм. В общей сложности он заложил на берегу Марокко пять городов, включая Агадир. Как далеко на юг зашла его экспедиция — неясно: он наверняка достиг берегов Гамбии или Сьерра-Леоне и, возможно, даже видел вулкан Камерун.

Описание его путешествия было нанесено на стену святилища Балу в Карфагене и сохранилось в греческом переводе, в единственной рукописи X века, под заглавием «Перипл Ганнона». По мнению И. Ш. Шифмана, переведшего текст на русский язык и исследовавшего его, текст «Перипла» хранит следы литературной обработки подлинного отчёта, выполненной также в Карфагене.

Интересные факты

• Самой дальней точкой путешествия Ганнона стал некий остров, на котором он открыл человекообразных обезьян. Сам он описывает это так:

  В глубине залива есть остров, похожий на первый, имеющий бухту; в ней находится другой остров, населенный дикими людьми. Очень много было женщин, тело которых поросло шерстью; переводчики называли их гориллами. Преследуя, мы не смогли захватить мужчин, все они убежали, карабкаясь по кручам и защищаясь камнями; трех же женщин мы захватили; они кусались и царапали тех, кто их вел, и не хотели идти за ними. Однако, убив, мы освежевали их и шкуры доставили в Карфаген

В 1847 году американский миссионер Томас Севидж, имея в виду этот эпизод, [books.google.com/books?id=6AplSod8IDcC&pg=PA127&dq=gorilla+hanno+1847&as_brr=3&sig=hmht12wu-CC60qlMyNdUpU5kHSY назвал гориллой] открытый им в Африке вид человекообразных обезьян.

Память

• В 1935 г. в честь Ганнона назван кратер на видимой стороне Луны.

Ссылки

• [meotis.livejournal.com/94803.html Текст Перипла Ганнона]
• [www.anhar.ru/library/finiki/list10.html За столпами Мелькарта]
• [hrapovbooks.ru/1997/04/kuda-priplyl-gannon-i-my-s-nim/ Куда приплыл Ганнон, и мы с ним?..]

Отрывок, характеризующий Ганнон (путешественник)

Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.