Ганц, Абрахам

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Абрахам Ганц (нем. Ábrahám Ganz, венг. Ganz Ábrahám; 8 ноября 1814, Эмбрах, кантон Цюрих, Швейцарии — 5 декабря 1867, Пешт) — швейцарско-венгерский инженер, предприниматель, основатель компании «Ганц».



Биография

Работая в Швейцарии подмастерьем, Абрахам Ганц в 1841 решил поселиться в Венгрии, где в 1844 году организовал сперва небольшую железоплавильную мастерскую в Буде (сейчас район Будапешта), выросшую в 1860-е годы в крупнейшее металлургическое и машиностроительное предприятие Венгрии — Ganz Works.

После 1865 года он стал одним из преуспевающих промышленников Венгрии, на предприятии которого, кроме металлургической продукции, производился ряд технических устройств и механизмов по его патентам.

Благодаря открытию слесарем Андрашем Мехвартом дешевой и быстрой технологии изготовления колёс способом литья акционерное общество «Ганц и товарищи» заняло ведущее место в отрасли. При этом сам Ганц запатентовал метод твердого литья и стал производить колёса для железнодорожных транспортных средств империи и других европейских стран. Другое изобретение того же Мехварта революционизировало технологию мукомольного дела, и оно вскоре было внедрено во всем мире.

Предприимчивому Абрахаму Ганцу — инженеру-механику и технологу везло на выдающихся изобретателей и впоследствии, когда он стал пионером развития самой революционной тогда отрасли индустрии — электротехнической. Его инженеры О. Блати, К, Циперновски, Ф. Дери сконструировали трансформатор переменного тока, этими устройствами были оборудованы электростанции венгерских городов, а также Вены, Рима, Милана, Санкт-Петербурга.

Исторический путь завода был ознаменован чередой революционных изобретений и инжиниринговых ноу-хау, которые обосновали развитие «Ганц и товарищи» на многие десятилетия. Со временем из маленького цеха выросла сеть огромных заводов, на которых работали своё время свыше 20 тысяч человек.

В 1867 создатель фирмы покончил жизнь самоубийством. Поводом послужили семейные проблемы. После его смерти продолжателем дела Ганца стал его заместитель Андраш Мехварт.

Мехварт так успешно руководил компанией, что скоро она стала одной из ведущих в Австро-Венгерской империи. Производство металла продолжалось на заводе в Буде до 1964, когда он был закрыт, и превращен в музей.

Несмотря на изменения состава владельцев и администраций, именем основателя стал называться «Ганц Холдинг». В начале XX века 60—80 % продукции завода шло на экспорт. В это время самыми важными отраслями завода были выпуск электрического и сельскохозяйственного оборудования, производство паровозов, насосов и железнодорожных вагонов.

После второй мировой войны «Ганз» был разделён на шесть самостоятельных предприятий. В 1959-м году путём объединения с предприятием «MAVAG» была создана государственная компания «Ganz-MAVAG». Даже после национализации венгерской коммунистической властью название заводов Ганца не было изменено.

В 2014 году в Венгрии выпущена [www.mcoin.ru/catalog/goods/?id=7&id_tovar=11831&region=1&country=202 монета номиналом 2000 форинтов, посвящённая 200-летнему юбилею Ганца Абрахама]

Напишите отзыв о статье "Ганц, Абрахам"

Ссылки

  • [www.aem-group.ru/wps/wcm/connect/aem/site/mediacenter/museum/ganz/ Ganz EEM]
  • [ganzmotor.hu/ru/ru-ceginfo Фирма Ganz Motor Kft. (ООО Ганц Мотор)]

Отрывок, характеризующий Ганц, Абрахам

Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.