Дом офицеров

Поделись знанием:
(перенаправлено с «ГарДО»)
Перейти к: навигация, поиск

Дом офице́ров (сокр. ДО) — военное учреждение культуры, территориальный объект культуры и искусства Министерства обороны в военном округе (группе войск), на флоте и в гарнизоне вооружённых сил России, советского и современного периодов.

Дом офицеров является формированием Министерства обороны — войсковой частью и имеет условное (открытое) наименование воинского формирования, используемое с цифровым индексом (В/Ч №)[1].

Во времена Красной Армии назывался: Дом красноармейца (ДК), Дом Красной Армии (ДКА), Дом Красной Армии и Флота (ДКАФ), Дом Флота (ДФ).

Не следует путать с Домом офицерского состава (ДОС) — термином для обозначения домов в военных городках, выделенных для проживания семей офицеров.





Типы

Существовали следующие дома офицеров в ВС СССР:

Цели и задачи

Дом офицеров осуществляет культурно-воспитательную, методическую и досуговую деятельность. Дома офицеров объединены общностью основных задач и принципов деятельности и являются составной частью системы воспитания личного состава Вооружённых Сил.

Дом офицеров предназначен для осуществления культурной деятельности в целях удовлетворения духовных потребностей, воспитания, просвещения и организации культурного досуга военнослужащих и гражданского персонала Вооружённых Сил и членов их семей.

Учредитель, организация, руководство

Учредителем Домов офицеров и офицерских клубов в современной России является Министерство обороны Российской Федерации (Минобороны России).

Организационная структура Домов офицеров и офицерских клубов определяется их штатным расписанием и утверждается в установленном порядке Генеральным штабом Вооружённых Сил. Во времена СССР дома офицеров подчинялись Главному политическому управлению МО СССР.

Деятельность Дома офицеров организуется на основе перспективных и текущих планов, которые разрабатываются с учётом задач обучения и воспитания личного состава воинских частей, их пожеланий и утверждаются заместителями командиров (начальников) по воспитательной работе.

Во времена СССР Начальник Гарнизонного Дома офицеров координировал свою работу с Политотделом частей и подчинялся непосредственно Начальнику политотдела части, дислоцированной в гарнизоне.

Непосредственную деятельность Домом офицеров на местах организует начальник Дома офицеров.

Начальник Дома офицеров

Начальник Дома офицеров — старший офицер, как правило, в звании майора или подполковника (в редком случае — полковник) в Окружной ДО (Окружном доме офицеров, ОДО) или крупного гарнизона.

Начальник Дома офицеров отвечают за результаты деятельности Дома офицеров, состояние дисциплины, профессиональную подготовку подчиненных, сохранность и законное использование имущества и финансовых средств, соблюдение правил технической эксплуатации и пожарной безопасности зданий.

Начальник Дома офицеров обязан: оказывать постоянное содействие командирам, органам воспитательной работы, клубам, библиотекам воинских частей гарнизона в организации культурно-досуговой работы среди всего личного состава. По согласованию с командирами частей периодически организовывать для военнослужащих по месту их службы культурно-досуговые мероприятия; проводить мероприятия по повышению теоретической, специальной и методической подготовки клубных и библиотечных работников, руководителей художественной самодеятельности; руководить культурно-досуговыми советами или иными общественными органами Дома офицеров, заботиться о постоянном их привлечении к планированию подготовки и проведению культурно-досуговых мероприятий; организовывать учёт, эксплуатацию, сохранность и законное использование имущества, технических средств воспитания, библиотечных и художественных фондов; руководить работой библиотек, финансовой, хозяйственной деятельностью в соответствии с приказами Министра обороны России.

Кадры для ДО (первичная воинская профессия — начальник клуба) ранее готовило единственное в СССР Львовское военно-политическое училище. В большинстве случаев, начальник Дома офицеров имел среднее военное образование.

Культурная деятельность ДО

Деятельность Дома офицеров, направленная на создание, сохранение, распространение и освоение культурных ценностей в различных формах и видах, является культурной деятельностью и имеет своими задачами:

  • воспитание средствами культуры и искусства у военнослужащих высокой духовности и нравственных качеств, чувства гордости за своё Отечество, за историю России (СССР) и её Вооруженных Сил;
  • содействие формами и методами культурно-досуговой работы формированию у военнослужащих и гражданского персонала Вооруженных Сил морально-психологической и военно-профессиональной готовности к успешному решению задач военной службы и выполнению требований воинской дисциплины;
  • приобщение военнослужащих и гражданского персонала Вооруженных Сил, членов их семей к ценностям отечественной и мировой культуры, самодеятельному художественному творчеству;
  • организацию культурного досуга военнослужащих в интересах поддержания на должном уровне их духовно-эмоционального и морально-психологического состояния.

Штат, комплектация

Штат ДО состоит из военнослужащих — начальник ДО, его заместитель, военнослужащие срочной службы и гражданских лиц (т. н. вольнонаёмных). В небольших гарнизонах военнослужащие срочной службы, как правило прикомандированы к ДО от частей, расположенных в гарнизоне и могут выполнять хозяйственные работы.

В качестве вольнонаёмных, особенно в отдалённых гарнизонах, работают, как правило жёны офицеров или прапорщиков, служащих в гарнизоне.

Дом офицеров имеет: гардероб, фойе, концертный зал, библиотеку, кафе (ресторан), множество кружков и секций различной направленности.

При Доме офицеров существуют: вокально-инструментальный ансамбль и (или) духовой оркестр, театральная студия, хореографический ансамбль, спортивный (тренажёрный) зал, компьютерный класс.

В некоторых ДО размещался также телевизионный центр и мастерская по ремонту телевизионной аппаратуры.

Дом офицеров исполняет также функции кинотеатра и концертного зала.

Например, в Доме офицеров Уссурийского гарнизона работает Драматический театр Восточного военного округа.

Расположение

Как правило, Дом офицеров располагается на одной из центральных улиц гарнизона. Архитектура здания зависит от года постройки и в целом напоминает дворец культуры, клуб или кинотеатр.

ДО во времена СССР

Дом офицеров в ВС СССР — центр культурной жизни гарнизона. В ДО выступали известные артисты, приезжающие в гарнизон. Нет ни одной эстрадной звезды времён СССР, которая не выступала когда-либо в Доме офицеров.

Дома офицеров располагались во всех гарнизонах Вооруженных Сил СССР как внутри страны, так и за её пределами — везде, где находились Советские войска — Германии (ГСВГ), Польше, Чехословакии, Монголии и других.

В Домах офицеров начинали свою творческую деятельность, проходя службу в армии, такие артисты, как Лев Лещенко[2].

В Доме офицеров проводились Партийные конференции КПСС, собрания, заседания, лекции и другие мероприятия в масштабе гарнизона.

В небольших отделённых гарнизонах функции ДО выполнял клуб части.

ДО в современной России

После ряда реформ, которые проводились в Вооружённых силах России, многие Дома офицеров были акционированы и оказались в руках частных компаний. Большинство получило статус Федерального Государственного учреждения (ФГУ).

В 2001 году появился Приказ Министра обороны России № 840, «О ликвидации федеральных государственных учреждений культуры и искусства, находящихся в ведении Минобороны России»[3] Приказ предписывает ликвидировать 32 военных учреждения культуры.

Многие из них в центрах городов — Москве, Воронеже, Твери, Туле, Нижнем Новгороде, Смоленске, Курске и других.

В связи с реформами первого десятилетия XXI века, оставшиеся Дома офицеров планировалось закрыть (ликвидировать). Командование гарнизонов как могло, сопротивлялось данному решению. В результате часть ДО поменяли статус, став «клубом части» или даже «межрайонным центром досуга и информирования МО РФ». В любом случае, с развалом СССР и весьма жалким финансированием очень много ДО, как в городах, так и в отдалённых гарнизонах к концу первого десятилетия XXI века представляли собой достаточно грустное зрелище.

Окружной дом офицеров

Окружной дом офицеров располагается в городе, где находился Штаб военного округа.

Во времена СССР в Москве располагался Дом офицеров Московского Военного Округа (Краснокурсантский 1-й проезд, 1/4), в Ленинграде — Ленинградского (Литейный просп., д. 20) и т. п.

На 1983 год таких Окружных Домов Офицеров было 16, по числу военных округов, существовавших в СССР.

В сегодняшней России (по состоянию на 2011 год) существует четыре окружных Дома офицеров:


Головное учреждение культуры армии

Головным учреждением культуры РККА являлся Центральный Дом Красной Армии (ЦДКА), ВС СССР — Центральный Дом Советской Армии, ВС России — Центральный Дом Российской Армии.

В современной России головным учреждением культуры Вооруженных Сил России является «Культурный центр Вооружённых Сил Российской Федерации» имени М. В. Фрунзе[4]. (Почтовый адрес: Москва, Суворовская площадь, дом № 2).

КЦ ВС России осуществляет координацию, методическую и консультационную поддержку всех гарнизонных и окружных Домов офицеров Армии, Авиации и Флота.

См. подробно: Культурный центр Вооружённых Сил Российской Федерации.

Гарнизонные Дома офицеров Минобороны России

Читать подробнее о Гарнизонных Домах офицеров на сайте Культура и Армия

Интересные факты

В доме офицеров Уральского военного округа долгое время находилась небольшая экспозиция, посвященная действиям 4-й армии ПВО по сбитию первыми в мире американского шпионского самолёта У-2 Локхид, под управлением Пауэрса: обломки обшивки самолёта-шпиона, головная гарнитура, по которой был отдан приказ о стрельбе на поражение, макет ракеты, сбившей самолёт-нарушитель.

См. также

Напишите отзыв о статье "Дом офицеров"

Примечания

  1. [bestpravo.com/fed1991/data01/tex10002.htm Приказ Министра обороны Российской Федерации от 23.05.1999 № 170 Об утверждении инструкции по делопроизводству в Вооружённых Силах Российской Федерации.]
  2. [www.vladcity.com/music/leschenko/ Лещенко Лев Валерьянович]
  3. [www.mk.ru/politics/article/2010/11/19/545547-minoboronyi-rasprodast-doma-ofitserov.html Минобороны распродаст дома офицеров — Политика МК]
  4. [www.spr.ru/site_go.php?id_firm=89964 Сайт Культурный центр Вооружённых Сил России им. М. В. Фрунзе | Переход с сайта SPR]

Ссылки

  • [www.businesspravo.ru/Docum/DocumShow_DocumID_52026.html Приказ Министра обороны России О Домах Офицеров, офицерских клубах и клубах воинских частей ВС России.]
  • [www.mk.ru/politics/article/2010/11/19/545547-minoboronyi-rasprodast-doma-ofitserov.html «Минобороны распродаст дома офицеров», МК]
  • [milcult.ru/content/doma-ofitserov-minoborony-rossii Дома офицеров (офицерские клубы)]

Отрывок, характеризующий Дом офицеров

– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.