Гаранин, Степан Николаевич

Степан Николаевич Гаранин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Из следственного дела 1938 г.</td></tr>
Начальник Севвостлага
21 декабря 1937 — 27 сентября 1938
Предшественник:	И. Г. Филиппов
Преемник:	И. В. Овчинников
Рождение:	12 декабря 1898(1898-12-12) Белоруссия
Смерть:	3 июля 1950(1950-07-03) (51 год) Печорлаг, РСФСР, СССР
Партия:	РКП(б) — ВКП(б)
Военная служба
Принадлежность:	СССР
Звание:	полковник.
Награды:

Степа́н Никола́евич Гара́нин (12 декабря 1898 — 3 июля 1950) — полковник, в 1937—1938 годах — начальник Северо-Восточного исправительно-трудового лагеря.

Биография

Родился в Белоруссии. Окончил сельскую школу. С 17 лет пошёл работать. Был призван в царскую армию, последнее звание до Октябрьской революции — унтер-офицер.

С 1918 года — в Красной Армии.

В январе 1919 года вступил в РКП(б).

Участник гражданской войны, участвовал в боях с Деникиным. С 1 сентября 1920 по май 1921 года находился в плену у белополяков, бежал.

После возвращения из плена окончил Высшую пограничную школу, служил в погранчастях, до октября 1937 года являлся начальником 15-го пограничного отряда в Белоруссии. Награждался нагрудным знаком Почётного работника ВЧК-ОГПУ, грамотой ЦИК БССР, боевым оружием. Имел звание полковника.

Родители жены Гаранина были причислены к кулакам и высланы в Котлас. Перед отъездом на Колыму в своем анкетном листе Гаранин писал: «За связь с чуждым элементом имел строгий выговор в 1935 году».

1 декабря 1937 года прибыл на Колыму. С 19 декабря 1937 года — начальник Севвостлага.

С именем Гаранина связывают массовые незаконные репрессии в лагерях «Дальстроя», получившие название «гаранинщина». Многочисленные воспоминания свидетелей — бывших заключённых колымских лагерей, в том числе и изложенные в их воспоминаниях и лагерной прозе (например, В. Т. Шаламов, писавший о своём заключении, только самого себя он описывал в виде героев под разными именами), указывают на то, что Гаранин сам активно принимал участие в расстрелах заключённых, зачастую немощных или попавших «под горячую руку». Разумеется, такие расстрелы не документировались — не записывались данные (ФИО, звание, должность) палачей, поэтому и сейчас находятся люди, желающие обелить имена таких палачей, как Гаранин, несмотря на свидетельские показания. На что они опираются? — на то, что нет документально подтверждённых случаев участия Гаранина и ему подобным в искусственно и грубо инспирированных уголовных делах и последующих, как следствие, казнях. Вот, например, типичная статья про то, что документального подтверждения фактов применения незаконных репрессий со стороны С. Н. Гаранина не найдено.

27 сентября 1938 года арестован. 30 мая 1939 года этапирован в Москву и помещён в Сухановскую тюрьму. Особым совещанием НКВД СССР 17 января 1940 года осуждён на срок 8 лет исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ). Позднее срок содержания в лагере продлён.

Умер 3 июля 1950 года в Печорском исправительно-трудовом лагере.

3 июля 1989 года сотрудники следственного отдела КГБ СССР пришли к выводу, что С. Н. Гаранин «подпадает под действие ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. „О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30—40-х и начале 50-х годов“». 6 февраля 1990 года указанное заключение в отношении С. Н. Гаранина утвердила заместитель начальника Управления по надзору за исполнением законов о государственной безопасности, межнациональным и международно-правовым вопросам Прокуратуры СССР Л. Ф. Космарская. Таким образом, С. Н. Гаранин был посмертно реабилитирован.

Список дополнительных источников

• Бацаев И. Д., Козлов А. Г. Дальстрой и Севвостлаг НКВД СССР в цифрах и документах: В 2-х ч. Ч. 1 (1931—1941). — Магадан: СВКНИИ ДВО РАН, 2002. — С. 350. — ISBN 5-94729-006-5.
• Бирюков А. М. [www.kolyma.ru/magadan/index.php?newsid=400 Реализация приказа № 00447 на Колыме. К истокам «гаранинщины»]. Материалы научно-практической конференции. «Колыма.ru». Проверено 26 декабря 2010. [www.webcitation.org/67aOdDF6R Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Гаранин, Степан Николаевич

Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.