Гарвардский проект

«Гарвардский проект» — первоначально Émigré Interview Project, затем Harvard Project on the Soviet Social System (HPSSS), одно из политико-социологических исследований советского общества, проведённых образованным в 1948 году центром русских исследований Гарвардского университета (Harvard University Russian Research Center, HRRC) в начале 1950-х годов при финансировании ВВС США.

История проекта

К окончанию Второй мировой войны на территории Германии находилось большое количество угнанных граждан из СССР, значительная часть которых по окончании войны оказалась в американской зоне оккупации. Интервьюирование этих лиц было расценено как возможность непосредственного получения социально-политической информации о СССР, дополняющей данные разведки и открытых источников.

В ходе выполнения проекта проводились два типа опросов:

• биографические опросы (англ. A-schedule interviews), в которых собирались общесоциологические данные;
• специализированные опросы (англ. B-schedule interviews), в которых собирались «социоантропологические» данные в области экономических и семейных отношений, социальной стратификации и системы властных отношений и тому подобные.

Инициатором проекта был Джон Патон Дэвис (англ. John Paton Davies) — член группы политического планирования Госдепартамента США, возглавлявшейся Джорджем Кеннаном. Дэвис считал, что такой первичный материал необходим для планирования политики США по отношению к СССР в условиях начинавшейся холодной войны. ВВС США, финансировавшие проект, ставили более узкую задачу — оценку психологической уязвимости гражданского населения при массированных бомбардировках, аналогичных по масштабам бомбардировкам Германии союзной авиацией в ходе Второй мировой войны и, соответственно, их непрямого эффекта.

В ходе проекта было опрошено более 2000 человек, с более 1000 из них были проведены дополнительные углублённые интервью.

Документы о Гарвардском проекте выложены на отдельном сайте США и доступны для публичного просмотра.

Результаты Гарвардского проекта использовались Ш. Фицпатрик при написании книги [krotov.info/libr_min/21_f/iz/patrik_6.htm «Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город»].

Источники

• [hcl.harvard.edu/collections/hpsss/index.html The Harvard Project on the Soviet Social System Online]
• [pds.lib.harvard.edu/pds/view/6493998?n=1&jp2Res=.25&imagesize=1200&rotation=90 Balzer, Marjorie Mandelstam. Materials for the Project on the Soviet Social System : Guide. Cambridge, MA : Russian Research Center, Harvard University, 1980].
• [www.wpunj.edu/newpol/issue23/oppenh23.htm Martin Oppenheimer. Social Scientists and War Criminals. New Politics, vol. 6, no. 3 (new series), whole no. 23, Summer 1997] (статья содержит историю инициализации Émigré Interview Project)

Ссылки

• [hcl.harvard.edu/libraries/fung/davis/davis_collections.cfm Davis Center for Russian and Eurasian Studies Collections] (англ.). — Коллекции центра Дэвиса, включающие в том числе фотографии Совинформбюро 1947—1949 гг.

Отрывок, характеризующий Гарвардский проект

И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.